Бессонные ночи - Александр Назаров

что-то чище, что-то лучше этого кратковременного поцелуя? Я думал, это я сумасшедший, или весь мир? Кажется, все-таки мир. Разве можно совершать безумства и злодеяния, когда есть любовь. А может миру этой любви и не хватает? Так как её никогда не хватало мне. Поцелуй стал ответом на заданный мной вопрос.

— Тогда отправляемся в путь. Сегодня ночью мы вознесемся.

10 ночь. Часть 2

Не так сложно было арендовать моторную лодку, как научиться ею управлять. Сняв лодку в городском порту, мы отчалили и тут же чуть не врезались в соседние суда. До этого я всего пару раз в жизни управлял моторной лодкой.

Хорошим это никогда не заканчивалось. По крайней мере, последний раз нам приходилось выбираться из кустов. Это еще до войны было. Теперь же мы плывем всё ближе к острову маяком.

Далеко позади остался сияющий город, в центре которого возвышается вечный Иггдрасиль с крутящимися вокруг дирижаблями. Город. Я почти никогда не покидал это нагромождение домов, редко бывал в других городах. А о других странах даже не мечтал. Ну как, не мечтал. Всегда мечтал. Никогда не находил ни времени, ни денег. Теперь я покидаю его, чтобы уйти не знаю, куда. Но это должно было случится в итоге, слишком уж долго я настаивался в привычном месте. Думаю, частично моё постоянно упадническое настроение связано именно с этим.

Я смотрю по сторонам: бескрайняя тьма ночного моря. Дальний свет нового рабочего маяка. Тусклый свет проклятого острова, где меня ждет Пожиратель личности. Ветер яростно дует на море. И хотя в Городе ночи стали теплее, здесь, на воде, до сих пор зимняя стужа. Вижу, как Этель старательно кутается в свое пальто. Пытаясь согреться, она дышит в свои тонкие красные ладони. Снимаю с себя своё пальто и накидываю его на Этель.

— Нет, не надо, — говорит она, — мне не холодно. А ты не простудись. Я себя не прощу, если ты заболеешь.

— Не беспокойся, меня ничто уже не убьет. Меня согревает пылающее сердце, — смеюсь я, — предвкушение вознесения. А ты вся дрожишь, тебе нужно тепло. Так что не противься.

— Ну смотри, пророк. Пламенное сердце, — она улыбается, — а что хоть там будет, на острове?

— Честно, не знаю. Я вижу цель, но путь к ней все еще в тумане. Но я знаю, что нас ждет испытание. По крайней мере, меня. Мне сказали, что на острове обитает древня тёмная сила, именуемая Пожирателем личности. Я должен попробовать справиться с ней. В этом ведь действительно есть смысл. Чтобы вознестись к свету, мне нужно будет встретиться лицом к лицу с тьмой.

— Значит, встретимся с ней вместе.

— Нет, я не хочу подвергать тебя опасности.

— Мы плывем ночью по морю сквозь ледяной ветер на остров с заброшенным маяком. Не находишь, что мы уже подвергаем себя опасности? — говорит Этель с легкой насмешкой.

— И то верно. Но здесь опасность другая. Это зло не просто так зовется Пожирателем личности. Тебя не ранят физически. Самое страшное, ты можешь потерять частицу себя. Мы все есть сборник отдельных кусочков личности, отдельных черт. Как музыкальный альбом. Так. Погоди. Мы же взяли проигрыватель?! — резко вспоминаю я.

— Да, Фред, вот он лежит, — успокаивает меня Этель.

— Фух. Так о чем это я? Мы — пазлы. Человека нельзя описать одной чертой. Кто мы, умные, добрые, покинутые, заблудшие? Выкинь одну черту, и ты уже не ты. Именно поэтому я боюсь подпускать тебя близко к Пожирателю. Больше всего на свете я боюсь сейчас потерять тебя, даже частичку тебя. Я только-только обрел человека, ради которого стоит жить.

— А за себя ты не боишься?

— Если я и дам откусить частичку себя, то только свою тоску. Её у меня, признаться много накопилось. Пусть подавиться.

Из тьмы возникает громада острова. Над которым возвышается далекое здание маяка, где на вершине горит бледный желтый свет. С острова в море впадает маленькая речка, вдоль которой мы движем, вглубь этой странной мрачной земли.

Берега реки поросли голыми кустами, чьи ветки так и тянутся к нам, подобно костлявым лапам. Старые пыльные ветви. Как давно на них уже ничего не растет? Мы высаживаемся на берег недалеко от маяка. Снег здесь причудливо образовал колючки, смотрящие во все стороны. Они резко хрустят под ногами. Морской ветер приносит сюда много влаги, которая замерзает, продолжая рост белоснежных шипов. Если бы они выросли еще больше, то это выглядело бы угрожающее.

Стены маяка также покрылись белоснежной коркой отдельных кристаллов, Ощетинившийся остров, так бы я мог его назвать. Когда-то давно у него действительно было имя, говорят, что на другой стороне острова даже было небольшое поселение, давно пропавшее. Но башня осталась. О, древний страж веков… Мрачный жрец наших душ, стоящий за нашими спинами…

Мы подходим к старым ржавым дверям.

— Как думаешь, что внутри? — спрашиваю я.

— Старые пыльные помещения, заваленные хламом. Всё как мы любим. У меня другой вопрос, как внутрь-то попадем?

— Возможно придется взламывать, либо искать другой вход. Но я чувствую, что…

Толкаю дверь. Не поддается. Ладно, пафосно не получилось. Тяну ручку на себя и дверь со скрипом открывается, открывая нам свою тёмную пасть.

— Кажется, нас здесь ждут, — в шутку говорю я. Во мне, однако, растет подозрение, что это нефига не шутка.

Мы попадаем в темное помещение, которое освещают только фонарики, которые мы взяли с собой. Ржавая винтовая лестница ведет наверх. Кроме того, тут есть пара дверей в подсобные помещения.

— Ну что, сразу на верх? — спрашивает Этель.

— Нет. Давай осмотримся. Только подумай, сколько всего мы можем здесь найти. Зарядимся этой энергией. Ты ведь уже её чувствуешь? Я — да. Мертвые года питают нас своей энергетикой.

Я открываю дверь ближайшей подсобки, и моё дыхание замирает. Вся комната состоит из фанерного шкафа и стола. В центре комнаты, у металлического стола лежат два тела. Абсолютно иссохшие, почти что мумифицированные. На лицах совершенно нет никакого выражения. Этель вскрикивает, когда видит эту картину. Она отворачивается и уходить подальше.

— Интересно, — говорю я, подойдя ближе, — отчего они умерли? Я не вижу следов насильственной смерти. Они не были убиты. Может замерзли, умерли с голоду?

В руки одного из трупов я вижу ничто иное, как револьвер. Открываю барабан и обнаруживаю, что все шесть пуль на месте. Из него не стреляли. Даю револьвер Этель, которая решилась подойти поближе.

— Что думаешь?

— Там под столом книга есть. Я её только сейчас заметила. Думаю, там есть кое-какие ответы.

Оказывается, это записная