Свадьба на Новый год - Екатерина Владимировна Флат

Тогда кашлянул ворон. Но невежливо, а будто бы даже ругательно. Только тогда пекарь сообразил оглянуться.

— А, ты, наверное, Лиза! — обрадовался мне как родной. — Проходи, присаживайся. Хочешь горячего шоколада со свежей булочкой?

— Хочу, — все еще в полной растерянности кивнула я. Не, Гардван мне, конечно, говорил, что этот мир идеален, но чтобы настолько! Темные маги преследую невинных людей, чтобы угощать их плюшками?..

Ворон каркнул еще недовольнее. Даже не знаю, что именно его так оскорбило. То, что мне предложили шоколад, или то, что я от этого не отказалась.

— Ах да, — сразу приуныл пекарь. Тяжело вздохнув, он тщательно обтер перепачканные в муке руки о передник…

В лавке враз потемнело и загромыхало так, будто под нами разверзлась земля и мы оказались прямиком в преисподней! Не удержав равновесие, я упала на пол, и оттого огромнее показалась выросшая до самого потолка черная фигура.

Надтреснутый голос загрохотал так, что захотелось зажать уши:

— Проклинаю! Отныне и до истечения времени проклинаю тебя искупить все зло совершенное черной душой!

И тут же все прекратилось!

Вместо преисподней — уютная пекарня. Вместо черной громадины — милейший кругленький пекарь. Виновато бормочущий и не смотрящий в глаза:

— Так как насчет чашечки горячего шоколада? У меня самый вкусный в городе!

Сидящий на балке потолка ворон страдальчески спрятал голову под крыло. Птичий вариант «рукалицо»? Ему за пекаря…стыдно?

— Простите, но это что сейчас такое было? — явно же не пожелание приятного аппетита сейчас прогромыхало. Я поспешила встать на ноги. — Вы…черный маг?

— Нет, что ты, — он отмахнулся, но довольно вяло. — Точнее и да, и нет… Меня зовут Фиташ, я простой честный пекарь, потомственный, между прочим. Эту лавку основал еще мой прадед и именно он в свое время создал наш семейный рецепт коржиков, который мы держим в строжайшем секрете. А за этими коржиками даже из других городов приезжают!

— Коржики — это конечно, здорово, но вы меня только что прокляли, — что-то я пока ничего не понимала.

Он снова тяжело вздохнул.

— Ты присаживайся, — придвинул мне стул к одному из столиков. — Понимаю, вопросов много, но поверь, я и сам не в восторге от всего этого. Сам-то я никакого отношения к темной магии не имею, это все мой брат непутевый….

Ворон тут же возмущенно каркнул.

Фиташ спешно уточнил:

— Не непутевый, конечно, а просто сбившийся с пути.

Ворон каркнул еще громче.

— Ладно-ладно, не сбившийся, а ищущий свой путь. Но как это не назови, суть в том, что уж очень мы с Вимером разные. Только кровную связь никуда не деть, потому-то так и получилось, — он развел руками.

— Так — это как?

Фиташ ничего мне не стал объяснять, пока не поставил передо мной на столик чашку с ароматным еще чуть дымящимся горячим шоколадом и тарелку с румяной булочкой. То ли он рассчитывал, что сладости смягчат эффект его слов. То ли, что я подавлюсь и на этом мои мучения закончатся.

— А у вас всегда пекарня по ночам работает? — спросила я, чтобы он ответил хоть что-то.

— С тех пор, как брат меня проклял вечной бессоницей, да, я и по ночам продолжаю заниматься любимым делом. Так что все, можно сказать, к лучшему, — засунув в печь противень с новой партией булочек, Фиташ наконец-то придвинул себе стул напротив меня.

Тоскливо покосившись на ворона, уже утащившего под потолок и теперь остервенело клюющего леденец, он обрадовал:

— Ты теперь тоже проклята, к глубочайшему моему сожалению.

— Вами или им? — я кивнула на ворона. — Это он же ваш брат?

— Не совсем… — он задумчиво почесал затылок, отчего пекарский колпак съехал на лоб. — Мой брат был вполне обычным человеком, если, конечно, не считать, что черным магом, но кто из нас без недостатков? Я вот порой по рассеянности корицы добавляю меньше, чем надо, он людям жизнь портит черной магией — все мы в чем-то да несовершенны… И все бы ничего, но на свою погибель связался мой брат с этой мерзавкой Элизой, — оу, раз этот весь с виду плюшевый и безобидный человек говорит слово «мерзавка», явно она основательно тут насолила.

— Элиза убила вашего брата, ведь так? — хмуро уточнила я.

— Ей необходимо было скрыть следы своих злодеяний. Как я понял, она собиралась замуж за герцога и готова была убить кого-то угодно, если это поможет сохранять ей идеальную репутацию. Но тут мой брат сам виноват, слишком расслабился, считая Элизу пустоголовой, пусть и злобной. А она и его обвела вокруг пальца. Украла заговоренный кинжал и им убила смертную оболочку Вермиля. Он только и успел, что переселить свое сознание в ручного ворона и магией замереть свое тело во времени.

— То есть он может еще ожить? — уж очень это походило на состояние Элизы.

— Может, — Фиташ кивнул, — но у черной магии свои законы. И для того, чтобы сознанию Вермиля вернуться в свое тело, сначала он должен искупить совершенные злодеяния. Но в обличии ворона сам он этого сделать не сможет, у него и магии-то осталось совсем немного. Тут его, конечно, кровная связь со мной выручает, он при необходимости в мое тело вселяется. Ну вот, к примеру, сейчас, когда тебя проклясть надо было… Он бы, конечно, и так тебя проклял бы, едва ты тут появилась, но уж очень он любит зрелищность да помпезность. А в облике ворона, сама понимаешь, проклинать не слишком-то впечатляюще. Но если бы ты сегодня не пришла, то уже бы не стал привередничать, так бы проклял…

— Я, конечно, сильно извиняюсь, — перебила я, люто глянув на ворона, — но я-то тут с какого боку?

— Ни с какого, — пекарь покачал головой. — Но ты заняла место Элизы, ты ее иномирский двойник. И пусть ты совсем не виновата в ее деяниях, но теперь проклятьем обречена нести за них ответственность. Но ты не переживай! Тебе всего-то надо исправить ее злодейства, проклятье с тебя будет снято, мой брат вновь оживет и мы все дружно устроим тут празднование!

И почему мне уже хочется побиться головой о столешницу?..

Ворон опустился на стол, каркнул на Фиташа. Тот, спохватившись, добавил:

— Будет список. Магический список имен тех, кому Элиза навредила с помощью черной магии Вермиля. Ты должна все исправить. И до Новогодья. В новогоднюю ночь магия мира обнуляется, и если Вермиль до того момента не оживет, то проклятье попросту убьет тебя.

— Как я могу что-то исправить из сделанного Элизой?! — и не хотела ведь, но на нервах повысила голос. — Она