Ричард Длинные Руки – эрцгерцог - Гай Орловский

Они смотрели на меня завороженными глазами, лица просветленные, как у ангелов, на лицах светлое и блаженное счастье праведников. Кулд даже чуть приподнимался и покачивался, а за ним так начали делать и другие, словно скачут на горячих скакунах по ровной степи, сухая земля гремит под копытами, ветер в лицо, вон глазки прищурили, а Вапрольд начинает пригибаться, зарываясь в конскую гриву…

Граф Ришар наклонился ко мне и шепнул с укором:

— Сэр Ричард, что вы говорите?

— Не все ли равно, — шепнул я, — хитростью или доблестью победить врага?

Он умолк, а я улыбнулся варварам и сказал патетически:

— Нам не все равно, хитростью или доблестью победить врага! Мы признаем только второй путь, ибо это путь мужчин, мужества, доблести, стойкости и геройства!

Они все четверо кивали, счастливые и довольные, встретив не просто родственную душу, но и человека, который их мысли и чаяния сумеет так точно и емко облечь в жаркие слова, в каждом из которых бьется неистовое сердце варвара.

Я продолжал громко:

— Я скорее прощу того, кто нанес мне тяжелую рану, чем того, кто мечтает посадить мне чирей! Тут уже не сильный и смелый враг, а не только злая, но и ничтожно мелкая душонка. Потому я поднимаю кубок за вас, мои отважные и доблестные враги! Вас не приходится опасаться, как хитрых друзей, вы честны и открыты, потому у меня больше доверия к вам, чем ко многим своим соотечественникам в Сен-Мари!

Альвар Зольмс дергался, полагая, что оскорбляю их таким образом, а успокоился только, когда я назвал соотечественниками сен-маринцев.

Ришар тихонько взял его под руку и отвел в сторону, спасибо за понимание, граф. Хотя и герой битвы при Олбени, Гастирксе и Черной Речке, но иногда взрослость берет верх, тогда он вдруг понимает необходимость отступления от некоторых рыцарских норм в современной политике развитого государства.

— Врагами надо гордиться! — сказал я. — У кого нет врагов, того губят друзья. И у врага дозволено учиться. Более того, умный многому сумеет научиться у врага. Хотя, на мой взгляд, враги не те, кто наносит обиду, а те, кто делает это преднамеренно. Так что мы не враги, а противники, что весьма меняет дело.

Кулд кивнул, сказал важно:

— Хороший вождь должен друзьям делать добро, а врагов делать друзьями.

Кенгш добавил:

— Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

Они посмотрели на Фывапа, тот кашлянул и проговорил негромко:

— Настоящая победа только та, когда сами враги признают себя побежденными. С нами до этой битвы…

Он остановился, а Кулд поправил:

— До этой встречи!

— До этой встречи, — согласился Фывап. — С нами до этой встречи такого не случалось. Но сейчас, общаясь с другом великого Берара Молнии, я чувствую, что мне совсем не трудно признать себя побежденным… потому что соревновались доблесть с доблестью, честь с честью, безумная отвага с неистовой отвагой… а в таких битвах победители и побежденные не могут чувствовать друг к другу вражды.

Я хлопнул в ладони, ко мне подбежали оруженосцы.

— Быстро на стол лучшего вина! — велел я. — И… все остальное, а также прочее. Чтобы было не стыдно принимать моих дорогих друзей, великих и доблестных вождей сильных и благородных племен великого Гандерсгейма!

Лицо графа Ришара менялось на глазах, то светлело, то темнело, когда не успевал следить за моей иезуитской мыслью, плечи то расправлял, то отодвигался в тень, я же больше наблюдал за вождями, держатся невозмутимо, но слова мои все-таки пробивают их толстые шкуры, как стальные болты кожаные доспехи.

Вождь Кулд дождался паузы, сказал осторожно:

— Наши воины оценили ваше мужество и готовы сражаться хоть с вами вместе, хоть против вас. Но что насчет наших племен, если мы признаем вашу власть?

Душа моя взыграла, но я не позволил ей глупо орать и пускаться в пляс, ответил с надлежащей солидностью:

— У нас с законностью строго. Гарантирую, ни один человек, будь это мужчина, женщина или ребенок, не будет убит… По крайней мере, никем с нашей стороны. Да и вашу кровавую вражду всех со всеми обещаю остановить. Это главное. Теперь о достатке и благополучии… Всем обещаю жизнь более зажиточную! Обещаю твердо.

Он слушал меня внимательно, взгляд становился строже, а лица остальных вождей вытягивались.

Кулд спросил после паузы:

— Значит ли это, что закончится героическая пора наших народов? И придет покой… что слишком похож на могильный?

Я ощутил, что иду по краю бездны, заставил себя хитро улыбнуться.

— Взгляните на меня! Неужели вам кажется, что вот так возьму и успокоюсь? И буду жить-поживать, добро наживать, как дурак какой-то из дурной страны? Вы в это верите?.. Ха-ха… Вижу, не верите. И правильно делаете. Под моей рукой ваши племена совершат настоящие подвиги, великие, героические, мифические, эпические, легендарные! У вас у всех раньше было высшей целью завоевать Сен-Мари, верно? Вы к этой мелочи… уж простите за прямоту!.. шли сотни лет! А я вам говорю, что мы можем… и должны!.. завоевать весь мир!

Вождь Кулд охнул:

— Мир?.. А насколько он… велик?

— Побольше, чем королевство Сен-Мари, — ответил я. — Вы другого не знали? А я пару дней тому прибыл из королевства Вестготия, оно совсем рядом за Краем. А вон в ту сторону, за Великим Хребтом, сотни и тысячи богатых королевств… Уж молчу про баснословно и сказочно богатый Юг! Я там бывал, чего только не насмотрелся…

Слуги быстро и умело расставляли на столе блюда, кубки и чаши, другие пошли вереницей друг за другом и наливали вино, клали куски жареного мяса.

Мои полководцы постепенно присоединялись к пиршеству, с вождями все общаются уважительно, этика воинов. Завтра могут сойтись в смертельном бою, но сегодня нужно вести себя достойно.

Жаль, нет барона Альбрехта, он бы сумел провести эту деликатную миссию без сучка без задоринки, но и без него мои лорды справляются неплохо, уже начали рассказывать завороженным вождям варваров о королевствах, чьи названия звучат в их ушах, как дивная музыка: Фоссано, Турнедо, Шателлен, Гиксия, Варт Генц, Агант, Ясти Депр, Сизия, Меция, Придепр, Горланд, Мезина…

Я слушал и подумал с удивлением, что в самом деле не только везде побывал и совершал великие подвиги, чуть ли не в каждой земле у меня земли и вассалы, так что за таким вождем нужно идти, не раздумывая, без добычи не останутся.

Бедные варвары, которые не знали другого королевства, кроме Сен-Мари, слушали, распахнув глаза и развесив уши. У них с одной стороны Великий Хребет, с другой — Сен-Мари, за спиной которого тоже Великий Хребет. Взгляд только с одной стороны не упирается в неприступную каменную стену… но там океан, которому нет конца и края.