Английский дневник - Елена Никова

сношу вниз, намешиваю еду, жду, пока ложки покраснеют, кормлю, укладываю в манеж…

Так, стоп, что еще я не сделала? Вроде, пока все… А, сама не поела. К черту еду, но надо хотя бы выпить чай.

Как только я с чашкой пристраиваюсь рядом с манежем, Бетти начинает плакать. Я беру ее на руки. Она успокаивается. Но начинает плакать Мики. Я кладу Бетти и беру Мики. Но как же выпить чай? Тогда, попеременно нося маленьких чудовищ на руках, я быстро заглатываю печенье и вливаю в себя чашку чая. После шести вечера день мне кажется бесконечным. А еще кормление и купание. И так две недели…

Вначале девятого дети, наконец, засыпают. В голове стоит детский плач. Перед глазами мелькают оранжево-красные ложки, памперсы, слюнявчики, салфетки. Щеки горят, руки дрожат, и усталость во всем теле.

Я спускаюсь вниз. Майя приглашает меня к столу. Да, я должна поесть, хотя голода я не чувствую.

– Хотите водки? – вдруг совершенно просто спрашивает Михаил.

– Хочу…

Рюмка холодной, из морозилки, «Смирновки» горячим теплом разливается по телу. Я чувствую, как напряжение, накопившиеся за день, постепенно отступает.

Майя есть мало. Ее мысли где-то далеко.

– Маечка, ну съешь салатик. Там совсем мало калорий, – заботливо скулит Михаил.

Звонит телефон. Майя снимает трубку. Это ее мама.

– Ах, как некстати, как некстати! – бормочет Миша, раскачиваясь из стороны в сторону, как еврей во время молитвы. – Она звонит всегда так не вовремя…

Майя меряет его небрежно-высокомерным взглядом и резко выходит с телефоном из гостиной.

Я тоже встаю, благодарю за ужин и иду в свою комнату. Спать, спать, спать…

– Ну что, производители говна, как вы сегодня? Кушать будем? – каждое утро у Майи новое обращение к детям.

Девочки громко ревут, когда просыпаются. Глядя на мать улыбаются беззубыми ротиками. Отчаянно сопротивляются, когда их одевают. Ритмично открывают и закрывают рты, когда их кормят. Кормление – это вообще особый процесс. Он так отлажен, что стоит только задержаться очередной ложке, рот захлопывается как створки ракушки и открывается вновь только через определенный промежуток времени, необходимый для наполнения следующей ложки.

Главный распорядитель на кухне – Михаил. Он стоит между плитой, столом и холодильником, как регулировщик на перекрестке, и руководит моими действиями.

– Чашку надо поставить сюда… Корзину с грязным бельем ставьте в угол… Чистое забирайте…

– Мишаня, не нуди, – бросает Майя, забегая на кухню.

– Маечка, в нашей ситуации беспорядок недопустим. Ты уже бежишь?

– Да, птенчик… Тут где-то была коробка с моими мюслями…

Он навязчиво пощипывает бороду и со скорбным лицом смотрит по сторонам.

– Она стоит там, где ей положено.

– Это где?

– Вот на той полке.

– А кто сказал, что ей тут стоять положено?

– Маечка…

– Я знаю, что я маечка, а не футболочка.

– Это прекрасно, что у тебя сегодня хорошее настроение, но ты мне мешаешь. Мне здесь многое надо сделать.

Миша снова направляет свое внимание на меня.

– Это развешивайте здесь… Нет, вот так, вот так… Тарелки этой стороной, сюда… Только этой стороной…

– А так нельзя? – ну вот, и я вякнула.

– Вот видишь, Маечка, после того как ты вмешиваешься… Слушайте, что я вам говорю, и делайте правильно.

– А кто сказал, что так правильно? – Майя прищуривает глаз и поднимает бровь.

– Маечка, ты вносишь разлад. Господи, когда это все кончится? – Михаил закрывает глаза, хватается за голову и раскачивается.

– Что ты имеешь в виду?

– Тот хаос, который творится в доме!

– Это только начало, котик. То ли еще будет!..

В один из дней мы везем детей на осмотр в частную клинику на Бейкер-стрит. Миша останавливает машину прямо возле дверей клиники и вдруг громко кричит:

– Смотрите, смотрите, это же Тим Рот!

– Где, где? – живо отзывается Майя.

– Вон, только что вышел из клиники с ребенком на руках и с женщиной. Жена, наверно… Вот, Маечка, видишь, он тоже сюда ребенка водит.

Кто? Тим Рот? На меня это имя не производит никакого впечатления, но вместо того чтобы промолчать, я спрашиваю:

– А кто это?

– Как, вы не знаете? Это же известный английский актер!

Я пожимаю плечами, но этого никто не видит, потому что на руках у меня ребенок.

Мы проводим в клинике один час. Я сижу в холле и попеременно держу то Мики, то Бетти. Это обычная плановая консультация у педиатра. Дети плохо спят, недостаточно съедают, мало набирают в весе, часто какают…

– Сколько же стоит такой визит? – черт, мой вопрос все-таки вырвался наружу.

– Тебе очень хочется знать? – в голосе Майи раздражение. Но она все-таки называет цену: – Двести фунтов…

Сегодня Майя ждет звонка от клиента из России. Он должен позвонить на мобильный, который она постоянно носит с собой. Клиент не звонит. Она нервничает. Потом собирается и уходит.

А еще один мой рабочий день проходит в заботах о близнецах. Я уже привыкла к ним, освоилась и справляюсь.

На следующий день Майя убегает рано утром и приходит вечером, когда дети уже спят. Она элегантно одета, ярко накрашена, золотистые волосы уложены в пушистую прическу. Ужинать отказывается.

Миша с удовлетворением заключает:

– Так у тебя сегодня был бизнес-ланч?

– И ланч, и обед…

– Ну и как, фунтов на 350?

– Что, ланч или обед?

– И ланч, и обед.

– Ну… бери выше.

– Да? Так хороший клиент?!

– Еще не знаю… Лучше скажи, как там поживают наши израильские братья по разуму? – она переводит разговор на другую тему. – Ты звонил им?

– Звонил. Они сказали, что ждут письма…

Я быстро допиваю чай, прощаюсь и иду спать. Мне осталось отработать еще два дня…

Этот брак распался спустя четыре года.

Миша нашел дневник с любовными откровениями Майи, который просто лежал в спальне на тумбочке. Долгожданные дети оказались не его.

Смешно, не правда ли?

Но почему этот дневник оказался на видном месте? Скорее всего, не случайно…

Ну и ладно. Какая разница? Главное, что дети есть…

Но не тут-то было…

Последняя встреча с Франко

Все. Сегодня мой последний рабочий день в «Теско». Я уволилась. Я решилась, решилась на эту авантюру с квартирой.

Правильно, нельзя сидеть сложа руки в этом Бродстеирсе. Люди пытаются выжить любым путем. И мне нужно стараться, может быть, что-то получится. Жизнь – это лабиринт: большую часть времени тыкаешься по тупикам, но где-то есть выход. Необходимо только его найти.

И Андрей шептал, как змей-искуситель. Будет еще одна квартира в Лондоне. Твоя личная. В конце концов, если захочешь, ты можешь жить там одна. Одна? Что это он так обо мне заботится?

Я иду через торговый зал в свой отдел деликатесов. Мне не грустно и не радостно. У меня появляется другое чувство – чувство невыученных уроков. Вот висит над тобой что-то. Что-то, что ты должен сделать. А так неохота…

Но кто это там за прилавком? Какой-то новый продавец.

Как похож на Франко! Даже удивительно такое сходство.

Я захожу за прилавок. Человек, похожий на Франко, оборачивается. Я не верю своим глазам.

– Франко, ты!? Что ты здесь делаешь?

– О, Элена! Привет, дорогая.

Франко удивлен не меньше меня. Мы обнимаемся