Блондинка вокруг света или I did it my way - Анна Лазарева

К тому моменту я уже совсем привыкла, что на меня либо постоянно орут, либо бросают косые взгляды. И почти поверила, что это за то, что я «настолько некоммуникабельна и асоциальна».

У меня больше нет иллюзий. Я понимаю, что мужчина мечты совсем и не мечта, и не подарок. Что он завёл меня, как домашнее животное, и, по первоначальному проекту, я должна была исполнять забавные куплеты для увеселения его семьи. Эти забавные куплеты, а вовсе не моё мнение, и должны были стать моим «активным вкладом в наши общие дела». И поскольку я сопротивляюсь, стараюсь сохранить свою идентификацию, не хочу надевать форменную местную одежду, которую он мне покупает, и думать так, как здесь принято думать, у нас и возникает «недопонимание».

Но никто не без дефектов. Нужно мириться с человеческими недостатками. Идеальных мужчин не бывает. У него всё ещё полно достоинств: золотые руки, доброта, щедрость, чувствительность… Надо только уговорить его переехать…

Изредка выезжаю в Сан-Франциско. Дома сидеть нет мочи. Однажды меня заносит в гей-район Кастро. Сан-Франциско, вообще, считается гей-столицей Америки. С виду нормальный район, ничего особенного. Ну, раз приехала, надо хоть выпить. Захожу в бар, беру кружечку нефильтрованного. Рядом сидит небритый томный дяденька, с пузиком, недельной небритостью и глазами с поволокой. Знакомимся. Он гей. Недельная небритость и кружка пива посреди бела дня — это оттого, что недавно он пережил размолвку со своим бойфрендом и теперь у него разбито сердце. Он чувствует себя толстым и некрасивым.

— Добро пожаловать в клуб! У меня тоже разбито сердце, и я тоже чувствую себя толстой и некрасивой.

Мы жалуемся друг другу на негодяев-мужчин, которые делают с нами, что хотят.

— Ну, надо же! — продолжает уже подвыпивший новый знакомый. — Все мои серьёзные отношения были с евреями, и каждого из них звали Дэйв.

Дэйв недавно прислал ему эсэмэску, спрашивал, как дела. Наверное, скучает. Мой непутёвый тоже эсэмэсит.

Ну, вечер приближается, все в бар, мы из бара. Поболтали девчонки — и у обеих легче на душе.

— Удачи с Дэйвом!

— И тебе удачи!

Сан-Франциско — город широких взглядов, очень терпимый к меньшинствам. Вплоть до того, что пару раз приходится объясняться, почему я белая, да ещё и не лесбиянка. Объясняться, почти стыдясь своей белой гетеросексуальности, как консервативности и фундаментализма.

В ближайшем окружении друзей разражается драма. Американка индийского происхождения желает развестись со своим мужем ирландского происхождения, потому что хочет иметь коричневого (не белого) ребёнка. (Первый ребёнок у них неожиданно получился белый и рыжий, как сам ирландец.)

Белые тихонько, вполголоса обсуждают этот вопрос:

— Что, если бы подобное сказала белая женщина? Её бы обвинили в расизме.

Да, что говорить, вот слова той же самой соседки, американки-мексиканки, человека широких взглядов:

— Что это? Фу, это пища белых. Мы такого не едим, — говорит она, морща нос.

Если бы я сказала: «Такос? Фу, это пища коричневых. Мы, белые, такого не едим…»

Я улыбаюсь этой мысли. Меня бы тут же растащили по кускам всей толпой, и коричневые, и чёрные, и даже белые. Вот как их вымуштровали, заставили растекаться сладенькой, неискренней кашкой.

Но мне так говорить не придётся. Я официально заявляю:

— Я люблю мексиканскую еду и мексиканскую культуру.

Я вообще люблю еду. И жизнь была бы скучна, если бы была однообразна.

В полный голос белые на несправедливость указать не могут. Могут только шушукаться. Указание на расизм по отношению к белому расценивается как расизм. Обвинение в расизме здесь — очень тяжёлое обвинение. Двойные стандарты в вопросах расизма в широком ходу.

У нас подобное происходит в России. Уже очень не модно сказать «я — русская». Сейчас говорят «я — россиянка». А я вот — русская! Ну, и россиянка тоже, но во вторую очередь.

Едем на горячие источники и на реку Юба. Всего ничего отъехали, а климат уже намного лучше. Там лето и «Калифорния». И нет неприятных людей.

Я забываю о снохе, соседке и брате. Юба полна голубых омутов и безлюдных скрытых пляжей. Идеальное место для купаний нагишом.… Но время неумолимо идёт. Мы возвращаемся обратно. Где-то в районе Сакраменто я вздыхаю:

— Хорошая была поездка.

— Да, беби. Видишь, хорошо быть — может! — воркует он.

— Да! Вот бы ещё не возвращаться в этот дом!..

Истерический вопль заглушает гул мотора. Он исступлённо орёт, переходя на визг и почти бросая руль, как психически ненормальный. Я до предела некоммуникабельна. Он думал, я его маленький ангел, а я человек низшей категории, потому что мои мысли на нижнем уровне чакр. Он делает всё возможное, а я… Он достоин лучшего!

Оживлённые разговоры затихают, когда я вхожу в гостиную. Повисает молчание. Домочадцы издевательски переглядываются друг с другом, закатывают глаза и поджимают губы. Я слышу саркастический шёпот за своей спиной.

— Мы должны переехать отсюда, иначе у нас ничего не получится! Я больше не могу оставаться в этом враждебном пространстве…

Далее опять по накатанной: я нахожусь на низшей ступени развития (это моё любимое). Но он мне поможет встать в один ряд с собой и его семьёй. Мне повезло, что его любовь ко мне так сильна, что её не убить даже таким демонстративным пренебрежением к его семейным ценностям. Про мою низшую категорию он говорит мягко, как бы стараясь донести до меня мысль, не раня моих чувств и достоинства, как хороший наставник. Если бы мне рассказали подобное год назад, я вряд ли поверила бы.

— А тебе не приходило в голову, что для того, чтобы две стороны наладили отношения, нужно, чтобы обе стороны шли в направлении друг друга? Усилий одной стороны не достаточно.

— Они просто не знают, что о тебе думать. Их можно понять. Что ты сделала для того, чтобы они тебя полюбили?

«А почему я вообще должна что-то делать, чтобы они меня полюбили? Почему они ничего не сделали, чтобы я их полюбила, а даже очень наоборот? Почему мы все должны были что-то делать, если я приехала к нему, а не к ним?»

— А твоей кусачей снохе — новозеландке тоже пришлось пройти через подобную инициацию, или её всё-таки встретили теплее?

— Не смей так говорить про мою невестку! Если мне придётся сделать выбор между тобой и моей семьёй, выбор будет не в твою пользу.

Это звучит, как оплеуха. Я даже не могла этого ожидать. Зачем он вообще это сказал? Мне и в голову не приходило ставить его перед таким выбором. Я просто хочу переехать…

Судя по письмам и словам этого человека, написанным и сказанным тысячи раз, я когда-то была самым главным в его жизни. «Не бойся, беби. Я никогда тебя не разочарую. Вот увидишь!» Почку он мне свою отдаст. «И глаз».

Как же так? Надавать обещаний и сделать всё наоборот: требовать, чтобы я отдала свой глаз и почку его так называемой семье.

— Зачем же ты всё это говорил, писал?!

— Мне просто так хотелось, чтобы это было правдой!..

Итак, я живу с очень неприятными людьми, мой мужчина стоит на стороне этих людей и защищать меня не собирается. Мало того, я сама себя не могу защищать, у меня связаны руки. Он мне их связал. Ради него я должна строить хорошую мину при плохой игре и улыбаться. Я не имею права конфликтовать.

Как-то, с тоски, пошла на сальса-пати. Одна, потому что никто больше не вызвался идти со мной. Возвращалась поздно. С подножия холма позвонила бойфренду. Он должен был меня встретить. Бойфренд предложил мне взять такси, поскольку он «очень устал» и уже собирается спать. Я язвлю про себя: «Если бы я везла шляпу снохи, всё было бы по-другому».

Знаете, что такое синдром звенящих чемоданов? Это когда чемоданы говорят тебе, звеня: «Набей меня тряпьём и сваливай!»

Всем домом идём на декомпрессию самого знаменитого, на данный момент, американского фестиваля «Горящий Человек» или «Burning man decompression». Сам фестиваль проходит в пустыне штата Невада, а вот так называемая декомпрессия, парой месяцев позже, в Сан-Франциско. Люди наряжены в самые безумные костюмы, оставшиеся ещё с фестиваля. Некоторые персонажи бродят по выделенной территории абсолютно голые, полностью выкрашенные краской, потряхивая позолоченными гениталиями. Голое раскрашенное тело — особый почерк «Горящего Человека».

Встречаем множество друзей. Они ещё не знают, что я такая некоммуникабельная, поэтому общение идёт без проблем. Моего бойфренда все любят. Он всегда спешит на помощь по первому зову.

— Это моя гёлфренд Анна, кто ещё не знает. Мы романтично познакомились в Таиланде, и она влюбилась в меня с первого взгляда, — он весь нежность, юмор и забота.

— Ха-ха-ха, — смеётся его знакомый, — я тоже влюбился в тебя с первого взгляда. — Ты самый хороший парень из всех, кого я знаю, дружище.