Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 - Михаил Барщевский

О.: Я не помню, что я упоминал в своих показаниях, извините. Нет, я просто освежил свою память насчет встреч с Черным, с Рубеном, Анисимовым также.

В.: Почему вы ранее этого не упоминали в своих показаниях?

О.: Я не помню, упоминал или нет.

В.: Нет, не упоминали.

О.: Насколько я понимаю, вы ведете перекрестный допрос специально для того, чтобы больше деталей выудить и понять.

В.: Господин Анисимов, который действительно участвовал в этих обсуждениях, сказал, что вы ни на одной из встреч не были и ваше имя даже не упоминалось.

О.: Но я не могу комментировать, что говорит господин Анисимов. Я совершенно противоположно все это понимаю. Я встречался с Анисимовым, и даже не один раз. Я объяснил, почему это так произошло. Поскольку я уже сказал вам, с одной стороны, это было предложение Босова мне, а с другой стороны, когда я об этом сказал Бадри, Бадри сказал, что у него точно такое же предложение поступило от господина Анисимова. Если Анисимов настаивает, что у него были долговременные хорошие отношения с Бадри и что он занимался этим бизнесом уже давно, то совершенно разумно предположить, что Бадри встречался с Анисимовым, и я тоже с ним встречался.

В.: Я вам вот что скажу, господин Березовский. У вас не было никакого участия в переговорах о приобретении изначальных «алюминиевых» активов.

О.: Совершенно не верно.

В.: Вы и Бадри договорились, что ваша доля стоимости приобретения изначальных «алюминиевых» активов будет выплачена из прибыли «Сибнефти».

О.: Это правильно.

В.: Хорошо. Так результатом этого оказалось то, что вы ни одного цента не достали из кармана. Не так ли? Вы не платили наличных вообще?

О.: Простите, это моя компания? Это значит, что «Сибнефть» платит мои дивиденды, мы договорились – Абрамович, Бадри и я, что мои личные деньги, то есть мои дивиденды и мои прибыли, будут использованы для того, чтоб заплатить за «алюминий».

В.: «Сибнефть» объявила дивиденд в 50 миллионов позже в этом году. То есть вы получали дивиденд, который другие акционеры не получали?

О.: Господин Сампшн, я вам четко говорю, я не помню, когда им платили дивиденды, когда они платили прибыль. Я очень четко сказал.

В.: Если вы так четко сказали, несомненно, вы сможете ответить на следующий вопрос. Когда вы заключили соглашение, на которое вы ссылаетесь, какова была цена приобретений?

О.: Как я вам уже сказал, как я понимал, что в целом должно быть более 500, но менее 600 (я точные цифры не помню), и это будет заплачено с помощью моей, Бадри и Абрамовича долей в «Сибнефти».

В.: Вы действительно не помните, господин Березовский, сколько вы заплатили за эти «алюминиевые» активы?

О.: Я точно не помню, господин Сампшн.

В.: Можете вы нам точно сказать, какую долю из прибыли «Сибнефти» вы получали на момент заключения данного соглашения? В денежном выражении какова была ваша доля из прибыли «Сибнефти»?

О.: В денежном выражении – не знаю, в выражении моей доли, которую держал Абрамович, я очень хорошо помню, тут ничего не поменялось.

В.: Знали ли вы, когда вы заключили соглашение, сколько вам причитается из прибыли «Сибнефти»?

О.: Да, я определенно хорошо понимал, я знал, что моя доля, мое участие в «алюминии» должно совпадать с нашим соглашением от 1995/96 года. Значит, 25 % моего дохода, моей доли должно оставаться в той же пропорции, выплачиваться из моей прибыли.

В.: А сколько это в долларах?

О.: Я же говорю, не знаю. Но если вы поделите 500 (или там больше) на 4, получите точную цифру.

В.: Нет, я не о пропорции цены спрашиваю, я спрашиваю о вашей пропорции прибыли «Сибнефти». Когда вы заключили соглашение, вы знали, сколько денег вам причиталось в отношении прибыли «Сибнефти»?

О.: Я не знал.

В.: Таким образом, соглашение, на которое вы ссылаетесь в 260-м параграфе, на то, что ваша доля цены приобретения «алюминиевых» активов будет заплачена из прибыли «Сибнефти», какими бы они ни были.

О.: Это как раз причина, по которой господин Абрамович принял решение участвовать в «алюминии», простите. И именно поэтому он долго считал, можем ли купить эти или нет, поскольку он отвечал за платежи «Сибнефти», поскольку он передо мной и перед Бадри взял на себя ответственность в наших соглашениях 1995/96 года. Вот Абрамович долго думал, поскольку нужно было посчитать, сколько денег у нас есть для приобретения этих активов.

В.: Но вся цена, которая была заплачена за первоначальные «алюминиевые» активы, была в размере 581 миллиона долларов. Не так ли?

О.: Я сказал, что, насколько я знал и насколько я помню, это было больше пятисот. Я не помню 581, мне проще запомнить цифру 575.

В.: Хорошо, 575 миллионов – эта цифра была снижена, когда два контракта в отношении активов в Ачинске, которые в сумме составляли 6 миллионов, их цена была снижена и от этих контрактов отказались.

О.: Я об этом ничего не знаю.

В.: Господин Березовский, посмотрите, пожалуйста, ваше интервью газете «Ведомости» 26 марта 2000 года. Это произошло примерно через 6 недель после тех событий, о которых мы только что с вами говорили. Внизу на первой странице корреспондент спрашивает: «Согласны ли вы с решением «ЛогоВАЗа» войти в алюминиевую отрасль?» И вы отвечаете: «Поверьте, я в то время был не в России. Мне позвонил Бадри Патаркацишвили, он тоже управляет моими долями, и он сказал, что только что была заключена некая сделка. Спросил, утверждаю ли я. Я сказал: «Заработаем ли мы на этом?» Он говорит: «Заработаем». И вы сказали: «Ну, тогда я утверждаю, я одобряю эту сделку».

Как вообще все это согласуется с тем, что вы только что нам говорили относительно того, что вы якобы участвовали в ведении переговоров по согласованию этой сделки?

О.: Ну, примерно так же, как я объяснял вам раньше. Это мое интервью газете «Ведомости» говорит о том, что я очень осторожно высказываюсь. Потому что мы договорились, что я дистанцируюсь от компании. И ради чего делать такие комментарии, если мы договорились, что я буду дистанцироваться от этой компании, как и от «Сибнефти» в свое время.

В.: Я так понимаю, вы показываете, что, когда вы согласились дистанцироваться от сделки, от компании, вы это достигаете посредством того, что завешиваете вашу долю на компанию господина Абрамовича. А сейчас вы говорите, что вы даже не имели права признать в интервью, что вы участвовали в ведении переговоров по этой сделке? Тот ответ, который вы дали в этом интервью корреспонденту, правдивый или неправдивый?

О.: Вы знаете, это такой лицемерный ответ. Ну, вот все, что я могу сказать.

В.: Спасибо. Теперь встреча в «Дорчестере». Она, судя по всему, произошла после обеда 13 марта 2000 года. Вы помните?

О.: Да, вспоминаю.

В.: Показания всех других свидетелей, которые могут это подтвердить и которые там участвовали, заключаются в том, что вы пришли с опозданием на час после начала встречи.

О.: Да, я помню, что я опоздал. Я пришел позже, чем все остальные. Я, к сожалению, действительно очень часто запаздываю, и люди меня ждали.

В.: То есть вы думаете, что они вас ждали?

О.: Несомненно. Вне всяких сомнений, они меня ждали. Все понимали, что я ключевой игрок, больше чем любые другие.

В.: В своих свидетельских показаниях вы говорите, что была организована встреча, в «Дорчестере»… для окончательной доработки соглашения о слиянии. Дальше, вы говорите о том, что «это была встреча принципалов, основных игроков, и цель заключалась в согласовании окончательных условий предстоящей сделки». Итак, что это были за ключевые основные условия сделки, которые нужно было еще доработать, досогласовать на этой встрече?

О.: Ну ключевые, основные пункты. Первое, прежде всего самое главное. Насколько я помню, это была первая и последняя встреча принципалов. И ключевые моменты заключались в том, какие будут доли слияния, что Дерипаска 50 % получит, Абрамович – 25 %, Березовский с Бадри – по 12,5 и что ни одна из сторон не имеет права по собственному решению выйти из бизнеса, то есть продать свою долю кому бы то ни было. Что 50 % – это одна как бы единица неделимая, ее представляет Абрамович, он представляет нашу группу, Дерипаска представляет другую группу, и у него там тоже какие-то были совладельцы, которые участвовали с ним в этом деле. Дальше мы обсуждали применимое право.

Ну что значит «обсуждали»? Бадри вел переговоры, не Абрамович и не я. И вот, пожалуй, основные принципиальные моменты. Мы сообщили Дерипаске о том, что наши интересы будут представляться Абрамовичем, насколько я помню, Швидлер там же присутствовал. Если я не ошибаюсь. Значит, мы сообщили, что наши интересы будет представлять Абрамович и что Дерипаску и его группу будет представлять сам Дерипаска лично, что этот договор будет подписан в соответствии с английским правом. По-моему, практически все. Все из того, что мы обсуждали.

Да, и еще мы, насколько я помню, обсуждали цену, обсуждали, что она должна выплачиваться Дерипаской в силу разницы в оценке. А, да, еще мы, совершенно правильно вы мне напомнили, мы обсуждали мою задолженность Дерипаске, эти вот 13 миллионов долларов, я был очень удивлен, потому что я даже не знал в то время, что долг еще не погашен, потому что я с Бадри несколько раз этот вопрос обговаривал.