Дневник прожигателя жизни - А. Волоска

она обняла меня, и как-то само получилось, что после короткого разговора о прошедшей ночи мы начали целоваться. В какой-то момент и футболки на ней не оказалось.

Возврата нет.

А снег идет. И смотря на великолепие этого природного явления, я думал о том, что как вообще при такой красоте, которая окружает нас, можно быть злыми, можно быть эгоистами, хамить друг другу, наплевательски относиться к чужим бедам, руководствоваться звериными инстинктами и быть двигаемыми всеобщим капитализмом, желанием урвать, реализовывать собственные интересы, забыв о морали и нравственности.

А если мыслить глобально? Как можно развязывать войны, вырубать леса, загрязнять воду, которую пьем, и воздух, которым дышим? Как можно без стеснения плевать на природу, когда она нам дала жизнь и позволяет вообще нам жить? Без людей, которые в большинстве своем не способны быть человеками, этому миру будет лучше.

— Я не хочу в золотую клетку. — Сонным голосом произнесла Даша, поглаживая мою грудь.

— А что для тебя это означает?

— Достичь финансовой независимости путем уничтожения собственной души. Не хочу стать очередным бездуховным существом, видящим перед собой лишь одну цель — больше денег, еще больше денег.

Я благодарен снегу, и нисколько не жалею, что мокну под ним. Зачем прятаться от него? Люди не способны хоть на минуту остановить движение своей рутиной жизни и оглядеться, чтобы увидеть, уловить, осмыслить красоту, которая есть вокруг. Они не способны переключиться от стремления «урвать», сделать свою жизнь лучше, не понимая, что эта лучшая жизнь лишь фальшивая картинка, до тошнотворного идеала откорректированная в фотошопе.

Утро. Очередное утро. Очередное начало очередного нового дня. В этот новый день умрут миллионы людей и еще больше родятся. Где-то обязательно идет война, и обязательно сойдет лавина или произойдет наводнение. Где-то обязательно упадет самолет, и произойдет митинг по защите сексуальных меньшинств. Обязательно кто-то сделает аборт, а кто-то отдаст часть своего капитала в благотворительный фонд борьбы со СПИДом. Где-то под бомбами гибнет мирное население, а где-то группа студентов стала почетными донорами. Где-то люди умирают от голода, а где-то другие люди выкидывают на помойку просроченные продукты. Где-то… кто-то…

Каждый день что-то обязательно происходит, и нынешний день ничем по сути не отличается от остальных.

Я был далек от всего и от всех. Мне абсолютно все равно где и кто что-то делает. Я поворачиваю голову и вижу рядом спящую Юлю. Сейчас я лежу рядом с человеком, которого люблю, а то, что твориться за стенами этого гостиничного номера, мне безразлично.

Жизнь и смерть. Этого не было в моем мире, который ограничивался несколькими кубометрами воздуха, стоившими мне полторы тысячи на ночь. Так же в моем мире не было и времени. Оно замерло, когда мы перешагнули порог этой комнаты и отдались любви.

Я встал и пошел в душ. Я смывал с себя вчерашний день и вчерашнюю ночь, и до сих пор ощущал на себе прикосновение Юлиных рук и тепло ее тела. Стоя под сильным напором воды, я думал лишь о том, что я счастлив. По-настоящему счастлив. Бесконечно счастлив. И я знал, что мысли об этом счастье будут мешать в первое время не только работать, но и жить. Ведь я не представляю себя без этой девушки.

Юля спала ко мне спиной, свернувшись калачиком, словно котенок, и темные волосы волной расплылись по подушке и простыни. Пододеяльник — в номере было жутко душно, поэтому мы обошлись без одеял — прикрывал ее нагое тело лишь до бедер, придавая моему ненасытному взору ее прекрасные стройные ноги.

Смотря на это чудесное создание, даже и думать не хочется, что когда-нибудь она от меня уйдет. А ведь это, если посмотреть правде в глаза, обязательно произойдет. Не можем же мы вечно быть друг с другом. Юля не вытерпит моего образа жизни и уйдет. И положит конец нашим отношениям именно она, а не я. Почему? — встает вопрос. Ответ: я никогда не смогу бросить ее, даже если очень этого захочется, и это алое пятно на белоснежной простыни навсегда останется в моей памяти. Юля доверила мне самое дорогое, и я просто не в праве уйти. Мы знаком совсем не много — почти две недели, а она доверила мне самое ценное, что у нее было.

Я склонился над ней и тихо-тихо, шепотом, боясь потревожить ее сон, произнес: «Я люблю тебя» и нежно прикоснулся губами к ее затылку.

Что еще мне нужно в жизни? Я и мечтать не мог, что когда-нибудь проснусь рядом с такой девушкой.

Юля — в этом имени для меня все. Вся моя жизнь теперь ничего не значит без нее.

Этой ночью умер человек. И через мгновение его тело возродилось с более чистой душой. Это обновленная душа не думает о том, что за безнравственный человек раньше владел этим телом. Да это теперь и не важно.

Юля повернулась на другой бок и приоткрыла глаза.

— Давно проснулся? — она потянулась на кровати.

— Не знаю, спал ли я вообще.

— Иди ко мне, — она протянула ко мне обе руки. Ее еще не до конца пробудившееся лицо буквально сияло, — и обними меня так крепко, чтобы я перестала сомневаться, что это не сон.

Три фразы. И все. А к чему лишние слова?

Я обнял ее, и мы поцеловались. Ее нога легла мне на талию, и она прижала меня к себе.

В ласках, бесконечных поцелуях и непрерывных признаниях в любви пролетело время до часу дня, когда настал момент освобождать номер.

Оба счастливые, держась за руки, мы спустились по лестнице с пятого этажа, затормозив на пролете между третьим и вторым, чтобы слиться в поцелуе.

— Ты сегодня пропустила учебу, — сказал я, когда мы вышли из гостиницы.

— Ну и что? Если люди только и будут думать, что им надо куда-то успеть и чего-то не пропустить, они в итоге обнаружат, что, не смотря на то, что они везде преуспели, они упустили моменты, когда могли быть счастливыми.

А она права. Январь подходит к концу, а вместе с ним и моя работа на нынешнем месте. И если бы я ранее все же согласился взять на себя все смены Александра за две недели, пока он в отпуске в Египте, как он мне и предлагал (и я почти согласился на это), я бы заработал на треть больше, чем обычно и не беспокоился бы о деньгах вообще, пока буду искать новое место работы. Но в погоне за деньгами я бы пропустил эту ночь. Деньги — ничто,