Цвет предательства - Michael Mael

Бастиан уселся на край стола, сдвинув в сторону ворох нераспечатанных свитков.

— Стен, я не могу доверить им столько власти. Советники — мои вассалы только формально, никто из них не предан мне так, как гвардейцы. Тебе же известно, что Лилиан поддерживает постоянный контакт с Мазарианом, Советником моего брата? Они, мол, стоят выше наших междоусобиц и нашей борьбы за власть, считают себя единым братством, служащим общему благу Алого Леса. Это если им верить.

— А ты не веришь?

— Верю. Но не доверяю. Настолько, чтобы отдавать в руки одного из них мой замок.

— Что ж, тогда назначь Мелвина. Лучшей кандидатуры все равно нет. Тем более, что я-то поеду с тобой, — хитро прищурился Стендон.

— Вот и хорошо. Я так и думал, что ты со мной согласишься, — криво ухмыльнулся герцог. — Созывай людей, через час мы выезжаем.

Отпустив капитана, Бастиан отыскал на столе чистый лист бумаги и принялся составлять грамоту, наделяющую Мелвина полномочиями наместника в Пламенной Скале — до своего возвращения из Кровавого Копья. Мысли снова и снова возвращались к сказанному им Стендону насчет брата и притязаний того на престол. Если бы только удалось наконец уже зачать наследника…

Герцог вспомнил о сегодняшней девушке, Эванне. Странно, но ему почему-то упорно казалось, что именно в ней было нечто необычное: что-то, заставлявшее его думать о ней снова и снова. Может быть, ему наконец-то повезло? Бастиан никак не мог понять, чем ему так запомнилась дочка медника. Симпатичная, покорная, совсем еще неопытная — все это, конечно, нравилось, но это же была далеко не первая его молоденькая девственница. И не последняя, если только судьба не распорядится иначе.

Высокородные отличались от своих подданных еще и тем, что среди них никогда не было женщин. На протяжении долгих тысячелетий хозяева этого мира делили свое ложе с девушками из простолюдинов, чтобы иметь возможность продолжить свой род. Дети от таких связей рождались довольно редко, поэтому Высокородных всегда было намного меньше, чем смердов (правда, и жили они почти в четыре раза дольше своих подданных). Если же ребенок все-таки рождался, то он оказывался неизменно мальчиком, мало того, чистокровным представителем Высокого Рода. Почему так получалось — не понимали даже красноголовые, но именно эта особенность отличала собратьев герцога от всех остальных известных ему народов, на его собственной и даже на соседних Территориях.

Именно по этой причине наследник был так важен. За последние две тысячи лет на престоле успело смениться уже немало династий: как раз потому, что далеко не каждый герцог оставлял после себя сына. Междоусобные войны и дворцовые перевороты тоже были не так уж редки. Бастиан прожил на этом свете еще только сто семь лет — самый расцвет сил по меркам его расы, но в нынешнее неспокойное время никто из них не мог быть уверен в том, что завтрашний день не станет последним. Впрочем, сильно рисковать собой он все равно не собирался, чтобы там ни думал Стендон.

Покончив с письмом, Бастиан прошел в свои покои и быстро собрался в дорогу, переодевшись в походный наряд (подбитая пурпурным мехом парка, теплый камзол из плотной шерсти, тонкая сетчатая кольчуга, кроваво-красная шелковая рубаха под ней, привычные черные бриджи и кавалерийские сапоги со шпорами). Прихватив выкрашенный в алый цвет шлем в виде бычьей головы и свой парадный меч с инкрустированной рубинами рукоятью, герцог спустился во двор замка, где его уже поджидала целая толпа народа.

Впереди всех, возглавляя группу придворных, стоял Мелвин — на лице его читалось плохо скрываемое удовлетворение. Начальнику городской полиции впервые выпала честь остаться наместником в столице: в свои прошлые отлучки герцог постоянно назначал править вместо себя Стендона, либо уже покойного казначея Гранта, бывшего мудрым и исключительно осторожным человеком. Толстяк прямо-таки светился от радости, кутаясь в длинный парчовый плащ и то и дело бросая на окружающих самодовольные взгляды.

В стороне, у конюшен, выстроился отряд сопровождения: пятнадцать конных гвардейцев в алых мундирах, вооруженных саблями и легкими луками; все, как на подбор, плечистые и рослые. Возглавлял отряд Стендон, возвышавшийся над всеми в седле своего огромного рыжего жеребца, Ветра, — завидев герцога, он коротко ему кивнул. К поясу капитана был пристегнут длинный палаш со слегка изогнутым широким лезвием и круглой чашеобразной гардой.

Чуть позади придворных собрались в кучку пятеро красноголовых, в том числе Лилиан. Советники о чем-то тихо шептались, время от времени посматривая на темнеющее небо и разочарованно покачивая головами.

Все остальное свободное пространство двора заполняли простолюдины: слуги, повара, конюхи и прочий штат замка, по традиции собравшиеся, чтобы проводить в дорогу своего господина. Внешностью своей они резко контрастировали с придворными, самый низкорослый из которых был на голову выше любого из подданных короны. Щуплого телосложения, бледнокожие и светлоглазые, простолюдины разительно отличались от своих статных, серолицых и темноволосых господ с глазами цвета герцогского знамени. Казалось, самой природой одним было предназначено править, а другим — подчиняться.

Окинув взглядом собравшихся, герцог поприветствовал Мелвина, вручив ему грамоту:

— Смотри, кузен, я на тебя полагаюсь. Не подведи, а то обижусь. — Он хлопнул толстяка по плечу так, что у того подкосились ноги. Нагнать на вассалов немного страха, в этом Бастиан себе никогда не мог отказать. Пусть теперь думает об этом все время, пока его не будет.

Коротко покивав придворным, Бастиан величественно махнул рукой возбужденно забурлившей толпе и направился в сторону конюшен, где старший конюх уже держал под уздцы его любимого боевого коня редчайшей черной масти — немного уступавшего жеребцу Стендона в размерах, но значительно превосходящего того злобой и темпераментом.

Похлопав Огнеглаза по роскошной гриве, герцог уже было собрался вскочить в седло, но вдруг, повинуясь внезапному порыву, оглянулся на возвышавшуюся справа от замка гранитную башню Советников, увенчанную огромным хрустальным шаром-обсерваторией. Там, в одном из окон почти под самой кровлей, он заметил тонкую рыжеволосую фигурку в белом платье — зоркий взгляд герцога без труда различил в ней Эванну. Несколько секунд они словно бы смотрели друг другу прямо в глаза. Бастиан снова ощутил то новое, непонятное ему чувство: почему-то вдруг захотелось взять эту девушку с собой в поход. Герцог мотнул головой, отгоняя эту странную мысль.

Оглядевшись по сторонам, он заметил притулившиеся к стене конюшни дикие маки, которые росли там на узком, незамощенном клочке земли. Кажется, девушки простолюдинов любят цветы? Не обращая внимания на удивленный взгляд Стендона, герцог подошел к макам, сорвал их все до единого и жестом подозвал к себе Лилиана:

— Передай это той девушке, которую я