Урод - Константин Соловьев

— Ну, было, — уклончиво ответил Крэйн, поглядывая то на него, то на столик с инструментами.

— Было! — передразнил лекарь, дергая головой. — Нет, ты мне скажи, тебе самому не стыдно вести такую жизнь, как последнему тайлеб-ха? Ты людям можешь без стыда смотреть в глаза? Лентяй и бездельник! Тебя где хитином-то пырнули? Я тебе скажу где. Сказать? В пьяной драке! Ты посмотри на себя, не человек, а позор… Живешь небось в грязной яме, вместо того чтобы набраться ума и взяться за дело. Я вас, негодяев, с этеля насквозь вижу.

Взяв кончиками пальцев за край его плаща, лекарь брезгливо приподнял ветхую ткань и, отступив, тщательно протер руку той же самой тряпицей.

«Ничтожество. — Кровь бросилась Крэйну в голову. — Стоишь передо мной, весь в белоснежном талеме, чистый и пахнущий своими лекарствами, опрятный до омерзения. И строишь из себя невесть кого, пытаешься учить жизни меня, полагая, что грязный плащ и язвы в половину лица — уже достаточный повод! Легко тебе учить, как жить надо, а сам лишь года на три меня старше».

— Не сердитесь, лекарь, — пробормотал он, с трудом изображая покорное смирение перед блеском его проницательности и заботы. — Вам виднее. Я лишь хочу узнать, что за хворь поразила меня.

— Хворь… Хворь, говоришь… Дурная твоя хворь, от праздности и фасха всплыла. Ушедшие тебя наказали за жизнь такую.

— Ее можно излечить? — Голос все-таки предательски дрогнул. От лекаря это не укрылось, он тонко улыбнулся, наслаждаясь своим превосходством перед этим грязным уродом, посмевшим среди Эно войти в его склет.

— Можно.

Крэйн забыл всю неприязнь к этому высокомерному человеку с тонкими губами, в это мгновение он почти любил его.

— Действительно можно? Как?

— Обычно я не лечу грязное отребье. — Лекарь прошелся по комнате, сцепив на животе тонкие длинные пальцы. — Но обрекать человека на смерть я не могу позволить.

Только сейчас Крэйн разглядел его лицо, проник под покров тонкой бледной кожи, натянутой на твердый острый череп, как холст на подрамник.

За нервной холодной высокомерностью скрывалась лишь беззащитность опытного врачевателя, который специально спрятал в себе все человеческое, чтобы смотреть на больной и грязный мир трезвым взглядом лекаря. Крэйн подумал, что встреть он такого человека хотя бы на десяток Эно раньше, он стал бы его другом.

— Вы поможете мне?

— Я лекарь. — Он с достоинством улыбнулся, почувствовав на себе взгляд очарованного Крэйна. — Мне доступны многие тайны, которые тебе, невежественному бродяге, даже не снились. Да, я уберу это проклятие Ушедших с твоего лица, хотя и не уверен, что это поможет тебе в жизни. Мне уже доводилось иметь дело с подобными… случаями, особенно среди местной черни. К счастью, твои ноги принесли твою пустую голову как раз вовремя, еще два-три Эно — и я, пожалуй, не стал бы за тебя браться.

— Что угодно! Я, я… Избавьте, господин лекарь! — Слова вырвались из Крэна как гной из лопнувшего нарыва, они назрели давно. — Любые деньги, я найду, я… Очистите меня!

— Что, теперь приперло, да? Все вы так, глупые вы люди, — несколько смягчаясь, бросил лекарь. — До тех пор, как морду до плеч не раздует — про лекарей и не вспоминаете. Жрете что попадется, спите с грязными, воду дождевую хлещете, а потом чуть что — избавьте, господин лекарь! Ладно, молчи и понимай. Хворь твою я уберу, это займет не меньше двадцати Эно. Каждые три Эно надо будет смазывать лицо мазью… состав не скажу, все равно ничего не поймешь. Это должно быть не особо приятно, но, полагаю, если ты хочешь вернуть себе нормальное лицо, то согласишься.

— Господин лекарь, я…

— Молчи пока. Про деньги ты вспомнил не зря. Видишь ли, уважаемый, я бы и согласился врачевать тебя без мзды, пусть у меня и вызывает отвращение твой образ жизни, мой долг лекаря велит мне бороться за каждую жизнь. Однако для мази, которую я для тебя приготовлю, нужны очень непростые ингредиенты. Даром мне их никто не даст, понимаешь?

Он говорил с Крэйном мягко и спокойно, лишь колючий взгляд пробирал до костей. Каждое слово он клал как компресс на рану, осторожно и не торопясь, словно говорил с неграмотным и невежественным дураком. Но Крэйна это не задевало, он смотрел на лекаря с почитанием и вниманием.

— Да-да, понимаю. Мне надо будет заплатить?

— Боюсь, что так. Каждая порция мази потребует, — лекарь прикрыл глаза и загнул два пальца, потом, немного помедлив, словно что-то прикидывая в уме, еще два, — … девять сер.

Крэйн едва не рассмеялся, до того небольшой была цена за избавление от болезни. Каких-то девять монет, да в любом трактире кувшин хорошего спелого фасха стоит дороже!

— Тебе подходит?

— Подходит, господин лекарь, полностью подходит, — поспешно сказал он.

— Тогда можно приступить сейчас же. — Бледные пальцы приподняли край полотнища, взяли со стола что-то вроде небольшой хитиновой ложки, но с заметным изгибом и более плоской чашечкой. — Чем раньше мазь коснется твоего лица, тем быстрее его покинут язвы. Понимаешь? Однако мое единственное условие — оплата вперед. Мне понадобятся деньги, чтобы приготовить еще одну порцию.

— Я… У меня сейчас, боюсь…

Руки, уже поднявшие инструмент, дрогнули и, мгновение замерев, положили его обратно к остальным. Серая ткань легла сверху. Крэйн почувствовал себя как ребенок, которому обещали подарок, но в последний миг обманули.

— В таком случае, — лекарь развел руками, — помочь тебе я не смогу.

— Но как же…

— Я готов предоставить свое умение врачевания, но этого мало. Я не могу врачевать тебя за свой счет. Если я стану оказывать такую помощь каждому бродяге, подхватившему хворь на улице, мне придется продать лавку и самому идти из города в город, прося милостыню. Понимаешь меня?

— Господин лекарь!

— Не могу. Иди.

— У меня будут деньги! Я скоро получу достаточно денег, чтобы окупить ваши труды, — торопливо заговорил Крэйн. — Мне… вернут долг, не меньше сотни сер! Я расплачусь! Слово шэ…

— В таком случае я к твоим услугам, как только у тебя будет девять сер, — торжественно объявил лекарь, потирая руки. — Но не раньше. Девять сер за первый раз, всего… м-м-м… на первых порах это обойдется в сто восемьдесят. Если нужно, придется заниматься дольше, но я думаю, этого будет достаточно.

— Всего сто восемьдесят сер… — Крэйн не выдержал, ударил рукой по столу. Инструменты глухо звякнули, словно сердясь на непочтительное к себе отношение. — Ведь это так мало! Меньше двух сотен!

— Тебе мало, — сухо ответил тот. — Но не для меня. Иди. Когда у тебя будут деньги, возвращайся. Но помни, что на счету каждый Эно. Если ты запозднишься, моя помощь может быть бесполезной.