За свободу Испании - Михаил Ботин

Предупреждение было категорическим, без всяких разъяснений, по какому праву и ради чего это делается. Морские пираты торопились, им медлить было нельзя.

Экипаж теплохода «Комсомол» вынужден был подчиниться грубой военной силе. Подплывая в шлюпке к фашистскому крейсеру, на его борту советские моряки заметили закрашенную надпись «Канарис». На его палубе толпились неряшливо одетые, в парусиновых туфлях матросы испанского фашистского военного корабля.

Высадив команду советского теплохода с общим количеством 36 человек (в их числе две женщины) на борт крейсера, фашисты после тщательного обыска советских моряков выстроили и повернули их лицом к «Комсомолу». Послышался громкий сигнал-команда, и грянул первый залп по теплоходу. Снаряды, попав в резервуары с горючим, вызвали на теплоходе пожар. Объятый огнем, он погрузился в пучину моря.

Всей операцией по захвату экипажа и потоплению советского теплохода руководили гитлеровские морские офицеры. Окруженные солдатами с винтовками наготове, советские моряки были отведены в казематы, где их подвергли жестокому избиению при допросе. Фашисты добивались у пленных моряков ответа: сколько раз они были в республиканской Испании и было ли на теплоходе оружие после июля месяца? Капитан судна и члены экипажа ответили, что после июля месяца советское судно в республиканской Испании было один раз, доставив туда из Советского Союза подарки испанским детям и женщинам. Такой ответ не удовлетворил фашистов, пытки и избиения советских моряков продолжались. Измученные побоями и издевательствами фашистов, члены экипажа «Комсомол» вели себя стойко и мужественно, никто из них не изменил своей Родине и не переметнулся на сторону врага, пытаясь избежать расстрела. Все они готовились умереть от пуль фашистов, сохранив достоинство советских людей. Расстрел им был обещан, но пока откладывался, их везли в порт Кадис, где они были переданы пьяным жандармам.

Арестованным одели железные наручники. Связывая веревками женщин — членов экипажа советского корабля, бандиты кричали: «Смерть вам, смерть, да здравствует смерть!» Они демонстрировали процедуру расстрела своих жертв, поворачивали их лицом к стене, стреляли поверх голов приговоренных к смертной казни людей. Два молодых члена советского экипажа в одну ночь поседели.

Заключенных советских моряков привезли в андалузскую тюрьму в Пуэрто-дель-Санта-Мария. Эту тюрьму жандармы в шутку именовали «Палас каудильо Франко». И они не ошибались: именно палач испанского народа Франко имел преимущественное право претендовать на увековечение своего имени в мрачной тюрьме. Кормили здесь арестованных мутной похлебкой, кишащей червями. У заключенных начался голод, такая еда не принималась организмом человека. Люди начали желтеть, худеть, истощаться и падать от голода. Среди арестованных началась цинга, и они на прогулках в мрачном дворе тюрьмы ели зеленую травку, вылезавшую из щелей каменных плит. Чтобы лишить заключенных этого жалкого источника питания витаминами, фашистские тюремщики полили каменный двор тюрьмы мазутом,

Для заключенных потекли мучительные дни, недели и месяцы, заполненные бесконечными допросами и издевательствами. Лишь через одиннадцать месяцев тюремного режима были освобождены 11 советских людей, перевезенных из тюрьмы Санта-Мария в Ирун на севере Испании, 15 дней спустя было освобождено еще 18 членов экипажа теплохода «Комсомол», а оставшиеся в фашистских застенках 7 комсомольцев были освобождены только через три года.

Освобождение судовой команды теплохода «Комсомол» из застенков тюрьмы Санта-Мария произошло не по милости и доброте фашистов, а вследствие отеческой заботы Советского правительства, сумевшего разыскать, а затем, путем сложных переговоров с фашистскими властями через дипломатические каналы, вырвать своих сынов и дочерей из этой мрачной, зловещей тюрьмы.

Нельзя не отдать должное стойкости, мужеству и готовности к самопожертвованию наших советских людей, отправлявшихся в далекий морской путь, презиравших реальную опасность быть захваченными в фашистский плен на этом пути в республиканскую Испанию.

Нашей команде советских добровольцев всего лишь два месяца перед потоплением теплохода «Комсомол» удалось избежать такой же участи, но если бы с нами случилось подобное несчастье, то — я уверен — поведение советских добровольцев не отличалось бы в своей основе от поведения героического экипажа теплохода «Комсомол».

...Весна в Испании с ее чарующей природой, буйным цветением роскошной субтропической зелени действовала на молодых защитников мадридского неба. Все чаще зенитчики поглядывали на очаровательных сеньорит, собиравшихся вокруг наших огневых позиций. Трудно было устоять перед их заигрываниями, перед лукавым блеском глаз. Чье молодое сердце не дрогнет под их «обстрелом»? Испанская. весна подействовала и на моего друга Педро Аринеро. Он все чаще доставал заветную фотографию своей новиа Вероники, тяжело вздыхая при этом... Я предложил моему испанскому другу трехдневный отпуск и разрешил ему поездку на родину, в Педроньерас. Вначале Педро обрадовался, но, подумав, от отпуска отказался:

— Спасибо тебе, ми капитан, за твою заботу, — сказал он мне.— Если бы не война, все было муй бьен (очень хорошо). Теперь же я из Мадрида уехать нс имею права, могу тебе вдруг понадобиться, как ты без меня обойдешься? Пойду-ка я расстреляю эту подлую рожу,— сказал Педро, держа в руках портрет фашистского каудильо Франко. В глубоком овраге, прислонив этот портрет к столбу, он тренируется в стрельбе из пистолета, пытаясь выбить фашисту оба глаза и всадить ему пулю в лоб. Этим занятием Аринеро разряжает свое душевное состояние.

Видимо, вопрос о сердечных делах моего испанского друга решится после окончания войны, подумалось мне. Но в один прекрасный майский день в районе Сан-Мартин де ла Роса на огневой позиции второй испанской зенитной батареи появилась с узелком в руках молодая крестьянка из селения Педроньерас, разыскивавшая своего жениха Педро Аринеро. Вероника пришла пешком в Мадрид, пройдя путь в 120 километров. Девушка решила стать бойцом и сражаться против фашистов со своим любимым Педро.

Что нам делать с ней? Насколько серьезно ее решение и подходит ли она для военной службы? Не просто ли это повод для встречи с женихом, не каприз ли это молодой девушки?

Пораздумав и посоветовавшись с начальником связи теньенте Морено, принимаю решение: Вероника будет служить во взводе управления штаба зенитной группы. Лейтенант Морено должен подготовить ее для несения службы телефонисткой. Разместить ее можно вместе с машинисткой штаба в небольшой комнатушке дома, занимаемого тыловыми службами. Узнав о моем решении, Вероника и Педро обменялись счастливыми взглядами… В тот же день Вероника Гевара была зачислена приказом во взвод управления, поставлена на все виды довольствия и переодета в новый темно-синий комбинезон и пилотку военного образца с артиллерийской эмблемой. Свои длинные роскошные волосы она умело уложила в тугой жгут, кокетливо прикрытый военной пилоткой. С ясной улыбкой и выражением счастья на юном лице боец Гевара начала военную службу, став в скором времени образцовой телефонисткой.