Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2 - Симонов Сергей

— Так оно что... этот ваш «горшок»... реально существует и работает? — Хрущёв только сейчас начал сознавать, что первый шаг в осуществлении невероятного проекта уже стал реальностью.

— Никита Сергеич, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий товарищ Исаев никого обманывать не будет, — встал на защиту Исаева Королёв. — Конечно, двигатель существует и работает. Ещё как!

— Товарищ Исаев, вы уже избраны академиком? — спросил Первый секретарь ЦК.

— Я ещё пока даже не доктор наук, — развёл руками Алексей Михайлович.

(Звание доктора технических наук присвоено А.М. Исаеву 25 апреля 1959 г)

Хрущёв молча, укоризненно посмотрел на Келдыша.

— Да, признаю, наша недоработка. Исправим, Никита Сергеич! — заверил академик.

— То-то! И не затягивайте, — распорядился Хрущёв. — По всем перечисленным работам готовьте общее постановление, будем обсуждать по каждому пункту на НТС подробно. Сегодняшнее совещание постановляю считать ознакомительным.

После совещания вокруг Хрущёва собрались соратники из «ближнего круга» — Косыгин, Устинов, Королёв, Келдыш, Кузнецов... Подошли Серов с Ивашутиным и Гречко. Исанин стоял в стороне, но видно было, что он готов присоединиться к разговору. Глушко, Косберг и Исаев отошли к стендам в дальнем конце зала и что-то обсуждали.

Никите Сергеевичу очень не хватало Курчатова, его государственного мышления. Академик уже выписался из больницы и сейчас находился на отдыхе в санатории.

— Так что вы хотели насчёт задач для сверхтяжёлой ракеты сказать, Сергей Палыч? — спросил Хрущёв.

— Задач для неё полно, Никита Сергеич! — ответил Королёв. — Готового перечня, отпечатанного, у меня нет...

— Да от руки набросайте, неважно, — когда Никите Сергеевичу было интересно, он не обращал внимания на условности.

Королёв присел за стол Президиума, взял лист бумаги, достал ручку:

— Значит, так. Первое, для обороны: вывод тяжелых автоматических и пилотируемых станций боевого назначения, способных длительно существовать на орбитах и позволяющих производить маневр для одновременного вывода на орбиту большого количества ИСЗ военного назначения (Цитируется по книге Бугров В.Е. «Марсианский проект Королева» 2 изд. стр. 93) Далее, подобная ракета может быть применена для одновременной доставки на территорию противника большого количества тяжёлых боевых блоков большой и сверхбольшой мощности. Условно говоря, — Сергей Павлович оторвался от листа и взглянул на Гречко, — в такую ракету можно зарядить не одну бомбу на 50-100 мегатонн, а десяток. Какого-либо военного применения я для такого ужаса не вижу, но вот с политической точки зрения, чисто как пугало, — теперь он взглянул уже на Хрущёва, — может очень даже пригодиться. Также можно повесить на геостационар, примерно над Галапагосскими островами, тяжёлую орбитальную станцию, официально — для ведения телевещания на Гватемалу и Кубу, а на самом деле — для постоянного политического давления. Представьте, что на высоте 40000 километров над всем западным полушарием висит орбитальный комплекс массой тонн этак 200, Штаты с него видны, как на ладони, и совершенно неизвестно, что там внутри. Вдруг там кассета с термоядерными зарядами? Представили?

— Собьют, — уверенно возразил Гречко.

— Пока ещё нечем. И даже если будет чем — подлётное время боевой ракеты к станции достаточно большое, чтобы успеть автоматически отстрелить всю кассету боеголовок.

— Но для народного хозяйства перспективы значительно больше. С такой ракетой мы уже можем запускать спутниковые группировки по 50-100 аппаратов, массой по 2-4 тонны. Одним пуском. Можем выводить на геостационарную орбиту тяжёлые спутники. Можем в два-три пуска собрать орбитальный завод. Можем вывести тяжёлую космическую станцию не на низкую орбиту, а в одну из точек Лагранжа между Землёй и Луной. А это даст возможность значительно более простого освоения Луны.

— Что ещё за «точки Лагранжа»? — заинтересовался Хрущёв.

— Точки, где притяжения Земли и Луны взаимно уравнивают друг друга. Там можно расположить космическую станцию, которую будет относительно несложно удерживать в гравитационном равновесии, — пояснил Келдыш.

— Ага, понятно.

— Ну, и освоение планет. Если мы выведем на низкую орбиту достаточно большую массу, с орбиты мы уже можем лететь куда угодно, со значительно меньшими энергетическими затратами. С вытянутой эллиптической орбиты можно стартовать уже и на ядерном приводе, — Королёв записал последние несколько строчек в свой список и вручил его Первому секретарю ЦК.

— Эта штуковина действительно будет такой дешёвой, как утверждает Николай Герасимович? — уточнил Косыгин.

— В общем, да, — подтвердил Королёв. — Точнее, не сама ракета, а стоимость вывода килограмма груза на орбиту этой ракетой будет значительно дешевле. Именно за счёт большой грузоподъёмности и многоразовости использования. Многоразовая ракета массой 18 тысяч тонн совсем дешёвой быть не может. Но она получается конструктивно простая и надёжная. Её можно относительно быстро отработать.

— Вот, кстати, — произнёс Устинов. — Простая, многоразовая — это всё хорошо. Но ни одна ракета не полетела с первого раза. Что будем делать, если эта ваша бандура в первом же пуске гробанётся? А ведь так и будет.

— Прежде всего, отладим все системы по максимуму на наземных стендах, — ответил Королёв. — Далее, запусками уменьшенного варианта ракеты отладим систему управления, отработаем систему спасения ступеней. Потом запустим каждую из ступеней отдельно по суборбитальной траектории, всё проверим. И только когда будем уверены — выведем ракету на старт в полной конфигурации.

— Да, так лучше, — признал Косыгин. — Не хотелось бы угробить уйму народных денег и год постройки в первом же запуске.

— Безусловно, аварии будут, без этого не обходится, — развёл руками Устинов. — Но надо постараться свести их к минимуму.

— Меня другое беспокоит, — сказал Никита Сергеевич, пряча в папку список Королёва. — Я понимаю, что это будет очень необычная ракета, но вот полностью поручать её строительство кораблестроителям? Они же незнакомы с ракетной спецификой, — он оглянулся на Исанина. — Николая Никитича я очень уважаю, но он ведь раньше ракеты не строил?

— С товарищем Исаниным мы очень плотно работали в 55-м году, когда отрабатывали пуск ракет с подводной лодки, — сказал Королёв. — Я его хорошо знаю, он нам тогда сильно помог. Само собой, сейчас я его без помощи не оставлю. Николай Никитич построит корпус, а ракетную часть, все системы, прежде всего — систему управления берёт на себя ОКБ-1.

— Годится, — одобрил Первый секретарь. — Работайте. Для начала хотелось бы увидеть план программы.

— Представим, как только будет готов, — заверил Королёв. — Это предложение и для нас с Мстиславом Всеволодовичем было неожиданным. Мы только перед совещанием узнали.

— Да уж, — улыбнулся академик Келдыш. — Неожиданным — это не то слово...

— Что-то я не понимаю, — вдруг начал Гречко. — С вопросами обороны мне всё понятно, такая ракета нам, безусловно, пригодится. Но вот всё остальное? Какие ещё лунные станции? Какие орбитальные заводы? Зачем нам всё это нужно?

— Для построения коммунизма, — коротко ответил Хрущёв.

— А без космических станций мы его не построим? — удивился Андрей Антонович. — Это ж какие затраты нужны?

— Не построим.

— Кхм... товарищ Первый секретарь, — официальным тоном произнёс Серов.

— Да?

— Есть важный разговор.

Хрущёв почувствовал, что Серов намекает на самый большой секрет Советского Союза.

— Может, его лучше продолжим у меня в кабинете?

— Да, пожалуй.

Для продолжения обсуждения собрались в кремлёвском кабинете Хрущёва. Присутствовали только несколько «посвящённых», и Гречко с Ивашутиным.

— Никита Сергеич, — обратился к Первому секретарю Гречко. — Мы, вроде, о построении коммунизма и космосе разговор завели. Я, всё же, не очень понимаю, к чему такие затраты? Тем более, на нас ещё и международная кооперация с половиной Азии висит. Вот объясни, зачем оно нам?

— Понимаешь, Андрей Антоныч, — Хрущёв почесал затылок. — Как бы тебе объяснить покороче... Военная техника и космос — это такие затратные отрасли, от которых народному хозяйству пользы мало, при том что отказаться от них, сам понимаешь, нельзя. Вот я и пыжусь, чтобы от этих отраслей хоть какую-то отдачу в бюджет получить.

— И ещё, — добавил Хрущёв, — попробуй мыслить масштабнее. Космос — это вершина горки. Кто там сидит, тот и главный. Если подкорректировать траекторию любого близкого к Земле астероида — ты получаешь оружие, по мощности многократно выше супербомбы. Другой вариант — из материала этого астероида производишь металлическое зеркало, и отражаешь зайчик на Землю. Минус ночное освещение городов. А то и в Заполярье можно апельсины выращивать. Или наоборот — взял, и ЗАКРЫЛ солнечный свет супостату. Про космические радары и фоторазведчики я уж вообще молчу.