Накануне 22 июня 1941 года - Олег Вишлёв

Как "сотрудничали" НКВД и гестапо "

Важным компонентом концепции о "связанности кровью" нацистского и советского политического руководства в период действия договора о ненападении являются спекуляции относительно тесного сотрудничества НКВД и гестапо. Каких только небылиц не появилось в последнее время на этот счет! Пишут и о каких-то совместных операциях спецслужб СССР и фашистской Германии, и об их общих учебных центрах, и о встречах по обмену опытом, и о совместных испытаниях орудий пыток. Для убедительности сочиняются и всякого рода "документы", вплоть до "совершенно секретных постановлений Политбюро ЦК ВКП(б)", извлеченных якобы из "самых тайных советских архивов"{503}. Недавно промелькнуло даже утверждение, что накануне войны существовало некое "общество НКВД-CC", своего рода общество дружбы.

Все это вымысел. О каком сотрудничестве НКВД и германских служб безопасности (гестапо, СД и т.п.) можно вести речь, если органы НКВД с января 1940 по март 1941 г. раскрыли 66 резидентур германской разведки, разоблачили 1596 германских агентов, из них 1338 в западных областях Украины и Белоруссии, а также в Прибалтике. Только за семь месяцев 1940 г. ими было разгромлено в Западной Украине 30 оуновских отрядов, подготовленных и содержавшихся германскими спецслужбами. А что делалось на советско-германской "границе дружбы", где по одну сторону располагались погранвойска НКВД, а по другую пограничная полиция имперского управления безопасности! В 1940 г. там произошло 235 конфликтов и инцидентов, включая ожесточенные перестрелки, в которых были убитые и раненые. Только с октября 1939 по декабрь 1940 г. на границе СССР с Германией было обезврежено свыше 5 тыс. германских агентов{51}. Все это вряд ли можно назвать проявлением симпатий и сотрудничеством между НКВД и германскими службами безопасности. Нельзя назвать таковыми также активное агентурное проникновение НКВД на территории, оккупированные Германией, а нацистских спецслужб на советскую территорию, острейшее противоборство советской и германской разведок, которое шло в то время в сопредельных с СССР странах. НКВД и германские спецслужбы являлись противоборствующими, а не дружественными организациями. Если НКВД и сотрудничал с гестаповцами, то только с теми, кого ему удалось завербовать, или с теми, кто по его заданию проник в ряды этой организации. Имя одного такого человека сегодня уже названо - это Вилли Леман, гауптштурмфюрер СС, ответственный работник берлинского гестапо. Были и другие люди.

Безусловно, сотрудникам НКВД не раз приходилось вступать и в другого рода контакты с представителями германских спецслужб безопасности. Это делалось по поручению советского правительства при урегулировании пограничных инцидентов, при высылке из СССР арестованных германских граждан и при приеме высылавшихся из Германии советских граждан, при обеспечении безопасности визитов руководителей государств, в частности двух визитов Риббентропа в Москву осенью 1939 г. и визита Молотова в Берлин в ноябре 1940 г., а также при выполнении межправительственных соглашений об эвакуации беженцев и о переселении. Все эти контакты имели рутинный характер и не представляли собой ничего из ряда вон выходящего. Такого рода соприкосновения и взаимодействия служб безопасности разных стран всегда были, есть и будут, и делать далеко идущие политические выводы из контактов НКВД и германского имперского управления безопасности, имевших место в 1939-1941 гг., могут либо недостаточно компетентные люди, либо лица, занимающие явно предвзятую позицию.

Немного подробнее следует сказать о том, как взаимодействовали НКВД и германские службы безопасности при выполнении соглашений о переселении и эвакуации, чтобы показать несостоятельность имеющихся на этот счет кривотолков.

Как известно, в 1939-1940 гг. граница СССР была отнесена на запад. В состав Советского Союза были включены Западная Украина, Западная Белоруссия, Бессарабия, Литва, Латвия и Эстония. В связи с установлением новой границы возник целый комплекс проблем гуманитарного и имущественного порядка. На территории СССР оказались германские граждане и этнические немцы, желавшие переселиться в Германию, оказалась также их собственность. В Западной Украине и Западной Белоруссии было много поляков, бежавших от немецких войск, а после окончания боевых действий пожелавших вернуться на прежнее место жительства, к своим родным и своему имуществу в районы, оккупированные Германией. В то же время на оккупированной немцами территории находились украинцы, белорусы, русские, русины, литовцы, желавшие переселиться в СССР. Для решения всех этих проблем правительствами СССР и Германии был подписан ряд соглашений и сформированы смешанные двусторонние комиссии.

В этих комиссиях с обеих сторон были широко представлены службы безопасности, поскольку те проблемы, которые предстояло комиссиям решать, входили в их сферу компетенции: проверка личности переселенцев и беженцев, выдача им разрешения на выезд и согласия на прием, их сбор и содержание в специальных лагерях, организованное перемещение через границу, персональный и таможенный контроль в пограничных пунктах, изоляция и возвращение нежелательных лиц.

Межправительственные соглашения были выполнены, однако говорить о том, что взаимодействие НКВД с аналогичными германскими службами в смешанных комиссиях было беспроблемным, не приходится. Документы свидетельствуют, что отношения между ними носили сплошь и рядом конфликтный характер{52}. Чем это было вызвано? В первую очередь, тем, что под вывеской регистрации лиц, подлежавших переселению и эвакуации, немцы пытались вести активную разведывательную деятельность в западных районах СССР. Они добивались также согласия на вывоз имущества и ценностей в объемах, которые могли нанести ущерб советскому государству, пытались эвакуировать в Германию некоторых советских граждан и лиц, не предусмотренных межправительственными соглашениями, добиться освобождения и высылки из СССР своей провалившейся агентуры. Советская сторона в лице НКВД всему этому, естественно, препятствовала. В рамках выполнения соглашений о переселении и эвакуации спецслужбы обеих стран усиленно внедряли на территорию друг к другу своих агентов, создавали новые агентурные сети, что тоже не прибавляло сердечности отношениям между ними.

Миф об "антипольском соглашении"

Авторы, пытающиеся "связать кровью" СССР и нацистскую Германию, любят обращаться к теме некоего "антипольского соглашения" между НКВД и гестапо, заключенного якобы в целях реализации положений секретного дополнительного протокола к германо-советскому договору от 28 сентября 1939 г.{53} Они утверждают, в частности, что в марте 1940 г. в Кракове и Закопане состоялось совещание "высочайших чинов НКВД и гестапо", на котором обсуждались совместные действия этих двух ведомств в борьбе с польским Сопротивлением, а также вопрос о судьбе интернированных в Советском Союзе польских офицеров. Предпринимаются попытки доказать, что по результатам этого совещания органами НКВД были уничтожены польские офицеры, захоронение которых было обнаружено в 1943 г. в Катыни{54}. Сторонников этой версии, пущенной в оборот в 1952 г. польским генералом графом Т. Бор-Коморовским{55}, ничуть не смущает то обстоятельство, что они не могут назвать ни точной даты краковской встречи, ни лиц, принимавших в ней участие, ни конкретных пунктов достигнутых договоренностей, а также привести документальные свидетельства о совместных или хотя бы скоординированных действиях НКВД и гестапо, направленных против польского Сопротивления. Но это, видимо, им и не нужно, тем более что есть возможность сослаться на недоступность некоторых отечественных архивов либо на утрату в годы войны части германских архивных фондов.

Однако вопросы, связанные с краковской встречей, поддаются проверке, поскольку относящиеся к ней документы не погибли в годы войны и не запрятаны в тайники, а хранятся в Политическом архиве Министерства иностранных дел ФРГ. Что из них следует?

Действительно, 29-31 марта 1940 г. в Кракове находились представители советской комиссии{56}, но не какой-то "особой комиссии НКВД", как вслед за Бор-Коморовским утверждают некоторые западные и отечественные авторы, а советской контрольно-пропускной комиссии по эвакуации беженцев. Эта комиссия, как и аналогичная германская, была образована на основе межправительственной договоренности{57}. Советская делегация состояла из трех человек: B.C. Егнарова, И.И. Невского (соответственно председатель и член Советской главной комиссии по эвакуации беженцев) и В.Н. Лисина (член местной комисси). В задачи делегации входило обсуждение ряда вопросов, связанных с организацией обмена беженцами, и подписание с представителями германской комиссии соответствующего протокола.

Партнерами советской делегации на переговорах в Кракове были губернатор Краковской области О.Г. Вехтер, являвшийся председателем Германской главной комиссии, его заместитель в этой комиссии майор жандармерии Г. Фладе и два представителя министерства иностранных дел. В состав германской комиссии входили также представители и уполномоченные от других ведомств, которые, однако, в официальной части встречи, связанной с обсуждением и подписанием протокола, участия не принимали.