Как выпихнуть злодея на злодейские подвиги - Анастасия Левковская

и неожиданно хищно прищурился. — Вы всегда принижаете свои проблемы сравнением с другими? Это связано с вашим детством? Я читал, что ваша семья едва пережила распад Союза. И что вы, видя, как надрываются родители, старались меньше их тревожить. Вы выросли, но продолжаете поступать так же?

Чем больше он говорил, тем шире открывался мой рот. Я была не просто удивлена. Ошарашена. То, что Тоша много знает про любимого писателя, новостью не являлось. А вот такой анализ биографии…

— Ух! — Леша выдохнул и выставил ладони вперед. — Малой, остановись! Χватит! Психолог доморощенный… — тихонько пробормотал он и уже громче сказал: — Ладно! Возможно, всякие мысли у меня крутились давно. Возможно… я уже какое-то время считал, что просрал самое важное в своей жизни. Быть может тот праздник и алкоголь стали последней каплей. Может быть.

Повисла неприятная, давящая тишина.

Леша сидел, выпрямившись, словно палку проглотил, и его невидящий взгляд упирался в невидимую точку на стене. Мелкий сверлил его тяжелым взглядом, а я… А я…

Я вдруг осознала, что изначально была очень предубеждена против нашего писателя. Богатый известный мужчина — его образ в моей голове был таким, что сочувствовать ему не получалось. Я каждый раз делала о нем только самые худшие выводы.

— Расскажите, — вдруг тихо произнес Тоша. — Я уверен, вы никогда никому не говорили, что вас тревожит.

— Кого вообще интересует, что тревожит других? — невесело усмехнулся Леша. — Мы зациклены исключительно на себе.

— Расскажите, — с нажимом повторил Тоша. — Вам станет легче.

— Тебе стало? — Леша ответил прямым жестким взглядом.

— Да, — не раздумывая, твердо отозвался тот.

Леша опустил взгляд и словно собирался с силами. Я застыла, предчувствуя, что…

— Не о чем говорить, — вдруг решительно вскинул он голову. — Я идиот, который в погоне не понятно за чем не ценил того, что имел. Сколько бы жалостливых слов я не сказал, этого не изменить, — и, залпом выпив вино, потянулся за бутылкой.

Я невольно глянула на Тошу и обнаружила, что тот смотрит на меня.

Кажется, мы понимали друг друга без слов.

Все-таки Алексей Орлов оказался куда глубже, чем виделся. И намного поломаннее.

Я неожиданно для самой себя прониклась к нему сочувствием. Все люди время от времени ошибаются, но некоторые ошибки не исправить, как бы ты ни бился. Я краем уха слышала, что его бывшая жена эмигрировала, а потом вышла замуж. Мосты были сожжены и жалеть о прошлом можно до бесконечности. Но ничего не исправить.

— Довольно об этом, — вдруг жестко сказал Леша и вперил в меня помутневший от алкоголя взгляд. — А что насчет тебя?

— О, у меня все банально, — довольно равнодушно отозвалась я. — Я была театральной актрисой. Мне предложили роль в сериале, а потом в фильме. И вдруг оказалось, что к последнему прилагался… — я запнулась и осторожно глянула на внимательно слушающего Тошу.

Говорить при ребенке о таком казалось мне совершенно неправильным. И я принялась осторожно подбирать слова:

— Прилагался спонсор со своими условиями. Меня условия не устроили, и я лишилась роли. И оказалась настолько дурой, что приперлась к нему и принялась угрожать оглаской. Но он успел первым, — мой голос упал до шепота, и я отвернулась.

Не до конца отболело. Не до конца справилась.

Воспоминания об этом до сих пор будили жгучий стыд и досаду. Мне все казалось, что я могла справиться. Могла… Нет. Ничего я не могла.

Что вообще способна противопоставить богатому и влиятельному мужику обычная женщина в мире, где женское слово ничего не стоит?

— Он хотел принудить вас к сексу, а когда не вышло, обвинил, что вы сами к нему полезли? — прозвучал звонкий высокий голос, вырывая меня из тягостных мыслей.

Я обескураженно посмотрела на безмятежного Тошу:

— Откуда ты взял…

— Алена… — укоризненно посмотрел он на меня. — Мне двенадцать, а не два. И я не рос в теплице, где всегда цветут цветы. Откуда берутся дети и как устроен наш мир, я примерно представляю. А уж в детдоме… — он криво усмехнулся и отвернулся.

За этими словами скрывалось ещё что-то, но я побоялась спрашивать. Мелкий выглядел таким хрупким и уязвимым… Люди были жестокими. Дети, которые хлебнули этого, ожесточались вдвойне. Я даже думать не хотела, что мог видеть этот сильный ребенок…

— По-моему, нас понесло не туда, — вдруг решительно сказал Леша и потянулся за моим стаканом. — Хватит серьезных разговоров. Мелочь, может все же хлебнешь? — искоса глянул на Тошу, наливая мне вина.

— Тетушка вам голову открутит, — безмятежно отозвался тот и поднял вверх кружку с квасом. — Этого мне достаточно.

— Какой правильный, — со вздохом проворчал Леша и подал мне стакан. — Ну что, Алена… За упокой?

И я, не удержавшись, расхохоталась, а затем решительно кивнула:

— За упокой.

ГЛАВА 8

«Полуночная улыбка» оказалась тем редким типом вина, от которого не было похмелья. Вообще.

Я проснулась с легкой головой, даже привычной после обильных алкогольных возлияний ломоты в висках не было.

Пожалуй, я понимала, почему Леше так полюбилось это вино.

Когда я спустилась, тетушка уже вовсю хозяйничала, накрывая на стол.

— Милая, ты проснулась? — ласково улыбнулась она мне. — Мальчишки ушли на речку, решили тебя не будить. Они скоро вернутся. Поможешь?

— Конечно, — кивнула я.

Вдвоем мы быстро закончили с сервировкой. А так как Леша и Тоша еще не вернулись, мы с тетушкой разговорились. Сначала я напряглась, ожидая сурового допроса, но ее, казалось, вообще не волновало кто я такая и откуда взялась. Говорила по большей части она, время от времени спрашивая моего мнения по тому или иному поводу. В конце концов я окончательно расслабилась и приятно провела время.

Когда наши вернулись, тетушка резво подскочила и набросилась на Лешу с отповедью:

— Я же просила недолго! Вот, остыло все! Подогревать придется!

— Не беспокойтесь, тетушка, — хохотал тот, плотоядно поглядывая на стол. — Подогрею! Маг я или кто?

— Или кто! — проворчала она, сложив руки на груди. — Все на