Ненавидеть игрока - Ребекка Дженшак

так хорошо пахла. Это было похоже на идеальное количество духов. Не слишком сильный, просто этот легкий, чистый, тонкий аромат, когда она проходила мимо.

— О, я дважды смотрела на парня, который хорошо пахнет.

— Видишь?

— Что еще? — спрашивает она с улыбкой, которая преображает ее лицо и заставляет меня волноваться.

Я поворачиваюсь на стуле и позволяю коленям коснуться ее ноги. — Томми встречался с девушкой-первокурсницей, которая умела делать эти сумасшедшие гимнастические сальто и повороты. Меня она вообще не привлекала, пока я не увидел, как она делает несколько.

— В этом есть смысл. Ты спортивный парень, поэтому ценишь это в других. Спортсменов привлекают спортсмены. — Она закатывает глаза. Она действительно имеет неприязнь к спортсменам. Или, может быть, только ко мне.

— Может быть. Ты когда-нибудь встречалась с другим дизайнером?

— Нет. Никогда. Я действительно не встречалась с тех пор… — Она позволяет словам затихнуть. — И я ничего не знала до того, как приехала сюда.

Я сглатываю и киваю. Я сам вошел прямо в это. Мы с Вайолет встретились и начали общаться в первую же неделю, когда она приехала в Вэлли. Она была общительной и с нетерпением ждала колледжа и новых друзей. Многие люди приходят в колледж и хотят вести себя круто, но не Ви. Я действительно понял, насколько она честна и искренна. Это до сих пор одна из моих любимых вещей в ней.

— Кстати о дизайне, что сказал твоей профессор о твоем платье для Пенелопы? — спрашиваю я, сделав еще один глоток газировки.

— Ей понравилось. Сказала, что это моя лучшая работа, и похвалила меня за то, что я рискнула.

— Замечательно. Почему ты не звучишь счастливой?

Ее плечи опускаются вперед. — Она хочет, чтобы я внесла некоторые изменения, смягчила некоторые элементы.

— А ты не хочешь?

— Я разрываюсь. Я не знаю, что делать.

— У тебя есть фотографии платья?

— Хочешь увидеть платье, которое я создала?

— Абсолютно.

Нерешительно она достает телефон, и я придвигаюсь ближе. Она перелистывает несколько экземпляров черного платья, прежде чем остановиться на одном из них, на котором изображена Джейн. Юбка высоко поднимается спереди, но сзади имеется какой-то струящийся шлейф, доходящий до пола. Рукава прозрачные и спускаются по плечам.

— Я не особо разбираюсь в платьях, но это действительно круто.

Из нее вырывается легкий смех, когда она берет телефон обратно и смотрит на свое творение. — Джейн заставляет все выглядеть горячо.

— Это не Джейн.

— Ты не думаешь, что Джейн сексуальная?

— Да, да, но я на нее не смотрел.

Она переходит к другому в том же платье на безголовом манекене. — Профессор Ричардс считает, что мне следует удалить шлейф, а может, и рукава тоже.

Ее рот кривится, пока она продолжает его изучать.

— Что ты думаешь?

— Мне нравится платье. Я горжусь этим. Но я изо всех сил стараюсь отделить свое видение от потребностей клиента. Если она не сможет выступать в этом платье, значит, я не справилась со своей работой и просто создала действительно красивое платье, чтобы засунуть его в дальнюю часть шкафа вместе со всеми остальными моими костюмами.

— На этой штуке много слоев, — говорю я и застенчиво ухмыляюсь.

— Я знаю, но мне нравится, как он струится позади нее. Я вижу это на сцене, когда она идет. — Ее ресницы сомкнуты, когда она улыбается.

Я тяжело сглатываю. Когда она снова открывает глаза, она ловит мой взгляд. — Это глупо, я знаю. Мне нужно отпустить ситуацию и сосредоточиться на том, чтобы заставить ее работать в реальном мире. Иногда я теряю это из виду. Носить платья, костюмы для меня всегда было весело. Я вполне готова время от времени страдать ради моды, но не все так считают.

— Могу поспорить, что Пенелопа так и сделает.

Губы Ви растянулись в легкой улыбке. — Я не уверена.

Несколько минут сидим молча. Я допиваю газировку, а Вайолет продолжает листать фотографии своего платья.

— Тебе не терпится вернуться и поработать над платьем? — Я спрашиваю.

— Извини. — Она блокирует экран. — Я веду себя грубо. Иногда я теряюсь в этом.

— Нет, все в порядке. Ты хочешь быть одержима своей работой. Я понимаю. — Мы встали. — У меня осталось еще несколько часов одержимости сегодня вечером.

— Фильм игр?

— Да, защита «Орегона» жесткая.

Мы садимся в мою машину и возвращаемся к домам.

— Как долго ты будешь отсутствовать на турнире?

— Зависит от обстоятельств. Надеюсь, до субботы. Если мы проиграем первую игру, то в четверг.

— Вы не проиграете. У «Орегона» приличная защита, но в нападении у них проблемы, поскольку они потеряли… кого-то.

— Мэннинга. — Из меня вырывается смех. — Откуда ты это знаешь?

— Я читаю новости, — говорит она с застенчивой улыбкой.

— Даже спортивные новости?

— Иногда, — признается она.

Остальная часть пути назад тихая, но не некомфортная. Я чувствую, что мы немного продвинулись вперед, но мне все еще хочется большего.

Я подъезжаю к обочине между нашими домами, и никто из нас не пытается выйти.

— Ты… — начинаю я в то же время, когда она говорит: — Спасибо…

Мы оба останавливаемся и улыбаемся.

— Ты говори первым, — говорит она.

Я провожу рукой по кожаному рулю. — Это было глупо.

— Я буду судить об этом. — Она подвигается на сиденье, чтобы лучше смотреть на меня. — Скажи мне.

Мой пульс учащается. — Мне интересно, как ты думаешь, сможем ли мы когда-нибудь снова стать друзьями?

Она молчит, и ее взгляд падает на колени.

— Я же говорил тебе, что это глупо. — Я опускаю подбородок, позволяя разочарованию овладеть мной. Я должен был знать. По крайней мере, сейчас я чувствую, что она меня не ненавидит. Хотя с ненавистью, возможно, было бы легче жить. Немного Вайолет недостаточно. Я хочу потеряться в ней, как одержимый.

— Поцелуй меня.

У меня кружится голова. — Что?

— Поцелуй меня снова.

У меня открывается рот,