Пока Земля спит - Алексей Евтушенко

Выкуренная сигарета кое-как помогла вернуть мысли в практическое русло, и мы продолжили разговор. Выяснилось, что в первую очередь Эйша подозревает конкурентов клана Ружебо по продаже человеческих снов.

– Это очень выгодный бизнес. Ты даже представить не можешь, насколько выгодный. Затраты минимальны, а прибыль… – она покачала головой. – Отец и дядя меня убьют, если узнают, что я тебе это рассказываю, но мы и впрямь в одной лодке, так что… В общем, то, что тебе известно о стоимости записи одного человеческого сна средней популярности, можешь смело умножить на десять.

Я умножил и присвистнул.

– Однако!

– Ага, – подтвердила Эйша.

– И при этом клан Ружебо контролирует шестьдесят два процента этого рынка. Это же сумасшедшие деньги!

– А я тебе о чём говорю? Только не шестьдесят два, а больше. Думаю, все семьдесят пять, а то и восемьдесят. Откуда у тебя эта цифра – шестьдесят два?

– Мне её дал твой дядя.

– Ну, дядя мог специально приуменьшить наши заслуги в данной области, – усмехнулась она.

– Чтобы меньше мне платить?

– В том числе. Ну и так, на всякий случай.

– Нехорошо.

– Но и не плохо. Это всего лишь бизнес. Или ты думаешь, что бизнес возможен без утаивания информации?

Пришлось согласиться, что она права. Так называемый «честный бизнес» – понятие весьма и весьма условное и относительное. То есть, я надеюсь, что он бывает, но у себя в стране с таковым не сталкивался. Так с какой стати он должен быть здесь, на Торгуне, где им занимаются те, кто по галактическим меркам ещё вчера откровенно пиратствовал на космических торговых путях? Другое дело, что человек устроен таким образом, что не может смириться с обманом по отношению к себе, любимому. «Ах, меня обманули! Ах, мне не заплатили положенных денег! Какие сволочи! Негодяи!» Что ж, если разобраться, то это означает лишь одно: в следующий раз будь умнее и смотри, с кем и на каких условиях имеешь дело. Совет, конечно, дурацкий, но, в общем-то, ничем не хуже любого другого в этом роде.

По словам Эйши, выходило, что конкуренты, втайне подготовив план нападения, и впрямь могли его осуществить.

– Наши силы в данный момент рассредоточены по всему Торгуну, – поведала она. – Ещё накануне вашего прилёта мы значительно расширили сеть продаж, зная, что прибудут новые записи снов. Много человеческих снов – лучше продажи и шире сеть, это естественно. Пришлось нанять каравос Раво из других кланов. И не только их.

– А чем шире империя, тем сложнее ею управлять, – подсказал я. – Где-то мог завестись предатель, а где-то и просто лазутчики поработали. Ты уверена в вашем начальнике охраны резиденции? Мне показалось, они как-то слишком легко пропустили нападение.

– Я не знаю, – вздохнула Эйша. – И не знаю очень многого. Пойми, всё, что я тебе сейчас рассказываю – всего лишь мои предположения. Меня не готовили к управлению кланом в будущем. Я ведь женщина. А у каравос Раво не принято, чтобы женщина стояла во главе клана. Мы не лируллийцы и не свароги. В нашей истории были случаи исключения из данного правила, но крайне редко. Да я и сама никогда не стремилась к власти в клане. Мне она неинтересна.

Я хотел спросить, что же ей интересно, но решил повременить с этим вопросом. Ответ на него увёл бы разговор в сторону, а мы ещё не выяснили массу более важных и первоочередных вещей. Например, что нам теперь делать, и можем ли мы рассчитывать хоть на чью-то помощь.

– Мы выжили, и это уже хорошо, – высказался я по данному поводу. – Теперь неплохо бы как-то выяснить судьбу твоего отца, дяди и прадедушки. Скажи, мы отсюда можем выйти в информационную сеть Торгуна? Если я правильно понимаю ситуацию, то репортёры не могли оставить такое событие, как дерзкое нападение на резиденцию могущественного клана Ружебо, без внимания. Или могли?

– Ты прав, – согласилась со мной Эйша. – Не могли. Пресса у нас независимая. В тех случаях, когда её никто не покупает. Но выхода в сеть здесь нет. Наверное, мы могли бы поймать какой-нибудь новостной канал. Но нечем. У меня тут ни радио, ни компьютера.

– Полный отрыв от мира, – кивнул я. – Понимаю.

– Он самый, – подтвердила Эйша. – Но узнать новости мы можем.

– Это как?

– А твой робот Карба на что? Он, правда, устаревшей модели, но должен уметь принимать электромагнитные информационные потоки, насколько я знаю.

– Электромагнитные информационные потоки, – повторил я со вкусом. – Хорошо излагаешь.

– Как могу.

– Карба, – обратился я к роботу. – Ты как насчёт приёма электромагнитных информационных потоков, не против?

– Прошу уточнить задачу, – отозвалась моя железяка.

Я уточнил.

– Могу, – сказал робот. – Но не отсюда. Здесь, под землёй, будет слишком много помех. Надо выбраться наружу. Лучше всего – на вершину ближайшего холма.

– Действуй, – приказал я. – Только скрытно. Тебя не должны засечь.

– Приложу все усилия, – пообещал Карба и направился к лестнице.

Глава 6

– Как странно это всё, – сказала Эйша, когда робот выбрался наверх, закрыл за собой люк, и мы остались одни.

– Что именно?

– Вот это, – она повела рукой. – То, что мы здесь. Не думала, что придётся использовать это место как настоящее, а не понарошечное убежище. Да ещё и приводить сюда мужчину.

– А что, ты приводила сюда женщину? – сорвалось у меня с языка.

– Что? – недоумённо воззрилась на меня она. – А, нет, у меня нормальная сексуальная ориентация, если ты это имеешь в виду.

– Вообще-то, я имел в виду обычную подругу, – соврал я. – Знаю, что женская дружба – понятие несколько эфемерное, но, насколько мне известно, в твоём возрасте у девушек чаще всего имеются подруги, которым они доверяют свои сердечные и прочие тайны. Вот я и подумал, что ты могла приводить сюда кого-нибудь из них.

– Нет, – покачала она головой. – Таких подруг у меня нет. Ты прав насчёт женской дружбы – она слишком ненадёжна. Я предпочитаю дружить с маль… э-э… с мужчинами.

– Что же, получается, я первый, кто узнал эту твою тайну и оказался здесь? – мне пришлось сделать вид, что не заметил её оговорки.

– Ага. Вот поэтому мне и странно, наверное. Это как… – она щёлкнула пальцами, подбирая сравнение.

– Первый поцелуй? – рискнул подсказать я, припомнив кстати, что, судя по опросам всяких там психологов-социологов, большая часть и мужчин, и женщин считает свой первый поцелуй одним из самых ярких событий в жизни. Даже более ярким, чем первый секс или первая смерть близкого человека. С результатами подобных опросов (если таковые вообще имелись) среди каравос Раво я не был знаком, но с изрядной долей уверенности мог предположить, что они вряд ли сильно отличались бы от наших.

Потому что даже моего, довольно поверхностного пока ещё знакомства с разумной жизнью во Вселенной хватало, чтобы понять самое главное: все мы, населяющие её расы, если и не всегда одной крови, то уж точно всегда одной любви и ненависти, радости и горя.

– Да, наверное, – согласилась она с уверенностью.

С явно преувеличенной уверенностью.

– Э, – не удержался я от догадки, – да ты никогда не целовалась, что ли?

– Почему это? Целовалась, конечно, – заявила Эйша и снова покраснела.

Оп-па. Называется – попал. Во всех смыслах.

– Ладно, извини меня, пожалуйста. Это совершенно не моё дело, но раз уж нам придётся какое-то время переживать трудности вместе, то хотелось бы кое-что о тебе знать.

– Ага. И в первую очередь целовалась я или нет. Совершенно необходимое знание в данной ситуации, – заметила она.

Да, следует признать, что девушка умеет быстро справляться со своими эмоциями. Это хорошо. Пригодится в будущем. Не говоря уже о настоящем.

– А как ты думала? Конечно, необходимое. Ты разве не в курсе, что молодые девушки, которые целовались с парнями, гораздо адекватнее воспринимают действительность, лучше переносят всяческие невзгоды и быстрее реагируют на изменение обстановки, нежели их нецелованные ровесницы?

– Это кто такое сказал?

Надо же, поверила. Нет, всё-таки она совсем молодая. Лет шестнадцать по земному счёту. Ну, максимум семнадцать. – «Эх, Дёма, и угораздило же тебя влюбиться в малолетку. Нормальных женщин мало вокруг? – Достаточно, но они не мои. – А эта… Что, уже твоя? Не торопись. – Я и не тороплюсь. Готов ждать столько, сколько надо. Хоть год, хоть два, хоть пять. – Ну-ну, посмотрим. Посмотрим…»

– Доказано учёными-психологами, – авторитетно заявил я, одновременно завершив энергичный внутренний диалог с альтер-эго (ему только волю дай – не остановишь). – Были проведены специальные исследования на данную тему. А чему ты удивляешься? Поцелуй, я имею в виду настоящий поцелуй с сексуальным подтекстом – это как бы пропуск в мир взрослых. Ну, то есть один из пропусков. А взрослый человек, как ты понимаешь, совершенно иначе реагирует на окружающую действительность, нежели ребёнок. Потому что взрослый…