Натиск с Ригеля - Флетчер Спрэг Прэтт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шерман представил себя в кресле самолета, управляющим управлением, и, насколько это было возможно для иного типа ума, объяснил, как они работают.
– Но что ей движет? – настаивал Лассан. – Я не понимаю. Нет, не та странная штука спереди, которая вращается. У нас самих есть этот принцип. Но то, что заставляет ее вращаться.
Вместо ответа Шерман попытался представить внутреннюю часть двигателя и показать, как бензин взрывается и приводит его в движение. Разум напротив него сразу задумался, а затем мелькнул вопрос.
– Много ли… взрывчатых веществ… на вашей земле?
Шерман представил себе порох, динамит и все остальное, что только мог придумать. Он сразу почувствовал, что лассан был одновременно удивлен и встревожен. Что-то вроде ментальной завесы, которую он не мог пробить, опустилось между ними. Мгновение спустя человек-слон поднялся.
– Пока этого будет достаточно, – передал он и подошел, чтобы снять шлем с головы Шермана.
Через несколько мгновений дверь распахнулась; Шерман увидел, что его ждет одна из машин с надписью “ВЫХОД”, приглашающей его войти, и вскоре он вернулся в свою клетку.
Насколько он мог судить по времени, его оставили одного на целых двадцать четыре часа, прежде чем отозвали для дальнейшего допроса. Как только он вошел в комнату для допросов, он понял, что что-то серьезное привлекло внимание лассанов. Для него, как и прежде, было приготовлено место, но вместо одной из изогнутых скамеек теперь их было три. Его знакомый, старый лассан, занимал центральную, с одной стороны сидел пухлый человек-слон, тучность которого придавала его чертам на редкость инфантильное выражение, а с другой – тип с тонкими конечностями, как бы на контрасте. У всех троих были трубки, подсоединенные к шлему, который был надет на его голову, но вскоре он понял, что старший лассан был единственным, кто задавал вопросы.
– Мы хотим спросить вас об этих взрывчатых веществах, – последовало сообщение. – Они что, все одинаковые?
– Нет, – мгновенно ответил он.
– Что заставляет их взрываться?
– Я не химик. Я не знаю.
Смысл химии был им совершенно незнаком, из их мыслей было понятно, что химия никогда не приходила им в голову как предмет специального изучения. Затем последовал другой вопрос:
– Много ли здесь химиков?
Шермана осенила идея. Он решительно закрыл свой разум от этого вопроса и вспомнил сообщение о том, что он пришел не только учить, но и учиться. Он почувствовал некоторое раздражение среди новых слушателей, но старый Лассан ответил:
– Это справедливо. Что вы хотите знать?
– Для чего предназначены эти машины.
– В центре этой, как и любой другой земли, лежит субстанция жизни, как и в сердце каждого солнца. Машины проникают в него и извлекают ее для нашего использования.
– Что это за субстанция жизни?
– Вы бы не поняли, если бы мы сказали вам. Достаточно того, что об этом ничего не известно на поверхности вашего мира. Ваша идея, которая наиболее близко к этому подходит, – он на мгновение замолчал, нащупывая в уме Шермана подходящее выражение, – это чистый свет, свет, имеющий материальное тело и силу. А теперь позвольте мне спросить – используете ли вы взрывчатку так же, как мы используем вещество жизни, для борьбы со своими врагами?
– Да.
– В каком оружии вы их используете?
Шерман подумал о револьвере, а затем о пушке.
– И это оружие действует на расстоянии?
– Да. Могу я задать вопрос?
– Если он будет кратким. Это интервью важно для нас.
– Сколько ваших представителей на Земле?
– Нецелесообразно отвечать на этот вопрос полностью, но нас несколько сотен. А теперь скажи нам, есть ли что-нибудь из этого оружия поблизости от этого места?
Шерман задумался. Вест-Пойнт, Арсенал Уотервлит, Остров Айона, всплыло в его сознании. Все трое лассанов откинулись назад со вздохом удовлетворения и обменялись мыслями между собой так быстро, что он не мог уследить за процессом. Затем двое младших лассанов отсоединили свои шлемы, а старший сказал,
– Мы настроены быть щедрыми к вам, мы продемонстрируем вам одну из наших боевых машин, если вы покажете нам, как использовать эти взрывчатые вещества.
В этом не может быть особого вреда, убеждал он себя. Армия осталась в прошлом, и если бы в мире были другие люди, и он мог бы поделиться с ними знаниями о боевых машинах лассанов, это имело бы такую же ценность, как и любая информация, которую он мог бы дать. Он согласился.
Старый лассан поднялся.
– Вы оставите свой шлем. Согласно правилу, ни одна из низших рас не допускается в боевые машины без них, и вы в любом случае не смогли бы управлять одной из них без нашей помощи.
Машина доставила их в зал с голубым куполом, где он и Марта Лами прятались за блестящей рыбой. При виде этого в нем появился легкий укол одиночества, он задавался вопросом, где она и отправили ли ее обратно к машинам. "Нет, – мысль лассана ответила на его мысль, – другой слуга не был возвращен машинам. Многие из них не работают из-за недавних неприятностей, и вместо этого слугу перевели на другую работу. Но я не понимаю вашей идеи, что другой слуга чем-то отличается от вас."
– Значит, у лассанов нет полов? – пронеслась у него в голове мысль.
– Пола? О, я понимаю. Разница между двумя низшими мягкими расами, которая делает возможным размножение. У наших птиц это есть. Нет, мы, конечно, отменили это, как и все высшие расы. Наши детеныши выращиваются искусственно.
Глава XVI: Рывок к свободе
Они стояли перед большой машиной.
– Ты должен делать в точности то, что я тебе говорю, – сообщил ему лассан. – Механизм этого инструмента очень тонкий. Во-первых, чтобы войти, ты должен дотянуться вон до того плавника и просунуть один из своих пальцев в отверстие, которое найдешь.
Сделав это, Шерман увидел, как дверь, подогнанная так плотно, что когда она закрыта, в металле не оставалось видимого шва, откинулась назад. Они вошли.
Внутренняя часть машины оказалась разочаровывающе меньше, чем можно было ожидать снаружи. Узкая дорожка, огороженная с обеих сторон перилами, вела по центру в переднюю часть. Вдоль и немного ниже этой дорожки был ряд приборных досок, похожих на приборы для горных работ, и перед каждой из них лежал один из людей-обезьян со шлемом на голове, по-видимому, спящий.
– Нет, не спит, – сказал ему лассан. – Им это не требуется, как и всем нашим
