Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

Когда все, что можно было просто смести, оказалось сметено, настала очередь швабры. Фильц, явно заинтригованный его словами, паек обещал выдать завтра, зато не поскупился на моток веревки, а за гвоздем отправил к конюху, который в капитуле работал еще и кузнецом. Хмурый мужик с мозолистыми руками посмотрел, как Стас мается, неумело загоняя гвоздь в черенок, забрал у него заготовку и быстро приладил к черенку отличную подвижную петлю, придавив ею веревочную «шевелюру». Швабра получилась на загляденье, и почти час уже изрядно уставший Стас драил ею передний двор капитула, приговаривая про себя, что это вам не додзе, конечно, полы здесь до блеска не натрешь, но нет таких бытовых задач, которые устоят перед креативностью, помноженной на здоровую дурь…

Что характерно, пара уже полузнакомых рейтаров, дежуривших во дворе, время от времени над ним зубоскалила, но беззлобно, почти по-дружески, капитан время от времени снова появлялся на крыльце, да и Фильц выглянул из допросной, внимательно оглядел посвежевшую брусчатку — и молча скрылся обратно.

— Сюда бы насос, — вздохнул Стас, в последний раз споласкивая швабру, отжимая и ставя у стенки вверх тормашками. — Шлангом я бы эти авгиевы конюшни отмыл не хуже Геракла.

Фильцу, между прочим, он не соврал ни капельки. Дома бабушка и Розочка Моисеевна исповедовали культ чистоты, аккуратности и умения самостоятельно о себе позаботиться. Пришел с прогулки грязный, как поросенок? Молодец, хорошо погулял, а теперь вымой обувь, протри за собой в коридоре и одежду сунь в стиральную машинку. Кимоно после тренировки пыльное и пропотевшее? Ты знаешь, что делать, милый, главное, с черным и цветным не стирай! Ребята говорят, что мыть полы и посуду не мужская работа? Мужчина это тот, кто не ждет, пока его обслужат, и умеет делать все, что ему может понадобиться! Ты ведь не собираешься всю жизнь жить с бабушкой, дорогой? А девочки в восторге от мальчиков, которые умеют готовить и следить за своими вещами…

Маринка, во всяком случае, очень это одобряла! Он сутками зависал в ее маленькой съемной однушке, потому что переезжать к нему она отказывалась. Две хозяйки на одной кухне — еще ладно, если они близкие подруги, а три уже точно не уживутся. Да и территория ей нужна своя, жить на чужой — отстой. Стас ее полностью понимал, но оставить бабушку не мог — даже на заботливую Розочку Моисеевну и со своей постоянной помощью. Наверное, поэтому у них с Мариной ничего в итоге и не вышло. Просто дружба с привилегиями, которая закончилась вместе с учебой. А теперь вообще…

Он старательно отогнал новую порцию тревоги, которая лезла в голову, несмотря на усталость. Надо бочки еще раз проверить, Фильц не зря давал такие подробные указания про их полноту… Кстати, а где носит герра патермейстера, тезку то ли Люцифера, то ли эпатажной рэп-звезды? Хотя здесь его скорее в честь опасного шипастого шарика зовут… Четвертый час уже, надо идти обедать, а у Стаса накопилось вопросов!

И первый из них, почему герр патермейстер так спокойно отреагировал на его рассказ? Мало того, что поверил, так еще и остался совершенно равнодушным к тому, что на него свалился пришелец из другого мира и времени! Где любопытство, изумление, возмущение? Как будто у них тут попаданцы — тьфу, дурацкий термин! — совершенно не редкость! А если не редкость, тогда понятно и спокойствие патермейстера, и отработанная процедура обращения с таковыми. Вещи изымаются в качестве доказательства, сам пришелец удерживается в капитуле, пока… Пока что? За ним приедут или затребуют куда положено? Ну не будет же он всю оставшуюся жизнь делать в капитуле блистательную карьеру метельщика?!

А еще очень интересно…

— Дяденька! Дяденька! — заголосили совсем рядом так отчаянно и неожиданно, что Стас обернулся прыжком и растерянно воззрился на непонятно откуда взявшуюся девчонку — пожалуй, не старше той, с котятами в корзинке.

Только эта, стоявшая посреди двора в паре шагов от него, была грязной, оборванной и, похоже, больной, а может и до смерти перепуганной — так ее трясло. Стук зубов получался едва ли не громче слов, а от серо-бурых лохмотьев, кое-где приоткрывающих тощее тельце, несло помойкой.

Стас отступил — опасливая брезгливость тут же подсказала, что блохи, вши, лишай и прочие эпидемические прелести здесь на каждом шагу. Глядя на этого ребенка, не подумаешь, что она мылась хоть раз в жизни! Ну, разве что под дождем…

Он подавил желание зажать нос и напомнил себе, что ребенок-то не виноват. И если пришел за помощью…

— Что, девочка? — спросил он как мог мягко и тут же обругал самого себя.

Фройляйн же! Внимательнее надо быть, Станек, вот на таких мелочах вас, попаданцев и ловят…

— Там… Там. Там фы… фы… фройляйн! Голая! Почти совсем! А ее мужики тащить! А она кричит: «На помощь!» А я и сюда!

— Подожди, — попросил Стас, шагнул поближе и присел перед девчонкой на корточки.

Заглянул ей в лицо… и поразился, какое оно неприятное! Нос длинный, острый, кончик то и дело шевелится, черные глазки маленькие и близко посаженные, зубы слишком крупные и желтые, а кожа серая, словно пыль не просто ее припорошила, а приросла. Но слезы из ее глаз катились градом, и Стасу снова стало стыдно. Помочь надо, а не разглядывать!

То есть передать, куда следует, и вряд ли это означает — господину Фильцу. А вот капитана он видел совсем недавно! Исключительная удача!

— Не плачь. Я сейчас позову людей, они помогут, а ты расскажи, что за фройляйн и куда ее потащили?

— Да откуда ж я знаю! — истошно заголосила девчонка, широко открывая рот. — Волосья у ней неприбранные! Острижены, как у гулящей, во!

Она рубанула себя по шее ребром ладони, показывая, как именно были острижены волосы у девицы, и закашлялась, а потом прохрипела:

— Плечи голые, руки-ноги голые, а на самой только сорочка на веревочках, вот по это самое место! По улицам ходила, Стаса какого-то звала, а мужики из трактира вышли, пьяные, значит…

Кажется, девчонка говорила что-то еще. Наверняка говорила, губы шевелились, но звук как будто кто-то выключил…

Маринка! Маринка тоже здесь! Ну конечно, они же были вдвоем! Ну и что, что он упал, а она — нет?! Это ведь не значит, что для нее все обошлось, балбес ты самонадеянный! И теперь какие-то мужики…

Вскочив на ноги, Стас метнулся к забору. Звать кого-то — слишком долго! Пока объяснишь, пока убедишь…