Гамма-воин - Сергей Зверев

В коридоре раздался топот. Охрана очнулась, — подумал Артем, но ошибся.

С лестничной площадки выпрыгнул еще один узкоглазый и с ходу открыл огонь из пистолета. Корпус наполнился грохотом. Чмок-чмок! Пули ударили в стену над головой Тарасова. Артем успел присесть и укутанным в белую х/б предплечьем отбил нож, рассекая воздух. Свистнуло лезвие, пройдя по касательной и вспоров ткань. Тарасову казалось, что эти короткие секунды тянулись целую вечность. С шумом опрокинув кособокую тумбочку под ноги противнику, он вскинул свой пистолет и двумя меткими выстрелами уложил мчащегося на подмогу второго китайца. У противника же выбил ствол. На том конце коридора мелькнули фигуры в пижамах. Кто-то заорал поблизости — похоже, в соседней палате.

Противник оказался не так прост — он, как пушечное ядро, бросился вперед и, пробив выставленный Тарасовым блок, опрокинул того на спину. Боль молнией прошла по телу Артема — от макушки до самых пяток, но, слава богу, это просто давали знать о себе недавние травмы. Горячее дыхание обожгло лицо. Натренированным движением Тарасов вывернул запястье противника, так что нож отлетел на метр в сторону, взрезав тощий линолеум. Сейчас воспользоваться пистолетом было нельзя — китаец ловко вогнал колено в локтевой сгиб противника; рука Артема потеряла чувствительность. Тарасов отбросил норовящие ударить в горло кулаки китайца и нанес тому чувствительный удар в живот. Противник отшатнулся, и этого было достаточно, чтобы двумя ударами — коленом в подбородок и раскрытой ладонью по глазам — заставить узкоглазого завалиться на спину. Артем не мешкал: взвившись в воздух, он с разворота опустил колени по грудную клетку лежащего противника. Чвакнуло в груди у китайца, его голова дернулась.

Тарасов с трудом поднялся. Струйка крови изо рта поверженного врага свидетельствовала, что сейчас его душа общается с Конфуцием где-нибудь в райских кущах за Великой небесной стеной. Стараясь не оглядываться на лежащий у дверей палаты труп Лии, Артем, шатаясь, пошел по коридору. Замяукали сирены между госпитальными корпусами. Из палат стали выползать взволнованные пациенты Мандрыкина.

— Что здесь случилось, черт вас возьми?! — заорал немалый чин, выставив сытую рожу из отдельной полковничьей палаты.

— Война, дорогой товарищ. Война, — бросил Тарасов, баюкая колющую миллионом иголок отбитую руку. — Забыл, что такое война?!

Голова вдруг стала ясной. Будто посторонний, Артем взглянул на осматривающих помещение за помещением спецназовцев в незнакомой черной форме; проводил взглядом санитаров, несущих на руках в сторону операционной мертвенно-бледного охранника; кивнул знакомому доктору — заспанный и небритый, он, по-видимому, только что приехал…

Тарасов заплатил по всем счетам — он чувствовал это кожей. Кто-то окликал Артема, но он этого не слышал…

— Куда вы, эй!.. Да куда вы, товарищ майор!

Знакомый прапор взял его за плечо, и только тогда Тарасов обернулся.

— Вам плохо?! — встревоженно спросил прапор.

— Пойдем-ка покурим, — тихо сказал Артем. — Режим я все равно уже нарушил…

Глава шестнадцатая. «На безымянной высоте…»

— Товарищ майор, Ларичев Завитушу-то с батальона снял! С треском! Орал на него!

— Иди ты! А за что?

— Непорядок, говорили, в автороте, и в санчасти непорядок… Да это только повод на самом деле, понимаете?!

— Понимаю… Ну и что с того?

— А вас, говорят, назначил врио комбата! Ради этого Ларичев шум и поднял! Похоже, давно собирался! Я еще в последний приезд генерала внимание на это обратил!

— Иди ты!..

Артем верил и не верил, не зная, радоваться ему или огорчаться. То, что говорил сейчас капитан Суханов, было для него полной неожиданностью. После госпиталя его могли комиссовать, но этого не случилось: чья-то рука направила действия неумолимых военных медиков, и майор Тарасов получил «вольную»: «Прибыть к месту прохождения службы…» Дата. Подпись… Судьба. Да, кто-то из великих сказал: «Бога нет — есть только судьба и великие деяния». Похоже, так и есть.

— Можете идти, капитан, — проговорил Артем официальным тоном, чтобы прервать поток красноречия Суханова.

«А мне пора командирский кабинет занимать, — подумал Тарасов. — Все просто: один комбат ушел, другой пришел, а батальон был и остается… А Суханову все-таки не следовало являться ко мне на квартиру — укажу при случае. Такой бардак кругом… Хотя оно и понятно: перед новым комбатом выслужиться никогда не мешает…»

Убрался капитан. Артем сидел посреди своего любимого продавленного дивана — ну, блин, как король на именинах. В квартире было пугающее запустение, но Тарасов старался не обращать на это внимания. Слишком многое здесь нужно менять, и без женщины — ее умных работящих рук и доброго совета, в котором так нуждается настоящий мужчина, — никак не обойтись.

«Майор Тарасов, слушай мою команду: парко-хозяйственные работы по дому отложить… В который раз…» Артем усмехнулся и принялся одеваться. Зазвонил мобильный. Это был снова Суханов:

— Товарищ майор, забыл сказать: за вами пошел штабной «газик». Водитель обещал доставить, как по расписанию…

— Спасибо, — бросил в трубку Тарасов и отключил связь.

Спускаясь в лифте, Артем вспомнил, что во второй роте нерадивый командир, которого, помнится, притащил неизвестно откуда Завитуша. Придется сместить: на такого в бою нельзя положиться. Санчасть надо оштукатурить… На въезде выбоину заасфальтировать — раздолбали бэтээры колесами. Еще надо со строевой частью тепло побеседовать — прод аттестаты на командированных выписывают с опозданием… Да, и командировки надо бы урезать — Ларичеву намекнуть, не забыть! — учебный план по швам трещит, а солдатики по России болтаются…

— Черт, приказа-то еще не было, а ты туда же! — ругнул себя Тарасов и тут же понял, что приказ непременно придет и не отвертеться ему от множества дел-хлопот, которые прилагаются к солидной должности командира «Гаммы».

«Самолет звенел и дрожал, двигался по бетонному полю. Калмыков прижался лицом к иллюминатору. Из неба, из синевы возникали военные транспорты, снижались, касаясь земли, выбивали клубы резиновой гари, удалялись…» Строки из книги Александра Проханова «Дворец» поплыли перед сонными глазами, и Артем отложил книгу.

Сегодня в качестве исполняющего обязанности командира он впервые остался в «Шишкином лесу». Завитушу как языком слизало. Подполковник и дела-то толком не передал: сославшись на занятость, поручил это неприятное дело заму по воспитательной работе. Тарасов не обижался: он простил Завитушу. Да ведь всегда был здесь чужим бывший связист, неведомо как оказавшийся на должности комбата самого боевого подразделения России…

Сейчас, в три часа двадцать две минуты утра, он подводил итоги, туша окурки один за другим в переполненной дымной пепельнице. Последние недели и последние случившиеся смерти заставляли задуматься если не о вечном, то о насущном. Еще один кувырок судьбы — теперь он комбат «Гаммы», персона, лично известная президенту, офицер, вхожий в высокие кабинеты Генерального штаба. Вторую звезду на погоны скоро повесят… Но Артем знал, что судьба в обмен на свои милости требует ответных шагов. Что будет нужно людям, вершащим судьбу половины мира, от майора Тарасова?

Забытая в пепельнице сигарета пускала в потолок струйку дыма, превращалась в седой пепел. Белый телефон прямой связи мигнул ядовито-красным огоньком. Артем снял трубку.

— Майор Тарасов, слушаю вас!

— Боевая тревога! — скомандовал глуховатый голос офицера из Центра связи. Сколько раз Артему приходилось слышать его, но он никогда не видел лица этого человека.

— План «Воздух»! — услышал Тарасов вторую фразу. Это означало, что сейчас в двадцати километрах на юго-восток могучие транспортные «илы» прогревают моторы, мечутся техники, а выдранные с корнем из теплых постелей пилоты слушают секретный инструктаж.

— Понял вас, «Первый», — отозвался Артем.

И вдруг глуховатый голос офицера-связиста, сменив суровый официальный тон на почти дружеский, доверительно добавил:

— Снова Кавказ, товарищ майор… — В трубке тут же раздался гудок отбоя.

Тарасов снял трубку внутренней связи.

— Командир дежурной службы слушает… — проворчал недовольный голос капитана Суханова.

— Суханов, боевая тревога! — Артем механически продублировал команду Центра и от себя сухо добавил: — Штабной «газик» — в Химки, за командиром автороты. Офицеров вызывай по списку. Дежурного прапора — ко мне!..

Мир для майора Тарасова теперь сузился до размера циферблата «командирских» наручных часов, и по этому фосфоресцирующему циферблату побежала суетливая секундная стрелка. Застегнуть крючки на вороте кителя, натянуть камуфляжное кепи — одна секунда. Проверить, закрыт ли сейф, — еще секунда. Подхватить загодя уложенный дежурный кейс — еще секунда…