Поступь хаоса - Патрик Несс

Она ухмыляется:

— Вздумал пабиседовать сам с собой?

Я хмурюсь:

— Ни капельки не похоже.

Мы идем дальше, оставляя Брокли-фоллз позади. Ехать на телеге было здорово, но поспать нам не удалось, и теперь, как мы ни стараемся, бежать не получается. К тому же нас греет мысль, что благодаря зверям мы сумели оторваться от армии.

Может, и да. А может, и нет. Но угадайте, что происходит через полчаса?

Начинается дождь.

— Зря люди не слушают Уилфа, — поднимая голову к небу, говорит Виола.

Дорога теперь снова идет вдоль берега реки, и скоро нам попадается более-менее закрытое местечко, где можно переждать дождь. Мы перекусываем и ждем, когда он остановится. Если он не перестанет в ближайшее время, придется идти прямо так. А я ведь даже не посмотрел, есть ли в моем рюкзаке макинтош.

— Что такое макинтош? — спрашивает Виола, когда мы садимся между двумя деревьями.

— Плащ. Ну от дождя, — отвечаю я, роясь в рюкзаке. Эх, нет мака. А жаль. — Что я тебе говорил про подслушивание чужих мыслей?

Сказать по правде, я все еще чувствую себя в безопасности, как бутто вокруг до сих пор звучит песня зверей. Пусть на самом деле я ее больше не слышу — звери остались за много миль отсюдова, — но я напеваю ее сам, пытаясь вспомнить то чувство общности и единения, чувство, когда кто-то рядом говорит тебе, что ты Здесь.

Жуя сушеные фрукты из пакетика, я смотрю на Виолу.

И вспоминаю про мамин дневник.

Значит, они рассказывали друг другу истории чужими голосами.

Выдержу ли я, если услышу мамин голос?

Виола сминает пустой пакетик:

— Больше фруктов нет.

— У меня осталось немного сыра, — говорю я, — и вяленой говядины. Но лучше бы начать искать еду по дороге.

— То есть красть? — уточняет Виола, вскидывая брови.

— То есть охотиться, — отвечаю я. — Но и красть тоже, если придется. А вапще я знаю, какие дикие ягоды и коренья можно есть. Только коренья надо сперва отварить.

— М-м… — Виола хмурится. — На космических кораблях охоте не учат.

— Могу показать тебе, как это делается.

— Давай! — с деланым воодушевлением говорит Виола. — Но разве для охоты не нужно ружье?

— Хорошему охотнику нет. Кроликов можно ловить и силки. Рыбу — с помощью бечевки. А с помощью ножа можно ловить белок, хотя мяса у них мало.

— Лошадь, Тодд! — тихо лает Манчи.

Я смеюсь — впервые за целую вечность. Виола тоже.

— Мы не будем охотиться на лошадей, Манчи. — Я глажу его по голове. — Вот глупый!

— Лошадь! — повторяет он и встает, глядя на дорогу в том направлении, откуда мы пришли.

И нам уже совсем не смешно.

23

Хороший нож хорош только в умелых руках

По дороге кто-то скачет — он еще далеко, но несется на всех парах.

— Может, это из Брокли-хиллз? — с надеждой и сомнением в голосе спрашивает Виола.

— Брокли-фоллз, — поправляю ее я. — Прячемся, живо!

Мы быстро собираем сумки. Вокруг нас узкая рощица, вклинившаяся между дорогой и рекой. Перейти через дорогу мы не решаемся, а поскольку сзади река, нам остается только спрятаться за большое поваленное дерево. Собрав последние вещи, мы залезаем за него, и я сжимаю Манчи между коленей. Отовсюду брыжжет дождь.

Я достаю нож.

Топот копыт все ближе и ближе…

— Вседник один, — шепчет Виола. — Это не армия.

— Ага, — отвечаю я, — но как быстро он скачет!

Тук-дук, тук-дук, тук-дук

… Между деревьями уже видно скачущий силуэт. Он несется по дороге невзирая на дождь и наступление темноты. С хорошими вестями так не торопятся, верно?

Виола оглядывается на реку:

— Ты плавать умеешь?

— Ага.

— Молодец, — говорит она. — А я вот нет.

Тук-дук, тук-дук, тук-дук…

Я начинаю слышать легкий Шум всадника, но копыта пока стучат громче.

— Лошадь! — говорит Манчи, зажатый между моими коленями.

Вот он, Шум: как бутто треск между ударами копыт о землю. Мгновенные вспышки. Части слов: дорог… и па… и глуп… и всякое прочее.

Я крепко стискиваю рукоять ножа. Виола больше ничего не говорит.

Тук-дук, тук-дук, тук-дук…

Быстрее… и сумерки… и пристрелить…

Конник сворачивает и мчится по дороге уже в ста метрах от нас.

Тук-дук, тук-дук…

Нож поворачивается в моей руке, потомушто…

Пристрелю всех… и Она была аппетитненькая… и темень какая…

Тук-ДУК…

Кажется, я узнаю этот Шум…

ТУК-ДУК, ТУК-ДУК, ТУК-ДУК…

Он все ближе и ближе, почти что…

И тут сквозь топот копыт, шум дождя и плеск реки раздается отчетливое Тодд Хьюитт? Мысль ясная, как день.

Виола охает.

И наконец-то я вижу, кто это.

— Младший! — лает Манчи.

Это мистер Прентисс-младший.

Мы вжимаемся в бревно еще сильней, но пользы от этого никакой, потомушто всадник дергает на себя поводья, и конь резко встает на дыбы, чуть не сбрасывая хозяина на землю.

Но только чуть.

Он даже ружья не роняет.

Тодд Хьюитт, черт подери!!!

орет его Шум

— Вот дерьмо, — выдыхает Виола, и я прекрасно ее понимаю.

— ТПРУУУ! — орет мистер Прентисс-младший во всю глотку. Он так близко, что мы видим улыбку на его лице и слышим удивление в голосе. — Вы пошли ПО ДОРОГЕ?! Даже не потрудились пойти ЛЕСОМ?

Мы с Виолой переглядываемся. А что нам оставалось?

— Да я твой Шум всю жизнь слушал, сопляк! — Прентисс-младший поворачивает коня то в одну сторону, то в другую, пытаясь разглядеть нас за деревьями. — Думаешь, раз ты СПРЯТАЛСЯ, я не услышу?

В его Шуме звучит радость. Искренняя радость, как бутто он не может поверить своей удаче.

— Постойте-ка! — восклицает он, въезжая в рощу. — Что я слышу? Что это такое рядом с тобой? Пустота!

Он произносит это слово таким мерзким тоном, что Виола съеживается. У меня есть нож, зато у Прентисса-младшего конь и ружье.

— Вот именно, малыш Тодд, у меня ружье! — вопит он. Его конь переступает через кусты и обходит деревья, двигаясь прямо к нам. — И не одно! Я коечто припас для твоей милой леди, Тодд!

Я смотрю на Виолу. Она видит, о чем он думает, видит гнусные картинки, сочащиеся из его Шума. Ее лицо мгновенно бледнеет и пустеет. Я хлопаю ее по руке и показываю глазами направо — другого пути к отступлению у нас нет.

— О, умоляю тебя, беги! — кричит мистер Прентисс-младший. — Дай мне повод сделать тебе больно!

Конь уже так близко, что нам слышно его Шум, рваный и обезумевший от страха.

Отползать больше некуда.

Они практически над нами.

Одной рукой я стискиваю нож, а второй сжимаю руку Виолы — сильно, на удачу.

Сейчас или никогда. И…

— ДАВАЙ! — ору я.

Мы вскакиваем, и прямо над нашими головами гремит выстрел. Летят щепки, но мы все равно бежим.

— ЗА НИМИ! — орет Прентисс-младший своему коню, и они бросаются к дороге.

Два скачка — и конь уже мчится по ней. Роща между рекой и дорогой не становится гуще, и мы видим друг друга между деревьев. Под нашими ногами трещат ветки, мы наступаем в лужи и скользим, а Прентисс без труда скачет по дороге, не отставая ни на шаг.

Нет, нам не уйти. Это невозможно.

Но мы всетаки летим, перепрыгивая через поваленные деревья и кусты, а Манчи мчится за нами по пятам, сверху льет дождь, и дорога становится все ближе, а потом резко сворачивает к реке. Выхода нет: придется перебежать дорогу прямо под носом у Прентисса-младшего. Дальше начинается густой лес, и я вижу, как Виола выскакивает из рощи на дорогу, а Прентисс-младший выезжает из-за поворота, вертя в руке какую-то непонятную штуку. Мы кидаемся в лес, но конь уже почти настиг нас, и вдруг что-то сковывает мои ноги, так внезапно и крепко, что я падаю как подкошенный.

— А-а-а-а! — воплю я, бухаясь лицом в грязь и опавшие листья. Рюкзак летит вперед и чуть не отрывает мне руки. Виола это видит: она почти перебежала дорогу, но комья грязи уже вздымаются под ее ногами, потомушто она резко тормозит. Тут я кричу: «НЕТ! БЕГИ! БЕГИ!», мы встречаемся взглядами, и что-то меняется в ее лице. Уж не знаю, что это значит, но, когда конь Прентисса-младшего останавливается, она ныряет в лес, а Манчи возвращается ко мне, лая: «Тодд! Тодд!», а значит я попался я попался я попался…

Мистер Прентисс-младший на белом коне тяжело дышит и целится в меня из винтовки. Я понял, что случилось: он бросил мне в ноги веревку с грузилами на концах, она обвилась вокруг ног и повалила меня на землю, точно болотного оленя. Я валяюсь лицом в грязи, пойманный, как дикий зверь на охоте.