Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

― Что нам делать со светом?

В качестве ответа в руке Бьорна появился огненный топор, и мы вместе шагнули внутрь.

Глава 16

Я думала, что туннель сразу же превратится в подобие лестницы внутри скалы, но вместо этого нас встретил проход, уходящий вглубь. Из трещин в полу вырылись струи пара, заставляя нас останавливаться, чтобы не ошпариться. Топор Бьорна освещал не более полдюжины футов, и казалось, что темнота поглощает сияние божественного огня.

― Ты действительно думаешь, что она шпионит для Снорри?

― Конечно, ― ответил Бьорн. ― Она идеальный шпион, ведь все отвечают на ее вопросы в надежде на упоминание в одной из ее песен. А даже если и нет, она всегда прячется по углам, наблюдая и слушая. В ее присутствии тебе лучше следить за своими словами.

В этом он, возможно, прав, но…

― Мне жаль ее.

― Почему? У нее есть все.

― В ней есть какая-то печаль. Я… ― Я покачала головой, не в силах объяснить это чувство. Кроме того, Стейнунн и то, шпионила она для Снорри или нет, вряд ли были моей главной заботой. ― Как драуги оказались здесь? ― Я бросила взгляд в сторону входа, но увидела, что солнечный свет уже исчез, а туннель незаметно изогнулся. ― Кто они?

― Запрещено проносить оружие через границы храма или забирать жизнь, не принесенную в жертву богам, ― ответил Бьорн. ― Как гласит история, один ярл возжелал богатства Фьяллтиндра и попытался завладеть ими. Он и его верные воины пришли на ритуал, а на последовавшем за ним празднике похитили большую часть золота и серебра, оставленных в качестве подношений, и скрылись с ними по этой тропе. Один за другим их сразила божественная сила, заставив нести бремя проклятия своего ярла и охранять туннели до конца дней. Большинство верит, что похищенные ими сокровища все еще хранятся в пещерах, и многие пытались украсть их сами. Никто из них так и не вернулся, и говорят, что любой, кто прикоснется к сокровищам Фьяллтиндра, будет проклят и сам станет драугом. Так что если ты увидишь что-нибудь ценное, лучше не трогай.

― Принято к сведению, ― пробормотала я, переступая через мертвого кролика, шкура которого была разорвана когтями. ― А что насчет твоего топора? Можешь ли ты по-прежнему использовать его в границах храма?

― Я бы не пытался этого делать. ― Бьорн остановился у подножия лестницы, ведущей вверх ― каждая ступенька была глубиной всего в полпяди16, а камень был скользким от влаги. У его ног лежали гниющие задние конечности оленя. ― Это оружие.

― А как же мой щит?

Он оглянулся на меня через плечо.

― Ты готова рискнуть и узнать об этом?

Учитывая то, что случилось с ярлом и его людьми, это было однозначное «нет». Ступени поднимались все выше и выше, и прошло совсем немного времени, прежде чем мои икры заныли от усилий по удержанию равновесия на скользком камне. Я подозревала, что Бьорну было еще сложнее, поскольку он был достаточно высок и вынужден был горбиться, но он не останавливался.

И с каждым шагом гора давила все сильнее.

Невозможно было определить, как глубоко мы продвинулись или даже насколько далеко от входа мы ушли, стены туннеля, казалось, все больше сужались, а воздух становился все более горячим и едким. Странные звуки наполняли воздух, и не раз я готова была поклясться, что слышала топот ног. Шепот странных голосов. Я делала один вдох за другим, сердце хаотично билось в груди, а стены становились все ближе.

Это всего лишь твое воображение, говорила я себе. Здесь достаточно места.

Бьорн выбрал именно этот момент, чтобы проворчать:

― Впервые в жизни я хотел бы быть меньше, ― а затем повернулся боком, чтобы протиснуться между каменными стенами, и пар зашипел, ударившись о его топор. Затем он остановился и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. ― Ты в порядке, Рожденная в огне?

Меня била дрожь, но я заставила себя кивнуть.

― В порядке. А что?

― Ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит. ― Он нахмурил брови. ― Или упадешь в обморок.

― Я не собираюсь падать в обморок, Бьорн, ― огрызнулась я, а потом пожалела об этом, когда мой голос эхом разнесся по туннелям. Мы оба замерли, прислушиваясь, но, кроме бесконечного шипения выходящего пара, было слышно только наше дыхание. ― Клянусь, я слышу шаги, ― прошептала я. ― Голоса. Ты их слышишь?

Он помолчал, потом сказал:

― У тебя разыгралось воображение.

По кончикам моих пальцев пробежал холодок, ведь он не отрицал, что что-то слышит.

― Не думаю, что мы здесь одни.

― Это не значит, что это драуги, ― мягко сказал Бьорн. ― Может быть, кости ― это уловки годаров17, чтобы отпугнуть тех, кто собирается грабить или разбойничать. Может быть, это все мифы и легенды.

― Может быть, ― прошептала я, вспоминая всех мертвых животных, через которых я переступила на бесконечных лестницах. Существа, которые не умирали без причины. ― В любом случае, я не хочу здесь задерживаться.

Бьорн кивнул в знак согласия, а затем продолжил боком продвигаться по тесному пространству, и надетая на нем кольчуга заскрежетала по камню.

И тут он оступился.

Что-то металлическое пронеслось мимо меня, и я успела оглянуться, чтобы увидеть, как золотой кубок, усыпанный драгоценными камнями, скатывается по ступенькам и исчезает из виду.

Кланк.

Кланк.

Кланк.

Звук удара металла о камень, когда он падал, падал и падал, был громче любого крика. Хуже того, казалось, что он длится вечно, и к тому времени, когда он наконец затих, мой желудок скрутило в узлы.

Я затаила дыхание, ожидая малейшего признака того, что нас услышали. Хоть какое-то подтверждение того, что по туннелям этих гор ходит кто-то еще, кроме нас.

― Похоже, что… ― Бьорн прервался, когда воздух зашевелился.

Горячий туман закружился вокруг моего лица, как будто гора сделала глубокий вдох. Как будто гора… пробудилась.

― Черт, ― прошептал Бьорн.

Я протиснулась через узкий проход к тому месту, где он стоял. И тут у меня отвисла челюсть. Лестница под его ногами сверкала монетами и кубками из серебра и золота, рубинами и изумрудами, мерцающими в свете топора.

Похищенное сокровище, и если эта часть истории была правдой, то…

Тьму прорезал крик. Затем еще один и еще.

Громкие, сотрясающие душу вопли доносились со всех сторон. Голосам не было числа, их завывания были полны горя, боли и ярости. На смену крикам пришли барабаны не от мира сего, быстрый ритм которых дополняли звуки шагов. Не сапог, не туфель и даже не шлепанья босых ног, а скрежет… костей о камень.

И они приближались.

― Бежим! ― выдохнула я, но Бьорн уже схватил меня за запястье и потащил вверх.

Ужас прогнал усталость, и я преодолевала по три ступеньки за раз, щит подпрыгивал у меня за спиной. Лестница кончилась, и Бьорн свернул в узкий туннель, увлекая меня за собой.

Затем он остановился.

Я налетела на него, и его кольчуга впилась мне в лоб, а мой череп отскочил от его плеча. Ошеломленная, я посмотрела мимо него.

Часть меня пожалела, что я это сделала.

Четыре скелета мчались к нам, освещенные странным зеленым светом. С их костлявых тел свисали обрывки кожи и доспехов, из зияющих пастей с почерневшими и оскаленными зубами доносились леденящие душу боевые кличи. Но оружие в их руках сверкало ослепительно ярко, словно даже после смерти драуги заботились о нем.

Повернувшись, я оглянулась в ту сторону, откуда мы пришли, но тот же зеленый свет освещал лестницу, а барабаны и шаги становились громче с каждой секундой.

Мы оказались в ловушке.

― Фрейя, ― сказал Бьорн, снимая щит с плеча, ― готовься к бою.

Сорвав со спины свой собственный щит, я выхватила меч, а затем призвала Хлин. Магия вспыхнула над моим щитом, когда драуг ворвался с лестницы. Стоя спиной к Бьорну, я встала увереннее и выпрямилась, с каждым резким вдохом наполняя легкие едким паром.