Остров отложенной гибели - Сергей Владимирович Возный

мысли. Зрение раздвоилось — я по-прежнему видел перед собой раколюда, но рядом вдруг появилось мое лицо, кривое, черно-белое, уродливое. Замелькали картинки: подводный мир, какая-то гора, мелькание быстрых тел в бурунах пены… чужие воспоминания?

«Он хакнул мой разум и слил со своим. Сейчас будет шариться как у себя дома».

Ни злости, ни страха. Пофиг всё. Рядом с чужими картинками пошли свои: офис, улицы города, грудь Анжелы, уютный диван, раздраженная мама, комп, лицо Вадика. На последнем прокрутка остановилась, вдруг, мозг кольнуло разрядом удивления, потом понеслась всё быстрее. За лентой воспоминаний проклюнулась точка, развернулась засасывающей воронкой, потянула и образы, и меня самого. Ощущение, что урод торопится. Решил скачать всё, типа, на флешку, а просмотрит потом, на досуге. Шум в голове, апатия, ледяная, мертвая…

Пшшш!!!!

Уи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-щщщщь!!!

Вспышка боли, яркая как огонь… да это и есть огонь! Раколюд отшатнулся, объятый пламенем, заковылял к воде, но жжение пропало не сразу. Фантомная чужая боль, эхо чужого разума. Откуда-то сверху посыпались горящие стрелы, воткнулись в ближайших чудищ — одно загорелось, прочие побежали на рачьих лапах вслед за вождем-шаманом. Со скалы упали, развертываясь, мотки веревки, по веревкам съехали две стремительные фигуры в черном. Будто киношный спецназ из фильмов моего мира — только с луками вместо автоматов.

— Жаль, что тебя не сожрали! — сообщила ближайшая фигура узнаваемым женским голосом. — Нам бы меньше хлопот, но Лаэна уперлась… не стой, обвязывайся веревкой!

Чиркнула ножом по петлям, мои руки освободились и вовремя — на тропе уже показались «жабы», которые люди. Услышали что-то. Первый с ходу поймал стрелу, завалился, брякнул о камни моим хопешем, другие перешли на шаг, но напора не сбавили. Слишком много их там, а скоро всё селение приковыляет.

— Подожди-ка, — услышал я собственный голос и сам себе удивился. Сваливать надо, а меня понесло навстречу «жабам», как раз до первого лежащего. Вырвал из мертвой руки свой тесак, махнул, не успевая уже разогнуться — попал по ноге второму, пока ходячему. Больше ходить не будет. Третий поднял копье, но пропели сразу три стрелы, утыкали его, будто ежика иголками.

— Ты безумен, как все вонючие мужики! — крикнула Манекен, когда я прибежал обратно и снова схватился за веревку. — Зачем тебя туда понесло?!

— Нельзя бросать оружие! Что бы ты понимала, женщина! Вс-с-с-с!

— У мужиков слишком много лишнего, оно мешает вам опоясываться! — сообщила моя старая знакомая, затягивая узел. — Вот сейчас не сорвешься, Лаэна будет довольна!

Сунула лук в чехол за спиной, ухватила соседнюю веревку и побежала вверх по скале с мартышкиным проворством. Вторая девушка, поменьше габаритами, пустила пару стрел в ковыляющие фигуры, привязалась позади меня, свистнула по-разбойничьи. Веревка натянулась, вдруг, потащила так мощно, что чуть пополам меня не разрезала. Матюкнулся, схватил ее, взялся перебирать по скале ногами, даже хопеш не выронил. Путь наверх, показавшийся мигом. Вот и каменный край, на который я лихо взбежал, запнулся, но упасть сейчас было бы вовсе стыдно. Устоял и даже девушке руку протянул.

«Не беспокойся, она и сама управится».

Чужая мысль вторглась в мозг ненавязчиво и тепло. Как улыбка, на которую змеи неспособны.

— Ты тоже здесь, Фиссаш! Откуда… стоп, так это ты их привел?!

«А кто же еще, двуногий?! Кому б ты еще понадобился на всем Двипамарануме?!».

Ответить я не успел, услышал голос. Ушами на этот раз. Человеческий, очень знакомый — даже слишком:

— Оба-на, кого я вижу! Да это же наш Сашуня!

* * *

Землякам обычно радуются, но только не в этот раз.

Коллектор Паша, всё такой же здоровый, но одетый теперь по-местному: широкие штаны, туника до колен, короткий плащ даже. На поясе красуются кинжал и топор, золотые зубы блестят в унисон этому варварскому шику. Тянет веревку и вполне справляется с весом двух человек.

— А я-то башку ломал, что там за лох, который дал себя в жертву принести?! Про тебя не вспомнил, Сашуня, вообще не думал, что ты в горы свалишься и выживешь!

— Я в море свалился! И не зови меня Сашуней, говорил уже!

— А то что? — прищурился Паша и резко дернул веревку, нас с неизвестной девушкой качнуло к нему. — Ты думаешь, Сашуня, в этом мире для тебя что-то изменилось? Неа! Олени всегда остаются оленями, куда бы они ни попали, а волки — всегда волки.

— Это ты что ли волк?

— Сомневаешься? — он снова потянул к себе, но над моим плечом вдруг появилось летучее тело с нетопыриными крыльями, распахнуло зубастую пасть:

«Пошел прочь, здоровяк, пока цел! Вшшшшшш!».

— Ух ты! — на секунду в Пашиных глазах мелькнул испуг, но экс-коллектор тут же справился с собой, лапища взялась нащупывать рукоятку кинжала. — Ты, вижу, времени зря не терял, Сашуня, змею себе выдрессировал. Дрищеватая, правда, зато летает! Достойная защита для обсоса, вроде тебя!

Спокойно, не беситься — он ведь этого и добивается. Узел затянут втугую, но я вспомнил, наконец, про хопеш, чиркнул лезвием по веревке. Рассек с одного удара.

— Топор у тебя красивый, — сказал почти спокойно. От злости, наверное.

— Махать им умеешь, или так, для понта повесил?

— А ты че это, Сашуня, на дуэль меня хочешь вызвать?! — вот теперь, похоже, здоровяк удивился по-настоящему. — Базару нет, становись в активную позу!

Веревка позади меня ослабла — девушка тоже избавилась от привязи, глядела теперь с любопытством. Как и Манекен и еще несколько черных фигур с луками. Поединки здесь, похоже, не редкость, но что я делаю, вообще?! Реально, намерен рубиться с этим бычарой?! Совсем рехнулся?!

Да и пофигу!

— Та-ак, а ну-ка прекратили! — женский голос пробился сквозь гул крови в ушах, и фигуры с луками вдруг вытянулись чуть ли не по стойке «смирно», даже Паша опустил топор. — Это для того мы тратили время, чтобы вы сейчас друг друга искалечили?! Кто позволил?!

— Мужское достоинство наше! — хмыкнул экс-коллектор, но не слишком задиристо. Девушка, решившая нас осадить, явно обладала чем-то покруче лука со стрелами. С виду не скажешь: невысокая, худенькая, волосы спрятаны под черной банданой, из оружия — только кинжал, зато на запястьях переливаются в свете луны