Хозяйка книжного магазина на краю света - Рут Шоу

было. Или же он придумал, как победить замок. В любом случае на результат это не повлияло: Адам без колебаний выбежал прямо на балкон и спрыгнул.

Когда нам сказали, что Адам покончил с собой, я глубоко вздохнула. Получается, только так он мог покинуть больницу, не став овощем.

Меня выписали через две недели. Я до сих пор часто думаю о людях, с которыми познакомилась в больнице, ведь от каждого из них, хоть и в своеобразной манере, я многое узнала о жизни и здравомыслии.

Байки из магазинов

Наследие книг и книголюбов

Самая большая радость, которую я испытываю от детского книжного магазина, – это видеть тесную связь, которую формируют книги между детьми и их матерями, отцами, бабушками и дедушками. Когда ребенок сжимает в руках книгу, которую по-настоящему хочет, он получает в подарок не только ее саму, но и открывает для себя мир фантазий, небылиц и правдивых историй, который будет окружать его всю жизнь.

Со временем они смогут читать уже своим детям, и не исключено, что одной из книг будет та самая, которую им в детстве купили в «Крошечном» книжном магазине.

Одна бабушка, Маргарет, приходит к нам почти каждый день с одним, двумя или тремя из своих многочисленных внуков. Она садится и читает им, попутно мягко просит малышей аккуратно перелистывать страницы, а затем тихо садится рядом с ними на стульчик, пока они выбирают, какую книгу купить или взять почитать.

К несчастью, один из внуков Маргарет, Тоби, недавно умер от рака в возрасте десяти лет. После того как она рассказала мне об этом, я села на порог и почувствовала себя опустошенной. До этого буквально недавно не стало еще одного моего постоянного посетителя: ему было за пятьдесят, тоже еще жизнь не успел прожить… но этот улыбчивый маленький мальчик, который любил книги… это было уже слишком. После недолгих раздумий я решила сделать мемориальную доску в честь Тоби и повесить ее над входом в детский магазин. Я решила, что доска будет желтой, овальной, на заднем фоне будет фотография Тоби, а на переднем – слова: «Один из счастливых уголков Тоби: детский книжный магазин». Я обсудила эту идею с Маргарет, а потом получила письмо от мамы Тоби:

Дорогая Рут,

мама рассказала мне о ваших разговорах – огромное вам спасибо за то, что сохраняете память о Тоби и его любви к чтению! Братья Тоби (Феликс и Оливер) испекли вам анзак [26] в качестве угощения.

С бесконечной любовью, Кэролин и Бен; Феликс, Оливер, Ферн. И Тоби

Я выбрала для таблички желтый цвет, поскольку хотела, чтобы она вызывала не печаль, а радость. Слова должны были напоминать не о том, что это доска – мемориальная, а о том, что Тоби любил. Теперь его образ – неотъемлемая часть детского книжного магазина. Каждое утро, открывая двери, я говорю: «Привет, Тоби» и вспоминаю этого счастливого десятилетнего мальчика, который очень любил книги.

Глава 18

Свадьба и зверинец

После выписки из психиатрической больницы меня снова с радостью встретили в церкви Святого Михаила. Отец Фил нанял на мое место другую экономку, но предложил мне пользоваться квартирой столько, сколько потребуется. Меня ждала куча писем, которые мне не разрешили получить в больнице. В ней были письма от папы и его новой жены Джоан, от моей сестры Джилл, а также от Стива, моего друга, постоянного клиента моей кофейни в Рабауле. Сейчас он работал в Маданге (все еще в Папуа – Новой Гвинее), и в письме он написал, что в отеле «Маданг» есть вакансия офис-менеджера и мне нужно подать заявку на нее.

Я позвонила в отель, и мне предложили должность по телефону. Я договорилась о том, что крест Джошуа доставят в Сидней, к моим чайным ящикам, и, получив разрешение на въезд, сразу собрала свои немногочисленные пожитки и отправилась обратно в Папуа – Новую Гвинею.

В отличие от многих из моих внезапных метаний, в этот раз я чувствовала, будто еду домой, и это радовало меня. Папуа – Новая Гвинея стала тем местом, которое я понимала и во многом любила. Может быть, сейчас удастся сойти за экспата-изгоя?

У Стива была небольшая квартира, и я переехала к нему. Мы оба знали, что у наших отношений нет будущего, но они были легкими, без каких-либо ожиданий. Через пару месяцев после моего приезда его контракт подошел к концу, и он уехал обратно в Австралию. Я переехала в служебное жилье.

Отель «Маданг» был местным питейным заведением, куда по выходным часто ходили экспаты и мужчины, работавшие в отдаленных регионах Новой Гвинеи, – строители, учителя, моряки, плантаторы. Одним из них оказался Тони, электрик из Австралии, голубоглазый блондин. Наши отношения развивались медленно и переросли в близкую дружбу. Но тут возникла сложность: после отъезда Стива у меня два месяца не было месячных. Я быстро пошла к врачу, и он сказал мне, что я беременна…

Врач в Маданге заполнил мою карту и очень ясно сказал мне, что заболевание крови, из-за которого не стало Джошуа, также фатально повлияет и на этого ребенка, и на всех следующих. Оставался один выход: прервать беременность и перевязать маточные трубы, чтобы я больше не могла забеременеть.

Это было сильное потрясение, однако также я испытала чувство облегчения, ведь теперь я не несла ответственность за эту ситуацию. Я боялась потерять еще одного ребенка. Я больше не считала себя католичкой и глубоко прониклась идеями феминизма, поэтому согласилась на прерывание. Доктор заверил меня, что это единственный вариант, и хотел, чтобы это произошло как можно скорее.

Через два дня я уже не была беременна, и мне перевязали трубы.

Тони, который теперь жил и работал в Маданге, поддержал меня, не задавая никаких вопросов. Он забрал меня из больницы, присмотрел за мной и утешал меня, когда я плакала.

Мне было 29 лет, ему – 26, и он стал полной противоположностью Мэтта, моих последних серьезных отношений. В Тони ощущалась дикость и тяга к приключениям, а еще он курил марихуану. Я бросила курить уже очень давно, в ранней юности, после короткого эксперимента, которому убедительно положил конец мой папа: он заставил меня выкуривать сигареты Matinee пачку за пачкой, пока меня не стало сильно тошнить.

Когда у Тони истек срок рабочего контракта, мы решили вернуться в Австралию и пожениться. Я написала о своих планах моему папе и отцу Филу Смиту