Цена счастья - Кэтрин Куксон

Джон с Бертой были слегка ошарашены, — это была уже совсем не та Лиззи, которую они знали прежде. Но они понимали, что в ее теперешнем положении разумнее всего — проявить терпение и снисходительность.

Только одна Мэг откровенно считала, что эта поездка пойдет Лиззи на пользу.

— Все правильно, милочка! Езжай, тебе надо отвлечься! — сказала она как-то, когда они остались наедине, и в своей ироничной манере добавила: — Кстати, и второго зайца тоже убьешь: а то бедный парень совсем зачах без женского общества.

В понедельник Джефф не только проводил ее до автобуса, но и доехал с ней до станции, и посадил в вагон. Уже перед самым отправлением он с грустью произнес:

— Не забывай про нас, ладно?

— О Джефф! Ну что ты говоришь?! Постарайся понять.

Он грустно улыбнулся.

— Ладно, постараюсь. Но мы будем скучать без тебя! Позвони, когда доберешься, хорошо?

— Обязательно, Джефф! И передай ма, что я совсем не хотела ее расстраивать.

Когда фигура Джеффа, смотревшего вслед уходящему поезду, пропала из виду, Лиззи тяжело вздохнула...

Дорога казалась бесконечной. Лиззи не обращала внимания на то, что происходило за окном, углубившись в собственные невеселые мысли. Начинался сентябрь. Она была уже на пятом месяце, и се живот заметно округлился. Постоянные тягостные раздумья, казалось, не давали покоя ее телу, не слишком хорошо сказывались на ее самочувствии. Миссис Логан, которая работала на первом паже в их конторе и у которой было четверо детей, рассказывала ей, что каждого из четверых она носила с ощущением счастья. «Надо заставить себя быть бодрой и радостной, — учила она Лиззи, — это полезно для ребенка!»

Лиззи пришлось осознать неприятный для себя факт, что многие женщины на работе осуждают ее. Оставшись с ребенком и не успев надеть обручального кольца, она, по их мнению, не вправе была рассчитывать на сочувствие. Одна из сотрудниц, думая, что Лиззи не слышит ее, сказала: «Нельзя получать удовольствие и не платить за него! Надо всегда думать о последствиях!..»

Люди могут быть жестокими. В сущности, это война сделала их такими. Мир как будто сошел с ума, и Лиззи часто хотелось убежать от него, испытывая отчаяние и одиночество даже дома, где все относились к ней подчеркнуто вежливо, до назойливости внимательно. Теперь она, казалось, могла понять, что переживал Ричард, когда решил положить конец всему...

...Он ждал ее на перроне. Увидев Лиззи стоящей у окна, он заторопился и подошел к двери вагона в тот момент, когда поезд остановился. Открыв дверь, он вытащил ее чемодан и, протянув руку, помог ей сойти вниз.

— Лиззи, я так рад, что ты приехала!..

— Я тоже рада видеть тебя, Ричард. Надеюсь, что не очень... обременила тебя... — Лиззи почувствовала, что несет вздор, и смутилась.

Ричард перебил ее:

— Не говори глупостей! Я считал часы до твоего приезда. — И тут же добавил: — Мои родители тоже ждут тебя... Нам предстоит немного приехать на автобусе, ну, а там Мэтти уже ждет. Мэтти — это... — Ричард замялся, — я иногда сам не знаю, кто он. Скорее всего, член семьи. Когда я родился, он был уже совсем немолодым, а в наш дом пришел, когда ему было десять, — вот и считай. Его отец работал на ферме, а сам Мэтти... В общем, он на все руки мастер, и кое в чем даже великий мастер. Он тебе обязательно понравится.

Лиззи наконец удалось рассмотреть Ричарда. Бриджи, заправленные в кожаные сапоги, и зеленый твидовый пиджак сидели на нем как влитые, а широкополая шляпа, сдвинутая на одну сторону, скрывала изуродованную половину лица. В общем, выглядел Ричард очень неплохо, гораздо лучше, чем в их последнюю встречу. В нем как будто бурлила энергия, и говорил он легко, радостно и свободно. Одним словом, Ричард был дома.

В автобусе он не умолкал ни на минуту, и Лиззи даже не заметила, как они добрались до конечной остановки.

— Приехали! — радостно сообщил Ричард. — А вон и Мэтти. — Он помог Лиззи выйти из автобуса. — Мэтти ездит на повозке в город, потому что Педро не любит машин, а кроме него повозку никто не тянет. — Заметив удивление в глазах Лиззи, Ричард пояснил: — Педро — это наша лошадь!

Человек, державший лошадь под уздцы, сдержанно улыбался. Когда Ричард представил его Лиззи, он слегка поклонился, и на Лиззино «Здравствуйте!» с достоинством ответил: «С приездом, мэм». То, что Ричард называл «повозкой», оказалось старомодной, но отлично выглядевшей рессорной двуколкой, и через минуту они уже катили по узкой дороге, окруженной с обеих сторон невысоким кустарником. Лиззи с любопытством оглядывала окрестности.

— Красиво здесь! — сказала она. — Немного похоже на Дурхем.

— О! — Ричард повернулся к ней вполоборота и весело подмигнул. — При всем уважении к вам, мэм, позволю себе заметить, что ничего подобного в вашем Дурхеме нет и быть не может, поскольку вы еще ровным счетом ничего не видели.

Ну и ну! Лиззи во все глаза смотрела на Ричарда и не узнавала его. Это был совсем другой человек. Он напоминал ей озорного мальчишку.

— Разве я не прав, Мэтти? — спросил меж тем Ричард, наклонившись к кучеру.

Тот кивнул и, не оборачиваясь, пробасил с глубоким шотландским «р»:

— Да, вы пр-р-равы, мистер-р Р-ричар-рд!

Лиззи посмотрела на горделивый профиль возницы и подумала: «Вот так выглядит истинный шотландец!»

— А далеко до... вашего дома? — спросила она, обращаясь к Ричарду.

— Чуть больше получаса, если Педро не собьется с шага.

Глядя по сторонам, Лиззи была вынуждена признаться, что природа вокруг совсем не напоминала знакомые окрестности Дурхема. Она почему-то всегда представляла, что Шотландия — это в основном скалистые горы, ущелья и склоны, поросшие скудным кустарником. Правда, она слышала про какую — то особенную шотландскую породу овец, но о том, что этим овцам надо где-то пастись, не задумывалась. Мимо них проносились луга с яркой и сочной травой, аккуратные домики, окруженные цветущими садами, чистые и прозрачные ручьи, и Лиззи все больше и больше нравился этот совершенно новый для нес мир. И вдруг разом картинка изменилась: пейзаж стал более диким и суровым, а холмы вдали странным образом выросли и начали цепляться за облака.

— Скоро мы будем дома, — сказал Ричард. — Ты не устала?

— Нет, нисколько!

— Вообще-то путь неблизкий. — Ричард замолчал, а потом добавил: — Наверное, я должен извиниться за это, но другой дороги просто-напросто нет. Мэтти не даст соврать. Правда, Мэтти? — Он протянул руку и легонько хлопнул старого слугу по спине. В ответ послышалось ворчливое бормотание.

Когда они въехали на лесную тропинку, лошадь перешла с легкой рыси на шаг.