Накануне 22 июня 1941 года - Олег Вишлёв

... Агент во Франции сообщает, что англичане планируют через группу Троцкого во Франции установить связь с людьми Троцкого в самой России и попытаться организовать путч против Сталина. Эти попытки переворота должны рассматриваться как находящиеся в тесной связи с намерением англичан прибрать к рукам русские нефтяные источники.

Крауэль"{22}

Несколько дней спустя на стол министру иностранных дел Германии И. фон Риббентропу оберфюрер СС Р. Ликус, ведавший в "личном штабе" министра обработкой информации, поступавшей по агентурным каналам, положил следующее агентурное донесение поступившее из Женевы:

"Об английских планах относительно нарушения снабжения нефтью Германии и России из Женевы секретно сообщают:

Английская сторона хочет предпринять попытку отрезать русских от нефтяных источников и одновременно намерена в той или иной форме воздействовать на Румынию и, вызвав конфликт на Балканах, лишить Германию поставок нефти. Отрезав СССР и Германию от нефти... (англичане. - О.В.) надеются быстро и радикально решить проблему; предполагается, что в резко ухудшившихся условиях эти страны перейдут к открытой борьбе друг против друга...

Далее английской стороной будет предпринята попытка мобилизовать группу Троцкого, то есть IV Интернационал, и каким-то способом перебросить ее в Россию. Агенты в Париже сообщают о том, что Троцкий с помощью англичан должен будет вернуться в Россию, чтобы организовать путч против Сталина. В каком объеме эти планы могут быть осуществлены, отсюда (из Женевы. - О.В.) судить сложно.

Берлин, 17 января 1940 г. Л[икус]"{23}

Сомневаться в достоверности информации, содержавшейся в процитированных донесениях, не приходится. "Личный штаб" Риббентропа тщательнейшим образом перепроверял сообщения внешней разведки и включал их в сводки агентурных донесений для подачи наверх (не только Риббентропу, но и Гитлеру) только в том случае, если их качество не вызывало сомнений. Нельзя не отметить также, что информация по другим пунктам, содержавшаяся в процитированных донесениях, полностью соответствовала действительности.

Германские документы, указывающие на планы Англии и Франции в отношении Троцкого и его "группы", не дают ответа на вопрос, насколько был информирован об этих планах сам Троцкий и каково было его отношение к ним. Вместе с тем имеются основания предполагать, что предложение правительства какой-нибудь великой державы или коалиции держав с их помощью в подходящий момент возвратиться в СССР, чтобы возглавить там борьбу против Сталина, - будь такое сделано - могло быть принято Троцким. Говорить об этом позволяет не в последнюю очередь оценка, которую он давал обстоятельствам возвращения Ленина в Россию. Троцкий однозначно характеризовал действия Ленина как "смелое решение", как умелое использование в интересах революции "ложных надежд" германских властей и считал, что в данном случае имело место "полное соответствие" между целью и средством{24}. Империалистические круги можно и нужно использовать, подчеркивал он. При этом требуется лишь, подобно Ленину, твердо стоять на почве революционной программы, не вступать с империалистами "ни в какие политические соглашения" и быть "безусловно честным и преданным по отношению к рабочему классу"{25}.

В начале 1940 г. Троцкий явно готовился к каким-то решающим событиям, о чем говорит составление им политического и личного завещаний. Их содержание представляет несомненный интерес. Знакомство с завещаниями оставляет впечатление, что, готовя их, Троцкий преследовал единственную цель - убедить тех, кто останется жить, в том, что он был до конца верным делу революции и "безусловно честным и преданным по отношению к рабочему классу". "На моей революционной чести нет ни одного пятна - писал Троцкий. - Ни прямо, ни косвенно я никогда не входил ни в какие закулисные соглашения или хотя бы в переговоры с врагами рабочего класса... Сорок три года своей сознательной жизни я оставался революционером, из них сорок два года я боролся под знаменем марксизма... Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, непримиримым атеистом. Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности"{26}.

Обращают на себя внимание слова, которыми он заканчивает свое политическое завещание: "Каковы бы, однако, ни были обстоятельства моей смерти, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее"{27}. Какие обстоятельства имел в виду Троцкий: смерть от приступа гипертонии, которой он страдал, самоубийство как способ прекращения физических страданий? Именно на них он делает акцент в своем завещании. Но причем здесь тогда "непоколебимая вера в коммунистическое будущее"? Стоило ли ему, Троцкому, снискавшему себе славу "гения пролетарской революции", в случае смерти от гипертонии оправдываться и доказывать, что он ушел из жизни как борец-революционер и коммунист? Видимо, нет. Гипертония, как известно, никак не соотносится с политическими взглядами человека. Да и ветхим старцем, которому только и оставалось, что подводить итоги прожитой жизни и составлять завещания, Троцкий отнюдь не был. В ноябре 1939 г. ему исполнилось только 60. Он еще чувствовал силу, много работал, был весь в борьбе и планах на будущее, связанных с близкой, как ему казалось, мировой революцией. Само по себе составление политического завещания, в котором настойчиво проводилась мысль о верности идеям коммунизма, могло иметь смысл для Троцкого только в том случае, если он готовился начать чрезвычайно опасное предприятие, а обстоятельства его возможного ухода из жизни способны были бросить тень на него, поставить под сомнение его принадлежность к партии пролетарской революции.

О многом говорит дата составления Троцким завещаний -27 февраля - 3 марта 1940 г. Именно в эти дни Англия и Франция ближе всего находились к объявлению войны Советскому Союзу. Вопрос о посылке в Финляндию экспедиционного корпуса западных держав был практически решен. Часть этого корпуса (французские и польские подразделения) была готова в любой момент погрузиться на суда и высадиться в Северной Норвегии. Лондон и Париж оказывали мощный нажим на правительства Норвегии и Швеции с целью добиться от них согласия на пропуск войск через их территорию в Финляндию. Полным ходом шла подготовка англо-французского удара по советскому Закавказью{28}. Одновременно с этим ударом западные державы планировали поднять восстания националистических, сепаратистских сил на Украине, Кавказе и в Средней Азии. К подготовке этих восстаний были привлечены соответствующие эмигрантские организации. Ряд этих организаций еще на рубеже 1939-1940 гг. обратился к председательствовавшему на 20-й сессии ассамблеи Лиги наций К.И. Хамбро, председателю норвежского парламента, тесно связанному с политическими кругами Англии, с провокационным требованием принять решение, осуждающее "порабощение Россией малых государств" (под ними понимались прежде всего Украина и Грузия){29}. Это должно было создать международно-правовую основу не только для официальной поддержки Западом сепаратистских сил в СССР, но и для открытой иностранной военной интервенции против него с целью обеспечения прав и восстановления суверенитета "порабощенных государств".

Английские и французские политики не сомневались в успехе планировавшихся ими военных и политических акций и были твердо убеждены в том, что при первом же серьезном испытании и возникновении экономических трудностей (утрата нефтяных источников, что было способно вызвать паралич всей советской промышленности и сельского хозяйства) и политических проблем (активизация националистических сил) сталинский режим зашатается и в СССР начнется внутренняя смута. 22 февраля 1940 г. главнокомандующий французской армией генерал М.Г. Гамелен предрекал: "Через несколько месяцев (после приведения в действие планов западных держав. - О.В.) СССР может попасть в столь затруднительное положение, что окажется перед лицом полного краха"{30}.

Троцкий и его сторонники разделяли такой взгляд на СССР, считали, что "правящая советская верхушка" не пользуется поддержкой со стороны народа, что тот при первой же возможности постарается стряхнуть с себя "иго ненавистной бюрократии", что в СССР сложилась революционная ситуация и достаточно малейшей искры, чтобы там заполыхало пламя новой гражданской войны. Большие надежды троцкисты возлагали не только на действия внешних сил, но и на националистические настроения населения отдельных республик СССР. Еще в июле 1939 г. Троцкий призывал к созданию "единой, свободной и независимой Украины" и предрекал в случае войны "национальные восстания в рамках политической революции"{31}. В этих вопросах, как мы видим, Троцкий и западные стратеги обнаруживали поразительное единомыслие.

И все же ведущую роль в надвигавшихся событиях в СССР Троцкий и его окружение отводили "левой" оппозиции. Троцкий был глубоко убежден в том, что она представляла собой мощную силу, и рассчитывал, что в нужный момент по его сигналу она выйдет из подполья и развернет борьбу против Сталина.