Цвет предательства - Michael Mael

сюда хочет пробраться кошка. Есть у них здесь кошки? Подняв с пола меч, он осторожно приблизился к двери и приложил ухо к сырому дереву: поскребывание заметно усилилось; теперь ему казалось, что там, в соседней комнате, скребутся сразу несколько кошек — но уже где-то в отдалении, а вовсе не в его дверь.

Медленно, стараясь не издавать ни звука, Джад откинул крючок и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель можно было выставить руку со свечой. В большом зале было точно так же темно, как и в его комнатке — Охотник совершенно ничего не мог различить за пределами слабого круга света, отбрасываемого мутно-багровым пламенем свечи. Ощущение было не из приятных: он словно бы находился в сжимавшемся со всех сторон туннеле тьмы, среди абсолютного Ничто. Охотник полностью потерял ощущение реальности, и на какой-то момент его охватило паническое чувство — казалось, что погасни сейчас свеча, и его сознание погаснет вместе с ней.

Он вдруг вспомнил, что снаружи, около его каморки, на стене вроде бы висел масляный фонарь — даже не подумав о том, что может разбудить кого-то из спящих людей, Джад протиснулся в зал, стараясь постоянно касаться плечом двери: ему нужно было во что бы то ни стало удостовериться в том, что комната все еще на месте. Скребущие звуки, доносившиеся из-за пределов видимого кусочка мира, беспокоили его все больше и больше.

Поводив свечой вдоль предполагаемой стены, он заметил знакомые очертания фонаря и сорвал его со стены, осторожно опустив меч на пол и прижав его для верности ногой. Занявшись от свечи пламенем цвета темной крови, фонарь осветил ближайшую половину комнаты неровным, колеблющимся светом. Подняв источник света повыше над головой, Охотник бросил взгляд на ряды кроватей справа от себя — и чуть было не уронил фонарь на пол, пораженный открывшейся ему картиной.

Прямо по неподвижно лежавшим в своих постелях людям неторопливо ползали какие-то темные существа размером с локоть. Несоразмерно крупные головы и недоразвитые, тщедушные тельца с маленькими лапками и длинными, тонкими хвостами делали их похожими на гротескных головастиков. Некоторые из существ словно бы обшаривали тела людей, постоянно переползая с головы к ногам и обратно; другие присасывались прямо к головам, крепко обхватив лицо человека всеми четырьмя конечностями и прильнув ко рту, словно собираясь делать искусственное дыхание. На спинах у некоторых «головастиков» Охотник различил точно таких же существ, но значительно меньше размером.

Движения странных существ были медленными, словно бы заторможенными — одни переползали с одного человека на другого, время от времени издавая те самые скребущие звуки; другие неподвижно застывали на груди спящего, пристально всматриваясь в его лицо. Охотник посмотрел на раскинувшегося поверх одеяла мальчика, чья кровать стояла в двух шагах от него — одно из существ в этот момент как раз устраивалось у того на голове, вцепившись тонкими костлявыми пальцами в щеки и крепко вжав свою сморщенную мордочку прямо в лицо продолжавшего неподвижно лежать ребенка. Секунда — и темное тельце жуткого создания вдруг запульсировало и слабо замерцало, он словно бы всасывал в себя что-то прямо изо рта ребенка, издавая тихие булькающие звуки.

Джад опустил свечу на пол и крепко обхватил пальцами рукоять меча: он понятия не имел, что же ему сейчас предпринять. Внезапно из-за стены мрака, оттуда, где должна была находиться входная дверь, выкатились пять черных шаров, в которых Охотник сразу же узнал манатары. Прокатившись к рядам кроватей, шары застыли на месте и начали медленно-медленно разворачиваться, прямо на глазах превращаясь в точные подобия ползавших по людям существ. Джад не находил в себе сил сдвинуться с места, завороженный этим странным зрелищем.

Два полностью развернувшихся существа-манатара тем временем уцепились лапками за края ближайшей кровати, на которой спала какая-то женщина, и неторопливо полезли вверх. Третий, самый крупный из всех, повернул к нему свою уродливую бугристую голову и уставился Охотнику прямо в глаза.

Джад захотел отвести взгляд, но не смог: маленькие блестящие глазки существа буравили его насквозь, словно острые копья. Он снова ощутил липкое прикосновение чужого, жуткого разума, неотвратимо заполнявшего его собственное сознание, словно плотное желе. Неведомо откуда поднявшийся в комнате ветер рывком затушил фонарь, ноги Охотника внезапно подогнулись — и в следующее мгновение он рухнул на пол без чувств, словно подкошенный.

Радужный Грот

Неро неторопливо потягивал виски из граненого бокала, удобно расположившись в кресле перед разгорающимся камином. Сегодня с утра он пребывал в задумчивом настроении и потому решил явиться в грот в своем обычном облике: никаких клубов тьмы или монашеских одеяний. Одетый в простой черный камзол без украшений и такого же цвета брюки, Неро сейчас ничем не выдавал своей истинной сущности. Подняв бокал на уровень глаз, он посмотрел сквозь него на язычки огня и слегка взболтнул напиток, звякнув кубиками льда.

Его собеседник стоял в небрежной позе, опершись о камин — но побелевшие костяшки пальцев правой руки, вцепившейся в темный камень, выдавали его волнение. В другой руке широкоплечий мужчина сжимал нетронутый бокал вина.

— Ты точно уверен, что сегодня уже никто не пожалует? — Неро лениво провел пятерней по зачесанным назад смоляным волосам. — Бланка, к примеру, или Челеста?

— Уверен, — ответил мужчина слегка напряженным голосом, — последняя встреча была позавчера, а новостей все равно никаких нет. Чего им опять сюда являться? Канус бы всех предупредил.

Неро поставил стакан на подлокотник.

— Ну кто их, женщин, знает… поболтать о том о сем, без посторонних-то ушей… — усмехнулся он.

— Впрочем, неважно. Так что ты хотел мне сообщить? Так срочно?

Широкоплечий, словно вдруг вспомнив о своем вине, отхлебнул почти половину бокала и закашлялся.

— Не нравится мне вся эта затея, Неро! — выпалил он. — Я думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что эти трое вообще-то обречены. И мы вместе с ними, если он узнает о том, что здесь происходит. А он рано или поздно узнает!

— Так уж сразу и обречены? — с сомнением в голосе протянул Неро. — А почему ты не сказал им этого раньше? Теперь-то уже поздно, разве нет?

— Для них поздно, для нас — отнюдь! — порывисто возразил мужчина, — мы еще можем все поправить!

— Как же это ты собираешься «все поправить», интересно знать?

— Так ты согласен со мной насчет бессмысленности этого предприятия?

Неро потянулся за бокалом, отпил, снова поболтал медового цвета жидкость. С видимым наслаждением вдохнув аромат напитка, он изучающе посмотрел на своего собеседника.

— Скажем так — я не считаю этот план особенно удачным, но в