Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе - Юрий Мухин

Это после войны, в плане антисоветской пропаганды, выгодно было представить дело так, что малочисленные немецкие армии запросто били многочисленные толпы русских, вот Запад эту песню пел и поет, невзирая на некоторые издержки в виде выставления идиотами собственных политиков и генералов. А перед войной все прекрасно видели численное превосходство Германии над СССР, и только поэтому в ее победе никто не сомневался.

Переводчики на фиг

Поскольку после заявления о том, что немецкие ветераны в своих мемуарах беззастенчиво лгут, мне надо бы и доказать это, то давайте с этой точки зрения рассмотрим воспоминания немецкого летчика Руделя. Итак, краткая ориентировка на Руделя, которая сегодня смакуется всеми демократическими историками, поскольку они по определению с трепетом относятся ко всем изделиям фирмы доктора Геббельса.

«Rudel Hans-Ulrich. Oberst. StG2. Всего выполнил 2530 боевых вылетов. Уничтожил 519 танков, свыше 800 автомобилей различных типов, 50 позиций артиллерийских батарей, 4 бронепоезда. Он потопил линкор «Марат», лидер «Минск», эсминец «Стерегущий» и около 70 различных десантных судов. Сбил 9 советских самолетов – 7 истребителей и 2 Ил-2. Сам был сбит зенитным огнем свыше 30 раз, но ни разу истребителями, пять раз был ранен. Шесть раз совершал посадку за линией фронта, чтобы вывезти сбитые экипажи».[143]

Однако, прежде чем заняться Руделем, я должен пояснить читателям, что сегодня у нас появилась проблема, откуда не ждали. Во время перестройки в СССР был поднят шум, что тоталитарный режим угнетает-де истинные таланты, и когда придет свобода, то эти таланты расцветут. Свобода пришла – в прессе, журналистике и в издательском деле свободные таланты действительно расцвели и теперь уже не знаешь, что и делать.

Г. Рудель.

Возьмем, к примеру, уже цитировавшиеся мною воспоминания немецкого подводника Шафера, изданные творческим коллективом издательства «Центрполиграф». После прочтения этой небольшой книжки складывается впечатление, что этот коллектив вчера слез с баобаба, а до этого никогда ничего не читал и ни о чем не слышал. Мемуары этого немецкого капитана они переврали так, как будто он у них занял 100 долларов и до сих пор не вернул, – переврано все: вместо командиров появляются командующие, на кораблях распоряжаются главные инженеры, пулеметчики ослепляются «парашютными вспышками»[144], на лодках установлено «пропульсивное оборудование: два дизельных двигателя для движения по поверхности и два электромотора для подводного»[145], подводная лодка из Норвегии в Аргентину не может доплыть, «пока не пройдет Гибралтар»[146]. Шафер половину книги доказывает, что не отвозил Гитлера в Аргентину, а на обложке книги написано: «Воспоминания капитана немецкой подводной субмарины, последнего убежища Гитлера». Можно было бы сказать, что это просто реклама для идиотов, но на обложке автор назван «Хайнц Шафер», а внутри книги сам автор называет себя Гейнцем[147]. Сегодня, по моим наблюдениям, средний интеллигент разбирается только в том, как трахаться, есть и пить, но в книге немецкие подводники во Франции пьют «французский бренди».[148]

В ряде случаев из контекста можно догадаться, что Шафер писал: о старшем механике; об осветительных бомбах, которые сбрасывают на парашютах; о силовой установке; о широте Гибралтара, а не о походе через этот пролив; о французском коньяке. Но когда речь заходит о вещах, для описания которых требуется закончить 7 классов средней школы, то тут, словами чукчи, осмотревшего капканы, «полный писец». К примеру, в книге написано: «Наши товарищи должны уравнять давление – без этого не откроется люк. При глубине 5 футов давление воды равно 1 килограмму на каждый квадратный сантиметр. Значит, при глубине 50 футов оно составит 10 килограммов. И давление на палубу 38 тонн».[149]

Ну вот что переводчик Игоревский с двумя редакторами и двумя корректорами в данном случае имел в виду? Давление воды при 5 футах – около 0,15 кг на квадратный сантиметр, а не 1 к г, при пяти метрах – около 0,5 к г. При давлении воды в 10 кг на квадратный сантиметр и при общем давлении на палубу в 38 тонн размер немецкой подводной лодки должен быть 1 метр длины и 38 см ширины – меньше корыта для купания ребенка.

И не надо думать, что в «Центрполиграфе» это какая-то специальная бригада, «Центрполиграф» – это настолько солидная фирма, что она брезгует пригласить переводчика с языка оригинала и переводит свои книги на русский с английских переводов. Надо думать, что так переводчика найти легче, поскольку, как явствует из книг «Центрполиграфа», любой, кто знает, что такое «fuсk you», способен найти в этом издательстве неплохую работу по переводу военных текстов. Что касается редакторов, то думаю, что вскоре известная русская народная сказка будет начинаться словами: «Было у отца три сына: двое умных, а третий работал в «Центрполиграфе». К примеру. Редактор Ю.О. Беем участвовал в изготовлении изделия «Центрполиграфа» под названием: «Ги Сайер. Последний солдат Третьего Рейха. Дневник рядового вермахта». Почему дневник, понять трудно, поскольку датирован только пролог, а сам текст ни с какими датами не связан, и он такой, что не только без бутылки, а без цистерны понять его невозможно. Ну хотя бы вот это: «Только за тем вы и вступаете в бой, – заметил как-то наш командир капитан Весрейдау. – Вы, озверев, отчаянно обороняетесь даже тогда, когда приказано наступать. Так не бойтесь ничего. Ведь жизнь – это война, а война – это и есть жизнь. Свобода – сказка для простачков»[150]. Кто бы мне объяснил, от кого это, озверев, обороняются немецкие солдаты, когда им приказано наступать? От немецкого командования? Ну да ладно, Беем с ним, с этим последним солдатом Рейха, давайте вернемся к первому асу Рейха.

Рудель написал воспоминания, которые у нас больше известны под названием «Пилот «Штуки» («Штука» – немецкий пикирующий бомбардировщик Ю-87). По этим воспоминаниям мне необходимо исполнить портрет Руделя, но вот в чем вопрос. У меня три русских текста мемуаров Руделя и, как я написал выше, у нас есть проблема, которой не было в тоталитарном СССР, – я не уверен, что в этих переводах дано то, о чем писал Рудель.

Один перевод выполнил Л.А. Игоревский из издательства «Центрполиграф» – тот самый, который линчевал Шафера.

Второй перевод воспоминаний Руделя, из тех, которым я пользовался, выполнен М.В. Зефировым в статье о Руделе в книге «Штурмовая авиация Люфтваффе». Этот перевод достоин вышеупомянутого, но о самом М.В. Зефирове я буду говорить ниже.

И третий перевод текста «Пилот «Штуки» мне вынули из Интернета. Его автор – Е. Ковалев.

Вот посмотрите, что сделали наши доблестные умельцы с одним и тем же эпизодом воспоминаний Руделя. В версии «Центрполиграфа» он звучит так.

«По телефону мы договариваемся с истребительной эскадрильей встретиться в определенное время в 45 километрах от цели на высоте 2,5 километра выше заметного поворота Днестра. Но, очевидно, в Одессе возникли какие-то трудности. Мой эскорт на место встречи не явился. Поскольку наша цель была ясно видна, мы, естественно, атаковали. В моей эскадрилье появилось несколько новых экипажей. Их мастерство было не так высоко, как требовалось. Лучший человеческий потенциал уже давно воевал на фронте, к тому же для учебных целей сейчас выдавали очень ограниченное число литров бензина на человека. Думаю, если бы меня готовили в подобных условиях, моя подготовка была бы не лучше новичков. Мы находились еще в 20 километрах от нашей цели, когда я предупредил: «Вражеские истребители». К нам приближалось более 20 советских самолетов «Ла». Бомбы на борту снижали нашу маневренность. Мы перестраиваемся в оборонительный круг, поскольку легче всего сбить замыкающий самолет. Несмотря на бой, этот круг медленно перемещается к нашей цели. Отдельных русских, которые пытаются идти на меня в лобовую атаку, я разочаровываю исключительно мобильной тактикой: при близком сближении в последний момент ухожу вниз, чтобы потом уйти в набор высоты. Если новые экипажи сегодня выберутся из этой заварухи, они смогут многому научиться.

– Приготовьтесь к атаке. Все вместе. Ближе друг к другу – атака!

И я перехожу в атаку на мост. Пикируя, я вижу вспышки зенитных орудий. Мимо моего самолета летят снаряды. Хеншель говорит, что небо напоминает массу ваты, – так ему представляются облака разрывов. Наш строй нарушается, что делает его более уязвимым для истребителей. Я предупреждаю следующих за мной:

– Продолжайте полет, догоняйте, нам так же трудно, как и вам.