Таверна «Ведьмино Зеркало» - Сиана Келли

Я помню все коронационные вечеринки. Казалось, мисс Летиция каждый день получала новые бальные платья. Мне нужно было ухаживать за ними — и это была довольно изрядная работа — и создавать новые прически, дополняющие каждое из них. Меня очень ценили, сир, за моё умение обращаться с волосами.

Возможность обсудить то, чем она гордилась, остановила дрожь.

— 1760…..

— Да, сир. Вот и всё, — она начала втягиваться в разговор. — Я думала, что она была ленивой бездельницей, как и её мать. Я не знала, понимаете? Они ходили на ужины, вечеринки и балы каждую ночь, спали весь день. И они никогда не ели. Когда я спросила об этом мисс Летицию, она закричала так, что могла разбудить мёртвых. Я переступила границы дозволенного. Не мне было спрашивать, понимаете?

— Да, я понимаю.

— Я имею в виду, что леди не должны были много есть, но всё же, хоть что-то, вы понимаете. Я подумала, что, возможно, она наедалась на вечеринках, чего они никогда не должны были делать, это было не по-женски. Однако они часто посылали нас на кухню за какой-нибудь едой, чтобы перекусить в комнатах отдыха.

— О, так вот почему они оставались там так долго? — спросил Годфри с ухмылкой на лице. — Я предполагал, что они дремали.

Застенчивая и благодарная улыбка осветила лицо Одри.

— Только пожилые дамы засыпали. Большинство сплетничали и пытались расслабиться. Иногда мне было немного жаль своих хозяев, которые всегда были на виду, каждое слово, каждый жест, каждую ленточку оценивали. Они не могли сдвинуться с места без того, чтобы кто-нибудь не придрался. Конечно, потом кто-нибудь давал мне пощёчину за то, что я слишком сильно расчесала её волосы, и всё это сочувствие иссякало, — она начала закатывать глаза, но потом спохватилась. — Извините, сир. Я уверена, что вас всё это не волнует.

— На самом деле, это довольно интересно. Какой была Летиция как хозяйка? — спросил Клайв.

— О… Хорошей, — мгновение она смотрела на свои руки. — Мисс Летиция была очень похожа на других дам. У меня есть кое-какие соображения по этому поводу, если вы не возражаете, я скажу.

Клайв кивнул, чтобы она продолжала.

— То, что я говорила раньше о том, что они находятся под увеличительным стеклом, не имеют права голоса ни в какой части своей жизни, их подталкивают к бракам, которые выгодны для семьи, но редко для девушки, и всё такое. Я думаю, это заставляло их набрасываться на слуг, единственных, у кого меньше власти, чем у них самих. Итак, пощёчины, проливающийся обжигающий чай, наступание на ноги, пробуждение нас посреди ночи, чтобы поправить постельное бельё, все подлые мелочи, которые делали нашу жизнь несчастной, были сделаны потому, что они были несчастны.

— Я верю, что ты совершенно права, Одри, — сказал Клайв, заработав робкую улыбку. — Была ли Летиция такой же, наполненной тайной враждебностью?

— Да, сир. Именно так. Её мать была жестокой, сердитой, недовольной женщиной, которая держала мисс Летицию под каблуком.

— Любая личная информация о её матери, её происхождении, отношениях, привычках, всё, что ты можешь вспомнить, было бы полезно для нас, — сказал Рассел.

Большими бесхитростно-голубыми глазами она смотрела на него слишком долго. О, Одри, похоже, питала слабость к Расселу. Совершенно ненужный и в то же время слишком соблазнительный, я снова погрузилась в её разум. Ага. Она приехала с Летицией почти восемь лет назад и влюбилась в Рассела почти с самого начала. Она хорошо скрывала это, но считала, что он почти идеален во всех отношениях.

Она неловко кивнула, всё ещё глядя на него, а затем повернулась к Клайву, разрушая чары.

— Леди Этвуд — очень суровая женщина…

— В настоящем времени? — я перебила. — Она тоже вампир?

Вампиры обычно становились очень раздражительными, если я заговаривала с ними, но Одри, похоже, не испытывала ко мне той же враждебности, что и другие.

— Да, мисс. Как я уже говорила, я не знала, почему они спали весь день. Только когда они решили переехать из Лондона обратно в свой дом в Кентербери, я увидела возможность уйти с их работы. У меня был друг, который работал в другой семье. У них была дочь, которая скоро должна была дебютировать. Они хотели, чтобы мои навыки обращения с волосами выделяли её из толпы.

— Когда я затронула эту тему с мисс Летицией, она пришла в ярость, сказав, что она только что наконец-то обучила меня должным образом, что показалось мне чересчур, если вы не возражаете, что я так скажу. У меня была довольно хорошая репутация до того, как они меня наняли. Я ушла от своей бывшей хозяйки только тогда, когда её муж проиграл семейное состояние, и им пришлось уволить персонал.

Она выглядела смущённой, поделившись информацией о финансовых проблемах своей бывшей хозяйки.

— Одри, ты должна помнить, что никто из нас не принадлежит к аристократии, — мягко сказал Клайв. — Никто из нас не будет винить тебя за то, что ты плохо отзываешься о своей хозяйке.

— Похоже, она настоящая стерва, — добавил Годфри, его акцент звучал более улично, чем обычно.

— О, да. Когда я попыталась уйти, она сильно ударила меня наотмашь. Она только что поссорилась со своей матерью и была взбешена. Я должна была подождать, прежде чем сказать ей.

Она покачала головой, всё ещё злясь на себя после двухсот пятидесяти с лишним лет.

— Думаю, она сломала мне шею. Когда я проснулась, я был в огне, — её взгляд метнулся к Расселу, а затем она отвела глаза. — Видите ли, первая жажда. Мисс Летиция толкнула Мэри — одну из горничных — в меня и…

Бедняжка запнулась, вспоминая.

— Мы знаем, что произошло, — сказал Рассел. — Это была не твоя вина.

— Хотела бы я сказать, что согласна с этим, — вздохнула она. — Ну, вот тогда я и узнала, что происходит на самом деле. Её мать была очень зла, но мисс Летиция хотела, чтобы я осталась с ними, поэтому она позаботилась о том, чтобы я осталась.

— Почему ты осталась? — спросил Годфри.

— Сначала я не знала, что ещё делать. Она превратила меня в демона. Я была хорошей, богобоязненной женщиной, а теперь превратилась в монстра, охотящегося на живых. Я чувствовала себя слишком безнадёжно, чтобы делать что-либо, кроме того, что они требовали. Это было похоже на лунатизм. Только когда мисс Летиция уехала пару месяцев спустя, безнадёжность исчезла. Она уехала, и на следующий вечер я проснулась с таким же чувством, как и тогда, когда жила.

Она удивлённо покачала головой.

— Итак, — сказала я, — мы все думаем об одном и том же?

— Что