Незнакомцы - Маргарет Петерсон Хэддикс

«Я не знаю наверняка, что на кону стоит мамина жизнь», – напомнила себе Эмма. Она была утомлена, раздосадована и напугана, но в отсутствие веских доказательств не собиралась принимать что-либо как факт.

Однако почему-то ей упорно казалось, что это правда вопрос жизни и смерти.

«Мама так нас любит… она бы не уехала, не бросила бы нас без очень важной причины», – сказала себе Эмма.

Если это и не был вопрос жизни и смерти, то уж точно что-то близкое.

Вот почему Эмма возилась с маминым шифром почти круглые сутки. Она брала с собой в школу записные книжки, полные пометок, и открывала их, как только учитель отворачивался. Она трудилась на переменах и в столовой.

– Новый проект, Эмма? – ласково спросила учительница по математике миссис Гандерсон, когда Эмма шагала в спортзал, продолжая на ходу записывать какие-то буквы и символы. – Наверное, ты за него получишь Нобелевскую премию, а?

Эмме нравилась миссис Гандерсон – как и все, кто любил математику. Но в тот момент Эмма была очень близка к тому, чтобы разрыдаться. Ей хотелось крикнуть миссис Гандерсон: «Нет, это не какой-то дурацкий проект, в котором маленькие детки играют в математиков! Это вообще не та ерунда, которой я раньше занималась! Это ОЧЕНЬ СЕРЬЁЗНО!»

Стала бы миссис Гандерсон говорить таким тоном с Кэтрин Джонсон[9], когда та рассчитывала, как отправить Джона Гленна в космос, а потом вернуть, избежав катастрофы? Стала бы она так же покровительственно улыбаться шифровальщикам, когда те мешали фашистским подлодкам топить корабли союзников?

Даже в те времена, в сороковые годы, шифровальщики пользовались компьютерами. Эмма была абсолютно уверена, что можно установить специальную программу и опробовать разные ключи к маминому шифру, но боялась, что на это уйдёт слишком много времени. Кроме того, надо было убедиться, что программа безопасна. Мама всегда уделяла этому особое внимание.

– «Каждый раз, когда выкладываешь что-то в Сеть, спроси себя, хочешь ли ты, чтобы это увидел весь мир», – сказала Эмма вслух, цитируя маму. – Вот ещё одно высказывание, которое можно попробовать.

– Ты уверена, что мама говорила «каждый раз», а не «всякий раз»? – спросил Чез.

В этом и заключалась проблема с мамиными высказываниями. Они были неточными. Иногда мама говорила «каждый раз», а иногда «всякий раз». Следовательно, Эмме предстояло испробовать оба варианта, подписав «а, б, в» и так далее над каждой буквой.

А если кодовой фразой было «всегда, когда выкладываешь что-то в Сеть»?

Может быть, Эмма ошиблась. Может быть, Чез тоже. Может быть, они вообще выбрали не тот метод.

Карандаш Эммы прорвал бумагу, кончик отломился и отлетел.

– Сделай перерыв, – сказала Натали с другого конца комнаты. Она сидела в наушниках, и провода переплетались с её волосами. Финн устроился рядом, положив голову ей на плечо, – он заснул час назад.

– Нет, – упрямо сказала Эмма. – Мы должны разгадать шифр.

– Ну хотя бы оторвись ненадолго и посмотри книжки, которые я прихватила из кабинета вашей мамы, – предложила Натали. – Может, тут есть что-то полезное.

– Нет, спасибо, – сказал Чез, и Эмма порадовалась, что он ответил за них обоих. Лично она обошлась бы без «спасибо».

Эмме не давало покоя, что Натали побывала у них дома. Госпожа Моралес заставила дочь убрать за Ракетой, чтобы у них – так она сказала – было больше времени на развлечения. Это была пятница, и они отправились в парк аттракционов.

Эмма не веселилась. Госпожа Моралес настояла, чтобы она оставила всё лишнее в машине, поэтому ей пришлось записывать потенциальные ключи к шифру на салфетках и билетах и совать их в карман.

Как ни странно, заодно она выяснила, что играть в «Скибол» у неё получается гораздо лучше, если она не смотрит, куда бросает мяч.

И целый вечер – всякий раз, когда они оказывались за пределами слышимости госпожи Моралес, – Натали хвасталась, что унесла из Скучальни две книги. Словарь и старый компьютерный справочник. Похоже, Натали полагала, что разгадать мамин шифр – её обязанность.

– Я подумала, что это важно, – сказала Натали. – В Сети пишут, есть такой шифр, при котором используется словарь или другая книга.

– Да – если человек, который составил шифр, назвал тебе номер страницы и ещё одну цифру, которая указывает, где именно на странице находится кодовое слово, – возразила Эмма, как будто они спорили. – Но мама не оставила нам никаких номеров! – Тем не менее она потянулась через стол и рассеянно провела пальцами по страницам словаря. Просто потому, что он был мамин. Потом она коснулась кривого сердечка на чехле маминого телефона. – Надо было привезти нам рисунок с сердечком, который лежит у мамы в столе, – сказала она Натали. – Вдруг в нём подсказка?

– Ты сама сказала, что это просто копия рисунка на мамином телефоне, – напомнил ей Чез. – Думаешь, подсказка в оригинале? Но Финн нарисовал сердечко на чехле три года назад – как оно может быть подсказкой?

– Не знаю! – огрызнулась Эмма. – Тебе не кажется, что мы НИЧЕГО не знаем?

Чез посмотрел на сестру. Глаза у него заволокло влагой, словно он был на грани слёз. Ну или Эмме показалось, потому что она сама смотрела на брата сквозь влажную пелену.

– Мы все устали, – сказала Натали удивительно мягким тоном. – Сомневаюсь, что сегодня мы ещё что-то выясним. Завтра суббота. Может, пойдём спать, а утром…

– Нет! – хором сказали Эмма и Чез. Очень громко.

От неожиданности Натали отпрянула. Провод от наушников выдернулся из ноутбука, и внезапно послышался мамин голос:

«…я уверена, что они помогают друг другу. Я говорила детям с тех самых пор, как они родились: «Вы навсегда есть друг у друга». Вот я единственный ребёнок в семье, поэтому…»

Натали поспешно сунула металлический штырёк обратно в гнездо, и мамин голос затих.

– Простите! – воскликнула она. – Простите, простите! Сегодня появилось новое интервью с родителями тех детей, и… мне кажется, ваша мама и миссис Густано не сёстры-близнецы. Ну, если она действительно единственный ребёнок и…

– Включи ещё раз, – потребовала Эмма.

– Эмма, мы не должны мучить себя, – сказал Чез. – Пусть Натали…

– Включи ещё раз, – повторила Эмма.

Натали завозилась с ноутбуком:

– Я не уверена, что перемотала на нужное место, но…

Снова зазвучал мамин голос:

«Я говорила детям с тех самых пор, как они родились: “Вы навсегда есть друг у друга”».

Эмма схватила мамин телефон, торопливо набрала код и открыла текстовое приложение.

– Мама с самого начала назвала нам ключ от шифра! – крикнула она. – Он у нас был!

– Что ты имеешь в виду? – спросила Натали.

Эмма указала на экран маминого телефона. Натали сидела слишком далеко, чтобы разглядеть слова, но Чез сначала придвинулся ближе,