Остров отложенной гибели - Сергей Владимирович Возный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты действительно напуган и не веришь нам? — спросила с характерной для нее прямотой. При свете дня ее глазищи оказались не черными, как раньше, а карими с зеленью, очень ехидными.
— Не напуган, а возмущен. Тут герои в очереди стоят за право стать жертвой, а мне и не предлагает никто!
— Долина Драконов закрыта, Александр-Удав, но туда ведет много разных путей. Дороги, тропинки, вовсе безлюдные скалы, с которых придется спускаться по веревкам. Если Гоэн не обманул и действительно знает тайный ход, то пройдем безо всякой платы, а если нет… взгляни на моих воительниц. Любая из них сочтет за честь поделиться своей кровью ради общего дела. Их так воспитывали. Вы, пришлые, нужны мне совсем для другого.
— И для чего же? — спросил я, стараясь держать лицо. Неприятно, когда красивая девчонка подозревает тебя в трусости, надо что-то с этим делать, блин!
— В ночь Черной Луны из огня родится не просто дракон, а существо со взглядом василиска, обращающим людей в камень. Никто, кроме пришлых, не выдержит этот взгляд, да и вас он изменит необратимо, но вы останетесь живы. Возможно, обретете чудесные способности. Легенды гласят, что триста варсов назад один пришлый сделался неуязвимым для всякого оружия и завоевал себе царство Ликурия, победив его лучших воинов. Другой обрел себе славу великого колдуна, ибо мог летать без крыльев и ходить по морскому дну без воздуха.
— Звучит заманчиво. А вам какая выгода от этого?
Лаэна чуть помедлила. Глядела, как из крайнего шатра две амазонки выводят Гоэна в черном бесформенном балахоне. Чистый девичий лоб на секунду перечеркнула морщина, но тут же исчезла.
— Мы просто хотим разбогатеть, Александр-Удав. Разбогатеть и выжить. Я в ссоре с отцом, а недра под той долиной наполнены самоцветами и золотом, они раскроются в Черную Луну, совсем ненадолго. Кроме нас там будет много других охотников. Они постараются убить нас, пока мы будем прятаться от драконьего взгляда, потому вся надежда на тебя и на твоего соплеменника. Выстоим вместе, или навеки останемся там!
* * *В дорогу вышли без промедления, всем отрядом-племенем. Растянулись по горной тропе на пару стадий: первой шагала неутомимая Манекен-Аканта, следом я, как проводник, дальше несколько амазонок с луками наготове. Лаэна двигалась в центре цепочки, под неусыпной охраной Паши. Определенно, здоровяк ей понравился, а лесбийских наклонностей у здешних дам я не заметил. За единственным исключением. Гоэн в балахоне шел наощупь, держался за руку одной из воительниц — другая страховала сзади, но он и сам пока не падал. Шатры и прочую хозяйственную утварь развесили по спинам, даже царская дочь от ноши не отказалась, даже девочка-найденыш, которая Девочка. Демократия в действии, так сказать.
Дорогу в «куропаточий» лагерь я не запомнил, но Фиссаш мне ее неутомимо подсказывал, на каждой развилке, или повороте тропы. В остальное время летал туда-сюда, нервировал девушек, у которых отвращение к змеям явно пересиливало воинский дух. Хорошо хоть за оружие не хватались.
— Потерпи, скоро ты станешь белый и пушистый, тогда тебя все полюбят. За неимением здесь кошек с собаками, которых можно гладить.
«Я обойдусь без их любви, двуногий, мне важнее другое. Этот закутанный человек совсем не думает».
— Что ты имеешь в виду?
«Я не слышу его мыслей, даже самых простых. Так не бывает».
— Бывает, как видишь. Он охотник, может, у них свои хитрости есть.
Прозвучало неубедительно, даже я сам не поверил. Чуть ускорился, догнал Аканту, чтобы не орать на всё ущелье.
— Погоди, злая женщина! У меня к тебе важное поручение!
— У тебя?! Кто дал право вонючему мужику?..
— …Приказывать лучшей воительнице здешних гор, ага. Ты не думай о половых различиях, думай о Лаэне, она в опасности. Слишком уж доверяет этому Гоэну. Ты к нему присмотрись, а если что…
— Хочешь, чтобы я нарушила волю повелительницы ради твоих глупых страхов?! Этот человек — ее гость, он под нашей защитой, а ты сейчас…
— Я сейчас тоже ваш гость, а вдобавок — проводник. Не надо тебе ничего нарушать, деревянная голова, просто, приглядывайся к нему.
Манекен на это лишь фыркнула, продолжила путь мягким шагом волчицы, я постарался не отставать. Так оно проще. Особенно если думать про ведра с «силой» и «ловкостью», которые от всех этих переходов скоро будут через край, а от рубки на мечах вообще зашкалят. В голове у меня начнет играть торжественный музончик, унылая пустыня сменится чем-то покрасивее — как в «игрушке», когда поднялся левелом выше. Наверное. Амазонки начнут относиться с почтением, сами будут упрашивать, чтобы перешел с ними через стену из Дикости в Древний Мир. А Паша тут останется, он же лентяй. Его если заберут, то только рабом — большим, туповатым и достойным плетки от царя этой самой… Илирии. Еще помыться бы неплохо, да и щетину сбрить — хотя, фиг с ней, пускай уже в бороду оформляется.
«Какие глупые мысли в твой голове! Все двуногие думают об этом?».
— А про что мы должны думать, змеище мохнатое? Про лягушек, или чем вы там питаетесь?!
Ответа я не дождался — Аканта свернула за поворот тропы и остановилась, подняла руку. Похоже, пришли.
— Что за предосторожности? Боишься, что мертвецы устроят засаду?
— Я ничего не боюсь в этой жизни, да и гнев богов за ее пределом меня не пугает, но лишь безмозглый осел способен сунуться в долину без разведки!
— Хорошо, что мы с тобой не такие, — плеснул я бальзама на суровую Манекенскую душу, а заодно дал время подготовиться собственному обонянию. Мертвечиной от «куропаточьего» селения тянуло теперь вовсе невыносимо.
— А как этот Гоэн собирается лечиться? Наощупь?
Аканта не ответила. Глянула назад, дождалась условного жеста своей повелительницы и первой взялась спускаться к хижинам. Амазонка, шедшая сзади, придержала меня за плечо, Фиссаш перестал, наконец, хлопать крыльями и свернулся кольцом на камнях. Тоже ждал. Показалось, что гул мушиного роя доносится даже сюда.
— Там безопасно, вперед! — приказала,
