Алмазная цепь - Виктор Сафронов

Генерал смешался. Казалось, даже звезды на его кителе и те покраснели, то ли от стыда, то ли от выпитого коньяка. В настоящий момент, это было не столь важно. Генерал набычился и молча вышел. Вслед ему неслось шолошонковское эхо.

- Смотри, Стырюга-ворюга, путем уменьшения звезд на плечах, генерал-лейтенант легко превращается в обычного прапорщика…

По тому, с какой силой хлопнула дверь кабинета, Стырин услышал этот крик.

- А ты, Петя, Петушок, Золотой гребешок, не будь козлом, понаблюдай за нашим «мусорком», чтобы этот скудоумок, не переметнулся в противоположный лагерь, — и для того чтобы окончательно его дожать, добавил. — Смотри, Петрович, на зоне, воры, очень быстро меняют Петуха с большой буквы, на самого обычного «петушка» с продырявленной задницей. На радость всем уркам, загоняют таких как ты под нары и делают из них пассивных педерастов.

Тот замахал руками и стал признаваться в вечной преданности.

Шолошонко, устало махнул рукой.

- Ладно уж, знаю я вашего брата… Иди себе с богом. Там у тебя такой же стол накрыт, закуси чем богаты и вали отсюда. Начинай выполнять поручение, — и добавил, обращаясь к себе уже тише. — Устал я с вами. Не знаешь с какой стороны и кто, нанесет удар в спину…

ГЛАВА 32

Эмоции, человеческая брезгливость, стереотипное мышление…

Было явно видно, что эти молодые «вьюноши» являлись моими бывшими коллегами по служению, велико-безликой Отчизне. С боем прорываться сквозь их реденькую цепь я не мог. Также они не дадут перескочить в их присутствии через забор, на охраняемую территорию дач и коттеджей.

Убивать их расслабленных и благодушных? Также никак нельзя. Во-первых, какие-никакие, а молодые люди, за койко-место в питерской общаге выполняющие задание руководства, а во-вторых, наложив на них руки, сразу раскрываю свое прибытие.

- Ладно, пиз…уй отсюда… Подальше, — с облегчением заявил любитель минета, пытаясь сохранить свое лицо, и, строже. — Чтобы мы тебя х-х-х…, больше здесь не видели.

- Если чего еще надо сделать, — просто сказал я, рассматривая десятирублевку. — Так вы только скажите. Тем более, что кроме чесотки, вшей и туберкулеза, у меня ничего не было, а сейчас вот деньги появились…

- Иди, иди, — повторил главный, инстинктивно отшатываясь и вытирая руки о молодецкую грудь. — Забирай свои бутылки и мотай подальше.

«Не говори, что мне надо делать и я не скажу, куда тебе следует идти.» Невпопад подумалось мне, отчего вид стал еще более дурацкий. Служивые поняли мое смятение по-своему.

К матери иди… — указали они мне конкретное направление. — К ней… К матери, дуй-****…

Мучительно гремя собранной коллекцией пивных и водочных посудин, я, гордо подняв голову, с чувством повышенного собственного достоинства, удалился по указанному операми адресу. Чтобы не страшно было ходить по густым зарослям, я громко декламировал стишок великого поэта-гуманиста (забыл, правда какого).

 Страшно девочке-сиротке Мимо кладбища ходить. Там небритые вампиры… Любят кровь людскую пить. Соберут большую кодлу. Схватят. Ну, колготки рвать. Расчихвостят, словно воблу И со смаком будут жрать. Как напьются — наедятся, Начинают клык точить. Захмелеют — веселятся. Отчего им так не жить? Все вопросы без ответов. Снова: «Быть или не быть?» Страшно девочке-сиротке Мимо кладбища ходить.

Если детально разобрать и проанализировать результаты встречи в низах, высокие договаривающиеся стороны остались довольны. По поводу предложенного минета, это конечно вряд ли. Да что говорить, перегнули хлопцы палку. Но я был готов и стишок им прочитать и выдуть бутылку горькой, а потом исполнить на колючей проволоке веселый танец… Все это пожалуйста.

Все эти подвиги, могли быть совершены исходя из интересов дела, для нормального выполнения порученной работы, суть которой осталась прежней: доставить и передать ценный груз, тяжелым камнем сдавливающим грудь и висевшим веригами на моем изнеженном, солдатском теле.

Посудите сами: на специальном, опоясывавшем меня поясе, который не снимался уже несколько дней, во множестве нашитых на нем карманчиках, находились такие интересные, специальные бесцветные камушки. Называются эти минералы — нубийские алмазы. Там же, но в других карманчиках, уже находились бриллианты, оттуда же, из Намибии. Кстати, в три-четыре раза дороже наших, якутских. Насчет стоимости, это я к тому вспомнил, что отечественных камней, было бы в три-четыре раза больше.

Сам я пояс не набивал, но именно так хотелось думать. Прощупывая, один за одним, плотно сидящие на мне туески, чувствовал, что некоторые экземпляры не уступали размером хорошей горошине, а были и крупнее…

Я не специалист. Я курьер. Все тонкости мне знать не положено, как не положено знать и то, почему люди, владеющие всей полнотой власти, идут на такие сложные и необъяснимые поступки.

На мой взгляд, висящую на поясе коллекцию минералов и драгоценных камней, можно было доставить на броневиках, под треск и лязг танковых гусениц и траков. Конечно, после такой доставки, сотни совсем необязательных, посторонних людей, будут знать об этом досконально и требовать за знание, своей доли сокровищ…

Ясно… Кому-то очень не хотелось делиться? Да и черт с ними со всеми.

В своих размышления я исходил из нормальной доставки груза. Принял — довез — сдал… Чего не учел? Мыслей тех, кто поручил и разработал все это. Вот их-то и не устраивал такой расклад. Как видно, эти умники посчитали, что последовательность звеньев в алмазной цепи, должна быть разорвана, именно на мне. То есть, агент не должен дойти до адресата… и… точка — ru.

После чего, можно сослаться на то, что покойный, я не оговорился, именно покойный марш-агент или попросту курьер, недосмотрел и проворонил момент своего убийства.

Конечно тяжело… А кому в наше трудное время легко? Если тупые есть, пусть сделают пару шагов в сторону стенки… Впрочем, я отвлекся.

Разыскивая в пределах бетонной ограды пустые бутылки и другие полезные для каждого бомжа предметы, постоянно натыкался на хорошо тренированных, скучающих молодых людей. Судя по количеству скрытых постов, было понятно, что конкуренты знали не только о том, что прибудет опасный человек с непонятным грузом, но даже, ориентировочно, время его прибытия.

Человек приславший меня сюда, убеждал, что круг лиц посвященных в детали операции был узок и весьма далек от народа. Искренне ли он, козья морда, заблуждался?