Угрюмый роман - Ния Артурс

который был задвинут до упора в угол, чтобы не загораживать дверь.

Не смотри на это, Даррел. Не смотри. Я загоняю в угол свою потребность в порядке и чистоте, вместо этого сосредотачиваясь на поиске Санни.

— Санни? — Я взбежал по лестнице, хмуро глядя на ведра с краской и пластик, свисающие с дверных проемов.

Пыль, висящая в воздухе, вызывает у меня кашель. Надо было захватить маску для лица, прежде чем заходить сюда.

Проходя мимо спальни Бейли, я замечаю краску на стенах и уже расставленную мебель. Я сопротивляюсь желанию взглянуть на проделанную работу.

Сначала Санни.

Затем слежка.

В комнате Майкла что-то стучит. Я спешу туда и резко останавливаюсь, когда вижу Санни Кетцаль, лежащую на полу, ее конский хвост в нескольких дюймах от плоского контейнера, в котором еще осталось немного краски.

— Санни? — Я бросаюсь к ней. Мое сердце колотится в таком бешеном темпе, что я боюсь, оно скоро остановится.

Когда я протягиваю руку, чтобы перевернуть ее на спину, Санни протягивает руку и обхватывает мою ногу. — Черные потолки — это круто. Они ему понравятся.

Я быстро моргаю.

Она отпускает мою ногу и переворачивается на другой бок, бормоча во сне неразборчивые слова.

Я кладу руку на согнутое колено и облегченно смеюсь. Только Санни Кетцаль заснула бы на пол, как будто это был обычный вторник.

— Санни. — Я пожимаю ее руки. — Давай. Давай отвезем тебя домой.

— Нет. — Ее слова невнятны, как будто она выпила. Я не удивлен. Недостаток сна воздействует на мозг так же, как употребление алкоголя. Это проверенное исследование, и это предполагаемая причина несчастного случая с Клэр и Алистером, так что я знаю, насколько сильным может быть истощение.

— Санни, — мой тон мягок, но тверд, — даже если ты не хочешь идти домой, ты не можешь спать на полу.

Санни приоткрывает глаза. И затем она улыбается. Это ослепительная улыбка с морщинками в уголках ее кошачьих глаз. В тот момент, когда она показывает мне это, я вспоминаю, как влюбился в нее с первого взгляда.

— Мне нужно закончить эту комнату, — рыдает она, выставляя темный палец. — Мне нужно работать.

— Ш-ш-ш. Нет, тебе не обязательно работать. Тебе нужно поспать.

Ее голова мотается, как будто в ней ослабла пружина. — Должна.

— Санни.

Ее ладони касаются моей груди, и она отталкивает меня.

Я отшатываюсь назад, мой рот округляется. Эта женщина.

— Ты такой же, как Даррел. — Ее глаза приспущены, а волосы торчат по всей голове, как будто она только что подверглась опасному воздействию электрического тока. — Ты раздражаешь.

Она самая надоедливая.

С тобой всегда должно быть сложно, Санни?

Я разочарованно вздыхаю и снова подхожу к ней. Если она не собирается поддаваться на уговоры сдвинуться с места, мне просто придется быть немного настойчивее.

— Он думает, что он такой идеальный. — Санни показывает язык. — Только потому, что он умный и горячий.

Горячий? Это останавливает меня на полпути.

— Так устала. — Она медленно падает навзничь, ее веки закрываются.

— Вау. — Я бросаюсь к ней, обхватываю руками ее талию, чтобы она не ударилась головой об пол.

Я в панике хватаю ее за тело, и она снова просыпается. Я смотрю ей в лицо широко раскрытыми глазами.

Она смеется и показывает пальцем.

— Что? Что тут смешного?

— Даррел.

— Что?

— Я собираюсь все закончить и не мешать тебе.

Я вздыхаю так тяжело, что мир, вероятно, немного смещается со своей оси. — Никто тебя не торопит, Санни. Ты можешь не торопиться.

— Я могу это сделать! — Она бьет меня кулаком. Это почти не производит эффекта.

Я вижу, что ее высокомерие живо и в полном порядке. Некоторые вещи никогда не меняются. Санни и самоуверенность идут рука об руку. Ее лобная доля устроена таким образом. У нее нет опыта слышать слово "нет". Чего еще я могу ожидать от женщины, которую годами обожали учителя, ученики и родители? У меня бы тоже было большое эго, если бы я был на ее месте.

— Хватит. Я несу тебя в постель. — Я подхватываю ее под колени и несу, как подобает невесте. Она начинает тонуть, и я мягко подбрасываю ее на руках, чтобы как следует ухватиться.

Ее пальцы сжимаются вокруг моей рубашки. — В постель?

— Мм-хм. — Я распахиваю дверь в комнату Майкла и поворачиваюсь боком, чтобы крадучись выйти, не ударив ее головой о дверную ручку.

Она прижимается щекой к моей груди. Я бросаю на нее взгляд. Она теплая и мягкая в моих объятиях. Футболка, в которую она одета, забрызгана краской, как и ее лицо. Это ни черта не делает ее менее красивой. На самом деле, она еще привлекательнее, когда спит и не набрасывается на меня.

Интересно, позволит ли она мне и завтра уложить ее спать. Затем я мысленно даю себе подзатыльник. Достаточно того, что Майкл встречается с Санни. И Бейли любит ее больше, чем маршмеллоу-мороженое. Она также будущая невестка Алистера и новая тетя Белль. Конечно, она может и не быть родственницей Кении по крови, но какое, черт возьми, это имеет значение? Она такая же сестра Кении, какой Клэр была моей.

Связаться с Санни было бы слишком проблематично. Я не могу больше рисковать осложнениями, когда в моей жизни такой хаос.

Глаза Санни распахиваются, когда я укладываю ее поверх своих одеял. Я бы не положил ее сюда, если бы было куда пойти, но комнаты для мальчиков находятся в стадии строительства. Кроме того, я только что сменил эти листы. Как только я спрячу все свои школьные фотоальбомы и ежегодник из Джон Херст, беспокоиться будет не о чем.

— Даррел. — Санни улыбается.

Черт возьми.

Большую часть времени я могу держать свои сумасшедшие мозги подальше, но не сегодня вечером, и если она так же не улыбнется мне.

Боясь, что сделаю что-нибудь иррациональное и незаконное — например, поцелую ее, пока она не проснется должным образом, — я отстраняюсь от ее искушающего взгляда. Отодвигаюсь от кровати. Отталкивайся от Санни Кетцаль.

За исключением того, что я не ухожу далеко.

Руки Санни обвиваются вокруг моей шеи и сжимаются, останавливая мое продвижение.

Я рывком возвращаюсь к ней, с моих губ срывается возглас удивления. Она снова дергает меня вниз. Чтобы не раздавить ее, я упираюсь руками в матрас по обе стороны от ее тела.

— Сон должен быть не таким, — шепчет она, ее глаза все еще полуприкрыты, а слова небрежны.

Мои глаза чуть не вылезают из орбит, когда она пытается расстегнуть пуговицы на моей рубашке. Она все еще в полусне, наполовину в бреду, поэтому у нее не получается расстегнуть ни