Бремя императора: Скрытое пророчество - Иар Эльтеррус

Девушки бродили между прилавками, с интересом глазея на выложенные товары. То их внимание привлекали полупрозрачные, яркие и цветастые платки из Фан-Киона. То шелковые платья и шаровары, поставляемые урук-хай из Урхуда, Мрока и Гортаха. То янтарные бусы и ожерелья из Нерлавана. То практичные, крепкие костюмы из гаара, ткани, вытканной из древесных волокон, добываемых в лесах возле Шерандара и Тавиенталя. То поделки ремесленников из Нартагаля и Даркасадара. О фруктах, овощах, рыбе, мясе, сладостях даже говорить не стоило, их было столько видов, что глаза разбегались.

Впереди собралась небольшая толпа. Заинтересовавшись, подруги прорвались сквозь нее и оказались у помоста, на котором развлекали людей два паяца. Скоморохи приехали? Хорошо, бродячие труппы циркачей уже около десяти дней обходили Форт-Астар стороной, и горожане соскучились по развлечениям. Тайка с Рахой тоже совсем не прочь были посмотреть на представление. Внезапно орочка заметила неподалеку знакомую копну рыжих волос и ткнула подругу пальцем в бок. Санти, конечно, – эту огненно-рыжую шевелюру и сияющую улыбкой конопатую физиономию не узнать невозможно. А он что здесь делает? Тоже посмотреть пришел? Девушки протолкались к парню и вежливо поздоровались.

– А, это вы, – улыбнулся рыжий. – Гуляете?

– Нас отпустили, – поспешила сообщить Раха, вполне справедливо опасавшаяся, что кровный брат наставника способен погнать учениц на новую тренировку, как не раз уже случалось.

Санти понял ее опасения, помнил, как сам стонал еще несколько месяцев назад. Пусть себе девочки немного отдохнут, замучились, бедные, совсем их Тини с Энетом загоняли. Впрочем, еще неизвестно, что будет после того, как у него самого появится ученик.

На помост выскочил бело-синий паяц, сделал сальто и низко поклонился зрителям.

– Ой, это же дядька Таван… – растерянно сказал Санти. – Точно он. Во дела, а я думал, он умер…

– Вы его знаете? – удивилась орочка.

– Друг отца. Я сам отца едва помню, он погиб, когда мне четыре года было, потом дядька Таван о нас с мамкой заботился, еще вот таким меня жонглировать учил.

Санти показал – каким. Не выше колена. Раха удивилась, услышав, что такого малыша учили всяким хитрым штукам. Что он в этом возрасте понять-то мог? На помосте между тем разворачивалось представление. Паяца сменили акробаты, легко ходившие по канату, натянутому между двумя столбами. Орочка знала, что их с Тайкой тоже вскоре будут учить этому, и нервно поежилась. Не представляла, как можно выучиться. Но раз наставник научился, то и она справится. Никуда не денется.

На помост вышел жонглер. Очень необычно выглядящий. Раха удивленно приоткрыла рот – не видела еще таких людей. Светло-коричневая кожа, узкие синие глаза, вздымающиеся к вискам, горятели яростным огнем. Точеные черты лица и грива золотистых волос. И… Это была молодая женщина. Она, ничего не говоря, поклонилась зрителям и начала зажигать факелы.

Санти завороженно смотрел на циркачку. Какая невероятная, какая необычная красавица! Но откуда она такая взялась? Не было в империи народа, к которому она могла бы принадлежать: странная, полуэльфийская какая-то внешность. Золотоволосая подбросила вверх один факел, за ним другой, потом третий. Вскоре она жонглировала уже десятком, в темнеющем вечернем воздухе это выглядело удивительно красиво. Рыжий вздохнул, понимая, что сам никогда больше не выйдет на арену. Все в прошлом, как ни грустно это осознавать.

Л'эт привычно подбрасывала и ловила факелы, а сама не могла оторвать глаз от трех зрителей, стоящих перед самым помостом. Вот они и пришли, люди из снов. Живые, не призраки. Да, это они. Даже этой ночью снилось, как отбивается от толпы карвенцев двумя мягко светящимися мечами спиной к спине с этой вот краснолицей, миниатюрной девицей с клыками. Рыжего тоже помнила. Он почему-то ощущался самым близким человеком на свете, самым дорогим, просто бесценным. Единственным и неповторимым. Даже давно погибший отец не был так близок, как этот незнакомый парень в ее лихорадочных, возможно, пророческих снах.

Боги, смилуйтесь над своей служительницей! Ради чего вы послали все эти видения? Неужели она обладает древней силой служителей Астаг? Способностью видеть будущее? Выходит, обладает. До этого дня юная жрица думала, что людей из ее снов не существует. Что это наваждение. Но вот ведь они, стоят перед помостом. Значит, сны все-таки были пророческими… Она настолько погрузилась в свои мысли, что два факела вырвались из рук и полетели в толпу.

Санти заметил летящие к нему факелы, легко подхватил их и отправил обратно. Девушка почему-то растерялась и поступила так же. Вскоре они жонглировали вдвоем, факелы образовали в воздухе между жонглерами огненную цепочку. Рыжий с неизвестной девушкой увлеклись, начав произвольно менять рисунок. Понявший, что происходит что-то не совсем обычное, паяц перехватил пару пролетавших мимо факелов, и жонглеров стало трое. Зрители взвыли от восторга, настолько красивого представления они давно не видели. Огненные цепочки метались между тремя людьми, вращались, складывались в различные фигуры. Люди вокруг вопили, аплодировали, буквально сходили с ума.

Санти был счастлив. Такого наслаждения он не испытывал никогда в жизни, в балагане Балдура был только один жонглер – он сам. А втроем – совсем другое дело. Красота какая!

Представление закончилось, и в шляпу, с которой начал обходить зрителей паяц, потоком посыпались монеты. Попадались даже серебряные. Он сильно удивился, давно труппа не знала таких сборов, за неделю, бывало, столько не собирали, как за один этот вечер. Добравшись до зрителя, так хорошо умевшего жонглировать и выручившего оступившуюся Ле, паяц низко поклонился со словами благодарности. А потом заметил на левом плече незнакомца черный шнурок. Единый, да это же горный мастер! Тогда понятно, горные мастера еще и не то могут, никакому акробату не повторить их трюков.

– Дядь Таван… – заговорил улыбающийся рыжий. – Али вы меня не узнали? Я же Санти, сын Вила Эрхи.

Что? Санти? Но… Но как?! Как презираемый всеми скоморох смог стать горным мастером? Пожилой циркач с недоверием уставился в лицо парню: да, это тот самый наглый рыжий мальчишка, которого он когда-то учил жонглировать. Только выросший, сейчас он просто копия отца, Вил отличался такой же бесшабашной, обаятельной улыбкой, за которую ему прощали очень многое. После смерти матери мальчика Таван хотел было забрать ребенка, но владелец балагана, Балдур, не позволил, выгнав возмущенного паяца посреди зимы. Он выжил и со временем собрал свою труппу.

– Ты очень похож на отца… – негромко сказал циркач, окончательно убедившись, что перед ним сын давно погибшего друга.