Император Пограничья 2 - Евгений И. Астахов

Платонов Прохор Игнатьевич, воевода Угрюмихи. Впечатляющая работа, доктор.

Альбинони пожал мою руку, затем вздохнул, оглядываясь.

— Что за адское место? — спросил он, всплеснув руками. — Меня вытаскивают из долговой ямы, сажают в автомобиль, привозят в какую-то деревню, а здесь — разрушения, монстры, раненые… Пресвятая Богородица! Что происходит?

— Сегодня мы отбили нападение Бездушного, — я указал на труп Химеры. — Такое случается в Пограничье. Что касается вашего присутствия здесь… Я выкупил ваш долг у банка.

— Зачем? — его брови взметнулись вверх.

— Нам нужен врач. Квалифицированный врач, — я жестом обвёл деревню. — Я предлагаю вам сделку. Вы работаете здесь до погашения долга — это примерно полгода при жаловании в двадцать пять рублей в месяц. Когда долг будет погашен, вы сможете уехать, и я помогу вам добраться до ближайшего города. Или останетесь, и я повышу вам оплату.

Он стоял, скрестив руки на груди, и внимательно слушал. Затем его глаза сузились:

— А если я откажусь?

— Вернётесь в долговую тюрьму, — пожал я плечами. — Или можете сразу уходить, силком я вас держать не буду. Но до ближайшего города много дней пути через леса, кишащие тварями вроде той, — я снова кивнул на обезглавленное тело. — Выбор за вами, доктор.

Альбинони задумчиво погладил свою аккуратную бородку.

— Двадцать пять рублей… это меньше, чем я получал в Сергиевом Посаде, — нахмурился он.

— Зато здесь вас никто не называет шарлатаном, — заметил я. — И учтите — питание и жильё бесплатно.

Итальянец вздохнул и раскинул руки в драматическом жесте.

— Что ж… Полгода в глуши, вдали от оперы и приличных ресторанов… но всё же лучше, чем сырая камера. Я согласен, боярин. Но! — он поднял палец, — мне нужна отдельная комната для приёма пациентов. И помощник. И запас лекарств. И…

— Всё будет, — прервал я его. — Захар покажет вам дом, где вы остановитесь. Завтра обсудим детали.

Когда доктора увели, я сел прямо на ступени крыльца, ощущая, как усталость наваливается на плечи. День выдался тяжёлым — битва в Березниках, лихорадочный бег через лес, смертельная схватка с Химерой, спасение деревни, пожар… А теперь ещё предстояла ночь дежурства. Ведь дружина ночует в Дербышах.

Я поднялся, превозмогая желание прилечь прямо здесь. Нужно было организовать охрану. После нападения Химеры я не мог исключать, что обычные Бездушные, привлечённые шумом, запахом крови и смерти, не попытаются проникнуть в деревню через проломы в частоколе.

До вечера мы приводили Угрюмиху в порядок и разбирали следы разрушений. Вышку, увы, придётся строить заново.

Оставшихся в деревне боеспособных мужчин было немного — семеро, не считая меня. Я расставил их по три челоека у каждого пролома, приказав при первых признаках опасности поднимать тревогу.

Ночь выдалась звёздной и крайне студёной. Воздух, пропитанный запахом гари, раздражал ноздри. Я медленно шёл вдоль периметра, вслушиваясь в ночные звуки — шелест листьев, отдалённый вой волков, скрип часовых на посту. Рука привычно лежала на рукояти глефы, готовая в любой момент активировать дар.

Подойдя к самому большому пролому, я остановился. Отсюда открывался вид на тёмный лес — зловещую массу теней и шорохов. Где-то там, в этой черноте, могли скрываться новые твари, не менее опасные, чем Химера.

Каждый час я совершал полный обход, проверяя посты и подбадривая уставших часовых. Угрозы не обнаружилось, но расслабляться я не собирался. Тварей привлекала свежая кровь, а сегодня её пролилось немало.

Полночь давно миновала, а сон не шёл. Я стоял у восточного пролома в частоколе, вглядываясь в темноту леса. Усталость наваливалась тяжёлым грузом, но бдительность терять было нельзя.

Тихие шаги за спиной заставили меня напрячься. Но это была всего лишь Василиса. Она приблизилась, кутаясь в тёплый шерстяной платок — в мой подарок, и встала рядом. Её лицо, бледное в мерцающем свете, казалось особенно хрупким.

— Не спится? — спросил я, продолжая оглядывать тёмную линию деревьев.

— Каждый раз, когда закрываю глаза, вижу его лицо, — она невольно коснулась шеи, где ещё виднелись следы от пальцев убитого мага. — Никогда раньше не была так близко к смерти.

— Привыкнешь, — сказал я и тут же пожалел о своей резкости, заметив, как она вздрогнула. — Прости, не хотел показаться грубым. Просто в Пограничье такие встречи — часть жизни.

Василиса помолчала, затем всё же спросила:

— А ты? Сколько раз ты смотрел смерти в глаза?

— Я не веду счёт, — пожал я плечами. — Умереть можно много раз… Важно, ради какой цели ты это делаешь.

Мы молчали, глядя на звёзды. Её присутствие странным образом успокаивало. В академиях, должно быть, не учат, как противостоять настоящему страху, как сохранять рассудок, когда смотришь в бездну глаз Бездушного.

— Знаешь, — внезапно начала она, нервно теребя край платка, — когда отец отправлял меня учиться, он сказал: «Только не позорь семью, помни, кто ты». Годами я зубрила теорию, практиковала заклинания в безопасных условиях… А здесь, — она обвела рукой искалеченную деревню, — всё иначе. Теория не готовит к тому, как чудовище душит тебя и высасывает жизнь.

— Академии никогда не готовят к реальности, — отозвался я. — Они пичкают знаниями, но не учат, как выжить, когда всё идёт не по плану. Этому учатся только в поле. Чаще всего, в бою.

— Откуда ты знаешь столько о магии? — её взгляд стал острым, пытливым. — Ты используешь приёмы, о которых я даже не слышала. Перенаправление чужого заклинания… Этому нигде не обучают!

Я вздохнул, пытаясь сформулировать ответ, который не прозвучал бы как полное безумие. Не мог же я сказать: «Видишь ли, в прошлой жизни я был королём, объединившим солидную часть континента, и лично охотился на таких тварей».

— Скажем так… У меня был отличный наставник, — произнёс я наконец.

И я не соврал. Наставник у меня был действительно отличный — мой отец.

— И кто же? — её глаза заблестели неподдельным интересом.

— Человек, который знал цену жизни, — уклончиво ответил я. — Он говорил: «Настоящая сила не в знании множества заклинаний, а в способности выбрать по-настоящему подходящий инструмент для работы».

Василиса вздохнула, возвращаясь к созерцанию звёзд.

— Я боюсь, — призналась она тихо. — Не смерти… а того, что не оправдаю ожиданий. Отец хотел сына — будущего… помощника…

Не сложно было догадаться, что она хотела сказать: «главу рода».

— … А получил