Мама с проблемами (СИ) - Минаева Анна Валерьевна

— Да, я нарисую вашу дочь, — решительно произнесла я.

То ли я стала слишком мягкотелой, то ли перемещение между мирами наградило меня какой-то особой интуицией, но в своем решении я была уверена. Не только нутром, но и кончиками пальцев ощущала, что очень важно последовать сейчас за Эмили.

Без ложки дегтя, конечно же, не обошлось:

— А если это ловушка от гильдии?! Или же тебя просто хотят обокрасть?! — шипела на меня Дэрия, когда я собирала рабочие инструменты.

Я понимала, что торговка права. Что крайне нелогично идти сейчас незнамо куда, когда под моей опекой сразу три детские жизни. Но и изменить свое решение не могла, даже язык не поворачивался.

— Все будет хорошо, — отозвалась я.

— Скажи хоть адрес, по которому потом искать твой труп! — едва слышно фыркнула она.

Я направилась к Эмили, которая поджидала меня в нескольких метрах. Адрес действительно спросила, удостоившись еще одного недовольного взгляда подруги по торговым рядам.

С улицей Мусинн я уже была знакома. Грязь, алкаши и бедность — когда-то мне казалось, что если ты хоть раз в жизни видел трущобы, то видел их все. Вероятно, на другие миры это правило не распространялось.

Миль со своей дочерью проживали в самом дальнем многоквартирном доме на окраине неблагополучного района. Я нервничала, но не столько из-за того, что внезапная клиентка могла оказаться разбойницей, сколько из-за возвращения. Так глубоко в трущобы мне еще заходить не приходилось.

Эмили тоже чувствовала себя неуверенно. Она сильно переживала. Дрожащими руками вставляла ключ в дверь, сбивчиво извинялась за то, что мне придется работать в таких условиях.

Условия, кстати, были вполне сносными. В крохотной однокомнатной квартире было странным образом уютно и очень чисто.

С правой стороны от двери стояла одноместная постель с покрывалом с причудливой вышивкой. Часть окна виднелась за ширмой, которая разделяла комнату. Слева, в самом углу, стоял стол с двумя табуретками. Перед ним почти в центре комнаты толстая чугунная труба, явно проходящая через все квартиры, как стояк. К ней примыкал прямоугольный короб с крохотной откидной дверцей, похожий на печь.

На стенах висело с сотню вышивок: птички, цветочки, девушки со шляпами и молодые люди в форме. Талантливая работа. Рассматривая вышивку, я не сразу обратила внимание на щель в стене, из которой тянуло сыростью.

— Этот дом под снос, — с грустью произнесла она, заметив, куда именно направлен мой взгляд.

— Мама, это ты? — раздался сдавленный голос из-за ширмы.

— Да, Анни, — Миль спешно направилась туда, откуда исходил слабый девичий голосок. — Как твое самочувствие?

— Все хорошо…

— Милая, у меня для тебя сюрприз.

Крепко стиснув зубы, я направилась за ширму. Заранее знала, что легко не будет, но сердце все же сжалось.

На одноместной кровати лежала девушка лет восемнадцати. Исхудавшая, с нездоровым румянцем и темными кругами под глазами. Кожа облегала кости, словно медицинская перчатка, лишь подчеркивая каждый угловатый изгиб. Кожа вокруг губ и носа шелушилась, в глазах залегла боль.

— Привет, Анни, — собрав всю волю в кулак, с улыбкой произнесла я. — Я пришла, чтобы тебя нарисовать. Ты не против?

— Художница?.. — удивилась девушка, переводя на мать испуганно-удивленный взгляд. — Это же очень дорого.

— Анни… — начала было Эмили, но я ее перебила.

— Не переживай на эту тему. Просто мне очень захотелось сделать тебе подарок.

Анни недоверчиво приподняла брови. Миль уступила мне табуретку у постели, и я достала из корзины белый лист. Взвесив все «за» и «против», вытащила и коробку с красками.

На душе было паршиво. Я слишком хорошо понимала, что девушке осталось недолго, и Миль хочет хоть что-то оставить на память о единственной дочери. А потому рисовать Анни в том виде, в котором она была сейчас, я не планировала.

Глубоко вдохнув, я вновь ощутила странную вибрацию вдохновения, пульсирующую внутри. Взялась за долгую и кропотливую работу.

Краска ложилась необычайно ровно, за что стоило благодарить только Нетту, кисть порхала уверенными резкими движениями. Я поймала себя на ощущении, что это не я ей управляю, а она мною. Следом осознала, что почти не отрываю глаз от листа — будто мне хватило одного взгляда на Анни, чтобы запомнить каждую черточку на ее лице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бескровные от болезни губы налились алым, пустые болезненные глаза наполнились жизнью, светлые волосы улеглись на плечи мягкой волной — именно так я изобразила Анни на своем рисунке. Она выглядела живой и здоровой.

Стоило мне сделать последний штрих, как с губ сорвался облегченный вздох. За время моего пребывания тут еще ни одна картина не давалась мне так сложно и изнуряюще. Руки подрагивали, голова кружилась.

Мне явно стоило выбраться на свежий воздух и выпить крепкого сладкого чая.

— Это… это невероятно, — прошептала Миль из-за спины.

— Тш-ш, — мягко улыбнулась я, кивая на заснувшую девушку.

С трудом поднявшись на ноги, я дрожащими руками сложила все свои художественные инструменты в корзину. Лист с рисунком положила на табуретку, мысленно подмечая, что краска подозрительно быстро засохла. Вряд ли я провела тут больше двух с половиной часов.

— Спасибо вам, спасибо… — шепотом повторяла Миль, когда я уже подходила к двери.

Она мягко схватилась за мою руку, пытаясь вложить в ладонь шесть серебрушек.

— Не надо. Вам они явно больше пригодятся. Пусть они пойдут на лекарства для вашей дочери.

Женщина хотела поспорить, но я оказалась непреклонна.

Шесть серебряных нам особой погоды не сделают, а вот Миль и Анни — вполне.

Если от денег я смогла отказаться, то количество благодарных слов, которые после этого рухнули на меня, стоически выдержала, мысленно желая Миль сил.

По кривой лестнице спускалась с ощущением нереальности происходящего. Будто не живу здесь и сейчас, а смотрю фильм в плохом качестве. На улицу буквально выпала, споткнувшись о кривой порожек, зажмурилась от яркого солнца, заливающего светом улицу. И только потом различила знакомую фигуру, что, лениво прислонившись к забору, поджидала меня у выхода.

— Эвен?! Что ты тут делаешь? — удивилась я, но голос прозвучал будто со стороны.

— Тетка Генри нагрянула, сказала, что тебя надо встретить, — лениво ответил парень, воткнув в зубы дымящуюся самокрутку.

Я решительно выдернула эту гадость у него изо рта и бросила себе под ноги, потоптавшись носком туфель. Вот только пагубных привычек мне тут не хватало!

— За то, что встретил, спасибо, — выдохнула я. — А вот если еще раз увижу тебя с этим… — бросила красноречивый взгляд на землю.

Хотела сказать что-то сурово-воспитательное, но мир дрогнул, накренился и решительно начал падать. Или это не мир?..

Эвен подхватил меня в последний момент, придерживая за талию.

— Яра, что с тобой?

— Давай-ка меня домой, — слабо пробормотала я, опираясь на парня и не понимая, что происходит.

Но каким-то краем сознания осознавала, что я сейчас тут самая старшая. И район не самый благополучный. Надышалась, что ли, магическими красками?..

Ноги путались даже сильнее, чем мысли. Все вокруг заволокло туманом, потому, внезапно обнаружив себя на Лисьей улице, я удивилась. Большая часть пути была пройдена, и я понятия не имела как.

— Яра, немного осталось, — сквозь плотную пелену услышала я голос Эвена. — Да что с тобой?!..

Не столько осознав, сколько почувствовав, я ощутила, как идти становится легче. Кто-то подхватил меня с другой стороны.

А что, если я заразилась от Анни?! Тогда срочно нужно в карантин. Безответственность! Боже, какая безответственность с моей стороны идти рисовать больную девушку, когда дома меня поджидает целый сиротский приют!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А что, если это чума?! Или еще что покруче?..

Вот только я и слова не могла выдавить, лишь тряпичной куклой передвигаться с помощью двух — двух? — провожатых.

— Я Линн, мы с Ярославой знакомы, — раздалось по правую руку.