Хадамаха, Брат Медведя - Кирилл Кащеев

Проходя мимо несчастной, Хадамаха услышал, как за спиной у него прерывисто, со всхлипом вздохнула Аякчан. Самого Хадамаху волновало лишь одно – уцелели ли родственники девчонки. Он поглядел на пятнающие руины темно-бурые плямы и понял, что не хочет знать ответа. Вокруг царил мрак – привычные для прихрамового квартала светильники с Голубым огнем на каждой стене теперь не горели, и растерянные люди бродили в темноте, натыкаясь друг на друга, – даже Хадамахе с его Ночным зрением было тяжело от них уворачиваться.

– Плохо дело, – едва слышно, но достаточно отчетливо для его настороженных ушей прошептала Аякчан. – Огонь из Хранилища я почти весь извела, а новый им взять неоткуда.

Хадамаха просто чуял исходящую от троицы тревогу. Что значит – неоткуда Огонь взять? А Храм на что? Храм-то на Месте рождения Огня всегда строят! Где они были все эти Дни, что этого не знают, – неужто и вправду в Нижнем мире?

Неожиданно засверкали голубые отблески факелов, послышался резкий дробный перестук копыт. На темную улицу ворвалась группа всадников. Во главе скакал тот самый воин, которого Хадамаха видел во дворце верховных! Тот, что остановил разбушевавшегося Содани! И спас жрицу Кыыс! Под ним был знакомый белый порш Ягун-ыки, а сам Ягун, на обычном олене, почтительно держался на полкорпуса позади. В свите Хадамаха увидал и других городских богатеев, и начальника храмовой стражи, и своего тысяцкого, и… даже жриц, в одной из которых узнал саму настоятельницу сюр-гудского храма. Вся эта блистательная компания… остановилась возле Хадамахи! Потому что остановился воин и уставился на мальчишку.

– Стражник? – в уже знакомой отрывистой манере бросил он. – Где так поистрепался?

– Я во дворце верховных был, когда из-под земли рвануло, вот и… – в очередной раз краснея до слез, пролепетал Хадамаха. Все, больше никаких… перемен! Лучше он будет довольствоваться одним обликом, чем снова такой позор терпеть!

Но лицо воина вдруг прояснилось:

– Помню тебя! Игрок! Со жрицей был. А это кто? – он кивнул на связанных пленников и тут же сам то ли спросил, то ли ответил: – Мародеры? Развалины грабили? Арестовал? Молодец! Дома грабить не позволим. Действуй дальше! – и коротко, как все, что он делал, кивнув Хадамахе, пнул пятками оленя. Кавалькада двинулась прочь, Хадамаха только успел услышать, как воин бросает настоятельнице: – По улицам невозможно проехать! Пусть жрицы очистят тротуары!

– Мы служительницы Огня, а не дворники! – визгливо возмутилась та. – Я буду жаловаться Королеве!

– Хоть самой Уот. Потом. А сейчас – всем работать! – отрезал воин.

– Это кто такой? – почти благоговейным шепотом спросил скуластый.

Но ответил ему не Хадамаха.

– Советник! – с таким же благоговением откликнулся жмущийся рядом прохожий и потрясенно покрутил головой. – Советник Ее Снежности! Как случилось, сразу примчался! Верховных нет, Королевы нет, а он – вот… здесь, с нами. А крут, ох и крут! С таким не пропадем, – повеселевшим голосом добавил он.

– Значит, это и есть Советник? – странным голосом спросила Аякчан и вдруг захихикала. – Вот только его мне еще и не хватало! В коллекцию властителей Средней земли, – ломким от смеха голосом добавила она. – А то верховных знаю, Королеву знаю, теперь вот и Советника…

Не отвечая, Хадамаха поволок их дальше. Интересно, знакомство с Королевой такое же, как с верховными, – от нее Аякчан тоже сквозь стенки бегала? Или на орлах улетала? А не прав прохожий, что Советник примчался, как беда случилась. Он ведь во дворце верховных еще до прорыва чэк-ная сидел. Маленькая голубоволосая жрица, способная остановить чэк-най, похоже, об этом не знает. А знали ли верховные? Вопросы, вопросы – нужны хоть какие-то ответы!

Хадамаха облегченно вздохнул – их караулка была цела и, как он и надеялся, пуста. Вся стража на улицах. Мальчишка швырнул бубен и меч на один из столов, наскоро привязал рядом пленников и бегом ринулся к закрытым деревянным ящичкам, где стражники прятали свои вещи. Штаны! Любой ценой ему нужны штаны! Чьи угодно штаны!

– В третьем справа, – невозмутимо сообщил Черный шаман. – Маленькие тебе будут, однако, но других нет, – словно извиняясь за собственную недоработку, вздохнул он.

Хадамаха резко обернулся. Едва заметно огорченно покачивая головой, девчонка изучала свои ногти. Скуластый также придирчиво разглядывал вытащенный из ножен клинок, аккуратно пробуя пальцем заточку. Только черный шаман, радостно лыбясь, пялился на Хадамаху. Все трое солидно расселись вокруг стражницкого стола – будто их в караулку отвару на семи травах испить пригласили! Веревка дохлой змеей валялась на полу.

– Хакмар, ящик ему открой, – не отрываясь от ногтей, попросила девчонка. – А то он с этими штанами до Утра провозится.

Скуластый Хакмар вскинулся, бросив на девчонку гневный взгляд. Та устало вздохнула и, словно продолжая какой-то давний и здорово надоевший спор, добавила:

– Я огнезапас берегу.

Скуластый фыркнул, но все-таки поднялся, неторопливо запустил руку в сапог и вытащил из-за голенища нож с узким лезвием – снова южная ковка! Мальчишка скользнул к ящику и запустил острие в замок. Щелкнуло – дверца раскрылась. Нож снова исчез в сапоге, и мальчишка скользнул обратно. На дне ящика лежали старые затертые штаны.

Мгновение Хадамаха колебался, что достойнее: воспользоваться помощью явных злодеев – вон замки как лихо вскрывают! – или отвергнуть и гордо вести допрос без штанов. Подумал и торопливо схватил штаны.

Те и впрямь оказались малы. Изо всех сил стараясь сохранить остатки достоинства, Хадамаха проследовал к столу и солидно уселся, разложив перед собой чистый кусок бересты. Тоскливо поглядел на арестованных. Положено было, чтоб те стояли перед следователем, а не восседали, как у родной бабки на пирогах, но потом решил не начинать – все равно ведь не поднимутся – и начальственно рявкнул:

– Имена? Звания? Цель пребывания в городе?

– Я – Аякчан, это вот Хакмар, – указывая на скуластого, доброжелательно сообщила девчонка. – А это – Донгар, – она кивнула на радостно скалящегося Черного.

Хадамаха отложил писчую палочку и в лучшей манере их тысяцкого уставился девчонке в глаза – как он надеялся, издевательски и иронично. Ну совсем охамели арестанты!

– Донгар, значит? – повторил он. – Может, еще сразу и Кайгал? Великий Черный?

– Ну да, – совершенно невозмутимо кивнула девчонка. – Он – Донгар Кайгал, Великий Черный Шаман. – Она поглядела на тощего хант-мана с явным отвращением и тяжко вздохнула. – Хотя я и сама иногда не верю. Этот вот – черный кузнец, – ткнула она в Хакмара. – Я – Мать-основательница Храма, а ты – наш четвертый, Брат Медведя. А тут у вас мы собираемся разрушить храм Голубого огня. Ты ведь нам поможешь?

Свиток 17,

где допрос подозреваемых совершенно неожиданно заканчивается

Хадамаха с шумом втянул носом воздух. Смешно. Обхохочешься. Но пора бы эти шутки прекращать. Жалко, тысяцкого нет или хотя бы дяди – они бы девчонку живо на место поставили!

– Хочу напомнить, – стараясь говорить тем официально-зловещим тоном, который так здорово получался у тысяцкого, процедил Хадамаха, – что вы задержаны по подозрению в причастности к делу о хитрых, но мертвых чукчах, массовых убийствах в бедняцких слободках, а также в покушении на верховных жриц Айгыр и Демаан! – На самом деле Хадамаха сейчас уже ни в чем не был уверен, а верховных вообще приплел для большего страху.

– Демаан ладно, Демаан и правда в Нижний мир я отправила, не отвертишься, – задумчиво согласилась Аякчан. – А вот к Айгыр я не имею отношения! Это сама Демаан к ней нашу школьную богатырку с Огненным каменным мячом подослала!

– Вашу школьную – кого? – ошалело переспросил Хадамаха.

– Ну, Алтын-Арыг, в храмовой школе у нас богатырство вела, – пояснила Аякчан. – Каменный мяч, всякое такое… Только она, похоже, не просто богатырка, а еще и убийца на службе у Демаан.

Хадамаха покрутил головой – это про ту Амбу, с которой он дрался на крыше? Во дает тигрица! А в племени ее знают, чем она тут в городе занимается? Мальчишка потряс головой – Хозяин тайги с этой Амбой, он чуть не упустил главное!

– Значит, вы признаете, что убили верховную Демаан… – начал он.

– Отправила в Нижний мир, – поправила его Аякчан.

– Ну…

– Пельмени гну! – разозлилась девчонка. – Отправить в Нижний мир и убить – совершенно разные вещи! – Она немного подумала и добавила: – Во всяком случае, когда дело касается Нижней албасы!

– Вы утверждаете, что верховная жрица Храма Демаан – албасы? – голос Хадамахи стал насмешливым.

– Да все они албасы – все верховные, – равнодушно отмахнулась девчонка.

– А людей ваших тоже албасы поубивала – черная женщина, албасы чэк-наев, – истово кивая, влез тот, что называл себя Донгаром. – Только ты не бойся, мальчик-стражник, никого она больше не убьет – девочка-жрица ее того… под землю закатала. Ну и я немножко помог, – скромно добавил он и снова разулыбался.