Сирень - Б. Б. Рейд

— И просто чтобы мы все были на одной волне, Хьюстон уважает тебя не больше, чем я. Он тоже хочет тебя, но говорит себе, что ты не можешь быть его. А если он не может, то и никто не сможет. Твой спаситель — просто эгоистичный ублюдок.

Лорен исчез прежде, чем мой разум смог собраться с мыслями. Он не мог трахнуть мое тело, поэтому довольствовался моей головой. Хьюстон стоял, наблюдая за пространством, где только что был Лорен, сжав кулаки и напрягая мускулы. Я терпеливо ждала, когда он повернется и опровергнет заявление Лорена.

Он этого не сделал.

ВОСЕМНАДЦАТЬ

У них было чертовски много решимости.

Несмотря на то, что Хьюстон был лицемером, а Брэкстон — дразнилкой, я не злился на них. Я облажалсяЭверилл. Я отреагировал сгоряча только для того, чтобы позже пожалеть об этом — история всей моей жалкой жизни. Телка не захотела переспать со мной? Большое, блядь, дело. Кто-то из них был готов на каждом углу.

Брэкстон была другой, но она была не менее желанной, и если бы Хьюстон не вмешался, я бы прямо сейчас вправлял ей кишки. Что меня больше всего раздражало, так это то, что я набросился на него, как мальчишка предпубертатного возраста, когда не добился своего.

Я не собирался извиняться. Сомневаюсь, что кто-то из них ожидал этого, и это не изменило бы того факта, что я не был хорошим парнем. В отличие от Хьюстона и Джерико, я бы не стал притворяться благородным.

Мы были в пути уже пару часов, а впереди оставалось еще шесть или семь. Вегас был третьим городом тура и нашими четвертым и пятым концертами. Мне просто не терпелось попасть туда. Если ничто другое меня не возбуждало, то азартные игры, музыка, секс, а теперь еще и Брэкстон, блядь, Фаун, сделали свое дело.

Я лежал на своей койке с задернутой занавеской, пытаясь заглушить звук ее голоса, пока она дурачилась с Риком. Меня бесило, что он знал, как вызвать у нее улыбку. Это было не только потому, что я ревновал.

Она была врагом.

Маленький сексуальный повстанец.

Если бы это зависело от меня, я бы отвез ее задницу в самую глухую часть пустыни и оставил там. Брэкстон доставляла неприятности, а мы сами причиняли их достаточно.

У меня в кармане зазвонил телефон, и я планировал не обращать на него внимания, пока не услышала, как Брэкстон рассмеялась над чем-то, сказанным Риком. Уверен, что она не хотела, чтобы это прозвучало сексуально… точно так же, как Каин не хотел убивать Авеля (прим. Каин и Авель в Библии — два брата, сыновья Адама и Евы. Согласно Книге Бытия, Каин был первым в истории убийцей, Авель — первой жертвой убийства).

Засунув руку в карман джинсов, я вытащил из кармана телефон и принял вызов, не открывая глаз. Мне было все равно, кто был на другом конце провода. Мне нужно было заглушить ее.

— Сынок.

Черт.

Я надеялся наткнуться на рекламщика. Поскольку я не мог поговорить со своими друзьями, это был бы не первый раз, когда я наболтал лишнего безымянному, безликому незнакомцу. До этих пор я не жаловался. Черт, они позвонили мне.

Что касается моего отца, то я ничего не слышал о нем с тех пор, как он вышвырнул меня вон и опустошил мой банковский счет шесть лет назад. Если бы он этого не сделал, я был бы женат на какой-нибудь дебилке в белых чулках, которая раздвигала бы для меня ноги только при выключенном свете. Стоять на ногах самостоятельно было труднее, чем казалось. Еще несколько месяцев, и позволить моим родителям решать каждый аспект моего будущего показалось бы небольшой платой.

— Говорит Лорен Джеймс, — я отказывался признавать, что я его ребенок.

Я услышал его тяжелый вздох и выдавленную улыбку:

— Нам нужно поговорить.

— Ага, телефонный звонок намекнул мне на это. Кроме того, мы оба знаем, что тебе насрать на то, как я, — это было очевидно по тому факту, что он даже не потрудился спросить. Я знал только три типа людей: тех, кому было не все равно, тех, кто притворялся, и моего отца.

— Ты же знаешь, я не из тех, кто деликатничает, мальчик.

Моя челюсть напряглась, и единственное, что сдерживало меня, был страх сломать зуб. Я потратил годы на то, чтобы сохранить свою улыбку безупречной, не для того, чтобы тратить ее на него.

— Прошло шесть лет, отец.

— Вот именно. Прошло шесть лет. Тебе пора перестать валять дурака со своими друзьями и вернуться домой.

— Не интересует.

— Лорен, — сказал мой отец со вздохом, как будто он уже устал от нашего тридцатисекундного разговора после шести лет молчания. — Сын…

— Я не твой сын, помнишь? Это то, что ты сказал, когда вышвырнул меня вон.

— Мы оба совершали поступки, о которых сожалеем, — ответил он, и я понял, что это была приманка.

— Вот тут ты ошибаешься. По крайней мере, это позволило мне быть вдали от тебя.

— Твоя мать хочет, чтобы ты вернулся домой.

Я издал горький смешок:

— И что? Украшения предназначены для того, чтобы их видели, а не слышали. Она выполнила свое предназначение двадцать восемь лет назад.

— Не смей так говорить о своей матери.

Скривив губы, я обнажил зубы, как будто он мог меня видеть:

— А почему нет? Ты же это делаешь.

— Ты взрослый мужчина. Я не собираюсь нянчиться с тобой. Ни для кого не секрет, что мы с твоей матерью несчастливы, не были счастливы уже много лет, но это тебя не касается.

— Так вот почему ты позвонил мне? Чтобы пожаловаться на свой брак? Ты можешь позволить себе лицензированного психотерапевта, отец. Я тебе не нужен.

Я был готов повесить трубку, когда его следующие слова остановили меня:

— Если ты вернешься домой, я досрочно уйду на пенсию, и империя, которую я построил, станет твоей. Даю тебе слово.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я недооценил твое упрямство. Я не одобряю твой метод, но факт остается фактом — ты преуспел. Как человек, сделавший себя сам, я уважаю это. Твое место здесь, как моего единственного наследника. Возвращайся домой, займи мое место главы компании, и у тебя будет полный контроль.

Орсон Джеймс не унаследовал свое состояние так, как унаследовал бы я, если бы он не вышвырнул меня вон. Он собрал его из ничего, используя свою