Гость из Космоса - Александр Казанцев

— Если бы межпланетный корабль летел с Венеры, то самым выгодным днем прилета было бы тридцатое июня тысяча девятьсот восьмого года.

— А когда произошла катастрофа в тайге?

— Тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года.

— Черт возьми! — вскричал Низовский. — Неужели это были жители Венеры?

— Не думаю… Кстати, интересно, что астронавты указывают, что условия полета с Венеры на Марс в те дни были удивительно благоприятны. Ракета должна была вылететь двадцатого мая тысяча девятьсот восьмого года и, летя в том же направлении, как и Венера и Земля, все время находиться между ними, прибыв на Землю за несколько дней до противостояния Венеры и Земли.

— Конечно, это были жители Венеры! Это бесспорно! — горячился Низовский.

— Не думаю, — упрямо возражал астроном. — На Венере слишком много углекислоты, там замечены ядовитые газы. Там трудно предположить существование высокоразвитых животных.

— Но ведь они же прилетели? Значит, они существуют, — настаивал Низовский. — Ведь не будете же вы утверждать, что с Венеры прилетели марсиане.

— Вы угадали. Именно это я предполагаю.

— Ну, знаете ли! — отшатнулся Низовский. — Какие же у вас доказательства!

— Они есть. Вполне разумно предположить, что в поисках воды, которую можно будет использовать, марсиане решили обследовать обе соседние планеты — и Венеру и Землю. Сначала в наиболее выгодный срок они прилетели на Венеру, а потом… двадцатого мая тысяча девятьсот восьмого года вылетели с Венеры на Землю… Видимо, путешественники погибли в пути от действия космических лучей, от встречи с метеоритом или еще по какой-нибудь причине. К Земле приближался уже неуправляемый корабль, во всем подобный метеориту. Потому-то он и влетел в атмосферу, не уменьшив скорости торможением. От трения о воздух корабль раскалился, как раскаляется метеорит. Оболочка его расплавилась, и атомное топливо оказалось в условиях, когда стала возможна цепная реакция. В воздухе произошел атомный взрыв. Так и погибли космические гости именно в тот день, когда их ракета, как говорят теперь точные расчеты, должна была опуститься на Землю… Возможно, что на Марсе с тревогой ждали этого дня.

— Почему вы так думаете?

— Дело в том, что в тысяча девятьсот девятом году, во время великого противостояния, многие астрономы Земли были взволнованы световыми вспышками, наблюдавшимися на Марсе.

— Неужели сигналы?

— Да, кто-то заговорил о сигналах, но голоса эти утонули в возражениях скептиков.

— Они давали сигналы своим путникам, — сказала Наташа.

— Возможно, — ответил астроном. — Прошло пятнадцать лет. К этому времени, к тысяча девятьсот двадцать четвертому году, на Земле уже существовало открытое русским ученым Поповым радио. И вот во время противостояния многие радиоприемники приняли странные сигналы! Тогда закричали о радиосигналах с Марса. Заговорили о шутке Маркони. Но он опровергал это. Падкий на сенсации, он даже сам пытался поймать марсианские сигналы, организовал специальные экспедиции, но… ничего не принял. Никто не расшифровал странных сигналов, принятых на длине волны, на какой не работали земные радиостанции.

— А в следующее противостояние? — возбужденно спросил Низовский.

— В тысяча девятьсот тридцать девятом году ничего замечено не было ни астрономами, ни радиотехниками. Если марсиане в предыдущие противостояния пытались связаться со своими путешественниками, то возможно, что потом они сочли их погибшими.

— Как это все логично… Как все это волнующе! — сказал Низовский.

— Следующее противостояние Марса будет в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году, — помолчав, сказал Крымов. — Не знаю, разрешат ли марсиане к тому времени проблему защиты организма от действия космических лучей в межпланетных пространствах… Не знаю. Я, лично, мечтаю о другом. Мы, советские люди, уже овладели атомной энергией. Наша страна — родина реактивного движения. Наши реактивные двигатели указывают на возможность достижения поразительных скоростей. Именно нам, большевикам, по плечу будет завтра задуматься над межпланетными полетами.

— Вы полетите на Марс? — почти испуганно спросила Наташа.

— Да. Я уверен, что полечу на Марс. Развитие разумных существ, развитие науки на Земле протекает в неизмеримо более благоприятных условиях, чем на Марсе. Мы полетим к ним раньше и сделаем это удачнее, чем они…

Крымов замолк, потом рассмеялся.

— Вот видите, почему я стал астрономом. Я, кажется, рассказал вам много больше, чем хотел. Это коньяк виноват.

— Простите, — сказал Низовский, — я палеонтолог… Мы по кусочкам кости можем восстановить облик когда-то жившего на земле животного. Разве нельзя представить себе, как выглядит разумный обитатель Марса? Ведь вы знаете все условия его существования. Опишите, как выглядел бы гость из космоса?

Крымов улыбнулся.

— Я думал об этом. Извольте, скажу… Кстати, я читал предположения одного из ваших коллег, палеонтолога и писателя профессора Ефремова. Я с ним во многом согласен… Единый мозговой центр и расположенные вблизи него органы стереоскопического зрения, слуха… Это все обязательно. Конечно, обязательно и вертикальное положение существа, дающее наибольший обзор местности. Теперь о внешности. На Марсе климат суров, температура резко меняется. Вероятно, марсиане не очень красивы. Они должны обладать защитным покровом, толстым слоем жира, густой шерстью или кожей фиолетового оттенка, поглощающей, как и марсианские растения, тепловые лучи. Роста марсиане маленького… ведь там небольшая сила тяжести… мускулы у них развиты меньше, чем у нас. Ну, что еще?.. Ах, да!.. Дыхательные органы… Они развиты у них в высшей степени. Ведь они должны использовать ничтожное количество кислорода, имеющееся в марсианской атмосфере… Впрочем, я не ручаюсь за точность…

— А как могут выглядеть разумные существа, живущие на Венере? — задумчиво спросил Низовский.

Астроном рассмеялся.

— Вот по этому поводу я ничего не могу сказать. Мы еще слишком мало знаем…

— А все-таки… они прилетели с Венеры, — тихо сказал Низовский.

Крымов покачал головой.

Разошлись мы далеко за полночь. Борис Ефимович был в восторге от этого вечера.

— Вот это человек! Какая у него единая линия в жизни! Такого бы к нам, в Арктику!

Я помню прощание с астрономом. Вместе с Наташей он высаживался на Холодную Землю, чтобы исследовать еще и там отражательную способность местной растительности.

В катер спускали приборы. Наташа и Крымов махали нам руками. Капитан дал прощальный гудок, он всегда так делал, внимательный Борис Ефимович.