Такая глупая любовь - Татьяна Веденская

Маша даже не сразу поняла, что Гончаров обращается к ней. Дизайн парка? Концептуальное развитие области? О чем он говорит? Она никогда ничего такого не делала.

– Да, Николай Николаевич, спасибо за представление, – ответила она, старательно подавляя дрожь в ногах.

– Вы правда будете делать парк? – послышалось из толпы.

– Так-так, давайте сначала договоримся. Все, кто пришел сегодня на демонстрацию, пожалуйста, так же дружно приходите на общественные слушания, которые будут проводиться повторно в сентябре. Там будут приниматься решения, там должны звучать и ваши голоса. Обещаете? – Гончаров взмахнул рукой, а люди закивали. Маша восхищенно смотрела, как Гончаров умело взял инициативу на себя, перевел демонстрацию протеста фактически в акт доброй воли и переговоры о совместном будущем. Она хотела спросить его, правда ли то, что он сказал про жучка-короеда, но времени для этого решительно не было.

– А какой будет парк? – спросила старушка с фланга. – Лыжню не попортит? Мы-то тут каждую зиму на лыжах катаемся.

– Отличный вопрос. Сейчас я отдам вам Марию Андреевну на растерзание. Поводите ее по нашим местам, покажите ей озеро, проложите маршруты, которыми пользуетесь зимой. Надо же с чего-то начинать, верно? – И Гончаров ласково улыбнулся Маше, предлагая ей сделать еще шаг вперед. Старушка тут же подскочила к Маше и принялась говорить о каких-то исключительно ценных дубах. Кто-то со злым лицом ворчал, что все это – надувательство, но большинство принялось заваливать Машу запросами, вопросами и мечтами, многие из которых просто противоречили друг другу. Маша кивала, улыбалась и отвечала односложно – да или нет. Гончаров же, подлец, прыгнул в машину и уехал в офис. Да уж, вряд ли он имел в виду затащить Машу в постель, когда вез ее на поле. Во всяком случае, теперь у Маши были серьезные в этом сомнения.

Глава двенадцатая

Кровная месть

Добраться до маленького, обитого сайдингом офиса у Маши получилось только через три часа, и это были самые сложные три часа в ее жизни. Толпа жителей заваливала ее вопросами, предложениями и обвинениями. Без поддержки сильного, уверенного в себе Гончарова Маша начала теряться и даже паниковать. Оказалось, что до тех мест, где пролегает зимой такая важная для всех лыжня, идти минут сорок. Все бы ничего, но порезанная нога болела и не давала нормально идти. Маша старалась не думать об этом и слушать людей. Она пыталась найти нужные слова, чтобы не оставить о себе неприятного впечатления. Проблема заключалась в том, что она изначально была в глазах этих людей агентом Гончарова, адвокатом дьявола и, таким образом, вынуждена была получить в свой адрес волну – высокую и мощную – того конфликта, который длился уже около года.

Претензии жителей сводились в основном к тому, что машины со строительными материалами и краны разбивают местную дорогу, что жгут лес – и нечего тут врать про жучка, про то, как обещали новые школы и поликлиники, но на деле не построят ничего.

– А вдруг построят? – отвечала Маша, резонно полагая, что, раз речь идет о будущем, возможно все.

– Видели мы, как в соседней деревне обещали бассейн и озеро, а сами многоэтажек настроили, теперь от деревни вообще рожки да ножки остались.

– Вы когда-нибудь были на аэропорте? – спросил какой-то мужчина в шортах и очень растянутой майке. Дачник. Только дачники одевались так, словно им сам бог велел поражать всех своим непринужденным видом. Они же на отдыхе.

– В аэропорте? – удивилась Маша.

– Не в аэропорте, а на метро «Аэропорт», – уточнил мужчина с досадой. – Моя бабушка там жила, когда это была еще деревня. Тоже все уничтожили, и даже бульвар. Раньше там был такой хороший бульвар вдоль шоссе, теперь же одна скоростная магистраль.

– Ну, тут до этого не дойдет, – неуверенно пробормотала Маша. – И потом, разве плохо жить на метро «Аэропорт»?

– Мы не доживем до этих времен! – тут же завопили люди. В целом оказалось, что все не то чтобы совсем уж против изменений, просто каждый из присутствующих видит эти изменения по-своему. Маша делала пометки в блокноте, она воспользовалась пожертвованной ею одним из местных жителей картой и зарисовывала, помечала какие-то важные, по мнению жителей, точки. Все это, Маша не сомневалась, было не больше чем хитрым трюком Гончарова, чтобы увести внимание со своей персоны на нее. Еще бы, одно дело – ненавидеть высокого широкоплечего мужчину с суровым взглядом и сильным голосом, и совершенно другое – дрожащую девочку в кедах, хромающую к тому же. Кончилось тем, что ей предложили чаю из чьего-то термоса и пообещали писать все предложения на электронную почту. Кто-то посоветовал бежать подальше от этих «людоедов» – застройщиков. Проблема в том, что бежать Маше было некуда и не на чем. Нога буквально отваливалась от нагрузки.

Гончаров встретил Машу насмешливой улыбкой. Он сидел на открытой террасе и просматривал какие-то документы. Расслабленный, с чашечкой кофе в руке, он вызвал приступ неконтролируемого возмущения.

– А вы быстро от них отбились! – бросил он, глядя, как Маша ковыляет по дорожке. – Устали?

– Ну что вы! – воскликнула Маша из чистой вредности, потому что, по правде, она буквально с ног валилась. Но не показывать же этого, да еще этому заносчивому снобу. Маша выпрямилась и сделала все, чтобы скрыть хромоту. – Бодра, весела, готова к подвигам.

– Удалось добиться чего-то полезного? – спросил он, оглядывая с интересом ворох бумаг в Машиных руках.

– Вы спрашиваете так, будто мнение этих людей действительно что-то значит, – не сдержалась она.

– А вы думаете, что нет, – уточнил он.

– Конечно нет. Вы меня послали просто заговорить им зубы этим парком. Разве нет?

– И да и нет, если честно. Зубы им заговорить, конечно, надо было. Но это не значит, что я не хочу сделать парк. Пойдемте, Маша, я вам кое-что покажу.

– Мария Андреевна, – буркнула она, и Гончаров аж остолбенел от удивления. Маша тут же перепугалась. Вот так бывает, она сначала ляпнет, а уже потом думает.

– Мария Андреевна, – кивнул Николай после долгих раздумий. – Давайте-ка я вам кое-что покажу. Идемте.

И, к крайнему Машиному недовольству, они снова пошли куда-то на край поля. Николай Гончаров шел быстро, несмотря на хромоту, делал большие шаги и даже не думал оглядываться, проверять, как поспевает за ним строптивая сотрудница. Маша поспевала плохо, ей приходилось практически бежать, и когда они оба достигли опушки леса, Маша практически врезалась во внезапно остановившегося Гончарова. Она тяжело дышала – скрыть такое у нее бы никак не получалось, но Николай, кажется, решил ничего не замечать.