Я стала женой злодея (СИ) - Миллюр Анастасия

— Азалия, остановись! Ты навредишь себе! — попыталась воззвать к голосу рассудка отец, только он не учел, что мой рассудок меня оставил где-то в темных коридорах подземелья на подходе к залу.

Количество покидаемой мое тело энергии было колоссальным, и если бы я открыла глаза, то увидела бы окутывающие нас с Ридрихом золотые ленты. Отец погрузился в напряженное наблюдения, зная, что не в силах меня остановить, но и помочь - тоже.

Еще. Еще немного. Еще чуть.

Быть может, это было лишь плодом моего воображения, но рана под моими пальцами стала затягиваться. Вскоре я уже касалась гладкой ровной кожи. Но я не остановилась. Не остановлюсь, пока не услышу его тихо дыхание, не остановлюсь, пока не почувствую, как вздымается его грудь. Пусть это даже будет стоить мне жизни.

Давай! Давай же! Во мне уже почти не осталось сил. В сознании я находилась лишь на чистом упрямстве. Мое тело было определенно не готово к такой нагрузке. В ушах стало шуметь, звон все нарастал и нарастал, и за этим я чуть не пропустила еле уловимый вдох.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Медленный. Тихий. Рваный.

Но это было оно.

Ридрих дышал!

— Молодец, хороший мой, — пробормотала я непослушными губами. — Теперь отдыхай.

А меж тем мое тело охватила невероятная слабость, и оставаться в сидячем положении уже было просто невозможно. Я стала заваливаться, но тут же почувствовала, как меня осторожно подхватывают, не давая упасть.

Перед глазами стояла темнота, я моргнула, но она никуда не пропала.

Ладно. Кажется, это был мой предел. Я прикрыла глаза, готовая отдаться тьме и погрузиться в исцеляющие тело отдых, но… Внезапно меня накрыло странное ощущение, а затем… Затем я вдруг оказалась парящей над залом.

Серьезно.

Будто приклеившись к потолку, я видела свое тело со стороны. Видела, что голова Ридриха покоится на моих коленях, видела отца, который с беспокойством похлопывал меня по щекам, а затем стал вливать в мое тело золотистую божественную энергию, видела Йениса, который наблюдал за всем происходящим с круглыми глазами, застыв на входе в зал.

Так. Та-а-ак. Кто-то мне объяснит, что происходит?

— Есть у людей выражение: «Яблочко от яблони недалеко падает. Кажется, я начинаю в него верить», — услышала я вдруг женский голос, который играл мелодичными переливами самых прекрасных звуков.

Я завертела головой по сторонам в поисках его источника, но посторонних в зале не было. И не успела я решить, что у меня начались слуховые галлюцинации, как тут же раздался тихий смех.

— Ты не можешь меня заметить, Азалия. Я все в этом мире, и я ничто. С меня все начинается, и во мне все заканчивается. Я и есть сам мир.

«Ритуал призыва схож с призывом божественного воплощения уровня Грани».

Бог. У меня получилось.

Уверена, если я бы все еще была в своем теле, то покрылась бы мурашками с ног до головы. Но сейчас могла испытывать лишь странное благоговение перед вечной сущностью.

«Я хотела с Тобой встретиться», — проговорила я.

И хотя звука собственного голоса я не услышала, главное, что его услышал Бог.

— Я знаю. И тебе удалось. Как ранее удалось твоему отцу.

«Что? Мой отец смог увидеть тебя? Но почему он мне не рассказал и делал вид, что ему ничего не известно?!».

— Потому что в этой жизни ему ничего не известно, — прозвучал голос. — Лишь ты помнишь о своем перерождении.

Мне потребовалось некоторое время на то, чтобы осмыслить эти слова. А потом еще немного времени, и еще, пока, наконец, смысл сказанного не дошел до меня в полной мере.

«То есть… Ты хочешь сказать, что Азалия из романа, это и есть я?».

Мое предположение звучало бредово, но тем не менее… Тем не менее, Бог проговорил:

— Не было никакого романа, Азалия. После того, как ты погибла от рук Ридриха, твоя душа переродилась в другом мире. Но твой отец, совершив свою месть, не успокоился. Он смог добиться того, чтобы я его услышала и молил лишь об одном: «Сделай так, чтобы моя дочь была жива».

Внезапно мой мир перевернулся с ног на голову. Все, что казалось мне раньше совершенно очевидным вдруг перестало быть таковым.

— Я не так жестока, как принято считать, я благосклонна к своим детям, а потому исполнила молитву Лендриса. Но для этого пришлось сделать так, чтобы твоя душа вновь умерла в том мире, а затем повернуть время вспять и вернуть тебя в день твоей смерти.

Я и есть Азалия.

Господи-ты-боже-мой…

Я и есть Азалия.

— Во многом люди ограничены. Если бы я просто оживила тебя в день твоей смерти, ты умерла бы снова. А потому мне пришлось оставить твои воспоминания и дать тебе знать, чем все закончилось в прошлый раз, чтобы ты могла действовать по-другому.

Не было никакого сюжета, никаких главных героев, все это существовало лишь в моей голове… С ума сойти.

Но раз так… Если никакого предопределенного исхода не существовало…

«Что с Ридрихом? У меня ведь получилось его исцелить?».

— Люди не способны воскрешать других людей, Азалия.

Мир снова стал дрожать и крушиться.

«Что Ты имеешь в виду?».

— Именно то, что сказала. Ты лишь оживала плоть. Но его душа уже покинула тело.

«Но Ты способна на это! Тебе ведь удалось вернуть меня к жизни, потому что того желал отец! Тогда исполни мою молитву. Я хочу, чтобы Ридрих был жив!».

— Ты создание света, Азалия. И ты мое дитя. Ридрих другой. Его судьба тесно переплетена с тьмой. Он пришел в этот мир, чтобы положить конец господству тьмы, и сделал бы это так или иначе. Все так, как и было суждено. Не принадлежащий свету, но и не примкнувший ко тьме. Он застрял посередине и должен был сделать выбор. И сделал его. Искренняя жертва Ридриха ради твоего спасения отчистила тьму, что пропитала насквозь кровь рода Абенаж. Другого способа никогда и не существовало. Промедли он хотя бы месяц, и уже не смог бы справиться со злом внутри. Ридрих убил бы тебя. Но об этом бессмысленно говорить, ведь такого просто не случилось бы. Его чувства к тебе были слишком сильны, чтобы он допустил подобный исход. Судьба дает выбор, но и лишает его.

Каждое слово Бога резало похлеще самого острого клинка и било точно в грудь. Казалось бы, душа без тела не могла испытывать боль? Бред. Без тела она страдала лишь сильнее.

«Он застрял посередине и должен был сделать выбор. И сделал его».

«Ридрих убил бы тебя. Но об этом бессмысленно говорить, ведь такого просто не случилось бы. Его чувства к тебе были слишком сильны, чтобы он допустил подобный исход».

Неужели… Неужели его, и правда, больше… Нет?

Даже будучи бесплотной я вся сжалась от этой мысли. Нет. Я ведь… Я так старалась, чтобы его спасти. Я все делала лишь для этого. Как такое вообще возможно… Это все гребаная ложь. Все не может закончится вот так.

«Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, верни его к жизни. Тебе ведь это по силам. Он уже исполнил свое предназначение, тьмы больше нет. Так верни мне его», — взмолилась я.

Но Бог… Бог остался безмолвным.

Следующее, что я помню, как открыла глаза будучи в незнакомых мне покоях. Рядом тут же появился отец, что-то говоря с беспокойством и облегчением, читающимся на лице, еще немного погодя вошел император, а следом за ним Несси.

Только вот среди них не было того единственного, кого я хотела увидеть.

Вздев вверх глаза, чтобы остановить слезы, я выдавила:

— Где он? Где он, папа? Где Ридрих?

Наступившая гробовая тишина стала мне ответом. И тогда я разрыдалась. Громко, распадаясь на всхлипы и сворачиваясь в комок

Его больше не было. Он ушел. И забрал вместе с собой все, что действительно имело для меня смысл.

ГЛАВА XXI

Саундтрек Fabrizio Paterlini «Sorrow»

Месяц спустя…

— … Столичная резиденция рода Абенаж, фабрика по производству бумаги, имение в Шольхте, поместье в Шейлброге и… — говорил поверенный Ридриха.