На грани победы 1: Завоевание - Грег Киз

— Это и есть то, чего вы от меня хотите?

— Ты есть путь к миру, — убедительно произнесла Межань Кваад.

— Мое похищение не принесет вам мира! — закричала джиидай.

— Мы не похищали тебя, — сказала Межань Кваад. — Мы спасли тебя от прочих неверных, помнишь?

— Вы скользкие твари, — заявила джиидай. — Они схватили меня лишь для того, чтобы отдать вам.

Парик наставницы перестроился в выражение легкого гнева.

— Память — наиболее податливая вещь, — сказала Межань Кваад. — Она имеет в основном химическую природу. Например, ты теперь знаешь наш язык. Но ты не учила его.

— Вы вложили его в мой мозг, — сказала джиидай.

— Да. Знание слов, грамматики и синтаксиса. Все это введено в твой мозг.

— Значит, вы внушаете воспоминания. Большое дело. Мы, джедаи, тоже это умеем.

— Конечно. Я не сомневаюсь, что с помощью ваших джиидайских способностей можно сбить с толку кого-то столь юного, как ты. Сколько из твоих воспоминаний настоящие? Сколько сфабрикованные? Откуда ты знаешь, где настоящие, а какие ложные?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду вот что. Сейчас ты думаешь, что ты… как это, Тахир'аи?

— Меня зовут Тахири.

— Да. Тахири, юная кандидатка в джиидаи, воспитанная чуждым ей племенем…

— Песчаными Людьми.

— Верно. Но довольно скоро ты вспомнишь. После того, как мы демонтируем ложную память и уберем отвратительные изменения, сделанные с твоим телом, ты вспомнишь, кто ты такая.

— О чем вы говорите? — взорвалась джиидай.

— Ты Риина из домена Кваад. Ты одна из нас. И всегда была.

— Нет! Я знаю, кто были мои родители!

— Ты знаешь ту ложь, которую тебе сказали, память, которую в тебя вложили. Не бойся. Мы вернем тебя обратно.

Межань Кваад сделала знак. Нен Йим поклонилась и следом за ней вышла из комнаты. Джиидай зарыдала, и это был первый признак настоящего отчаяния, который Нен Йим увидела за время ее пребывания здесь.

— Не стоит откладывать до завтра, — сказала Межань Кваад. — Делай свои модификации и начинай испытания. Скоро мы должны увидеть результат.

ГЛАВА 23

Энакин ехал во чреве рыбы.

В буквальном смысле. И там воняло. Йуужань-вонгский органический эквивалент дыхательного аппарата — гнуллит — ничего не делал, чтобы смягчить гнусную смесь запахов речной рыбы-ползуна, угря-силмана, гниющих водорослей и густой слизи, покрывавшей внутренности вангаака подобно желе. Сам же дыхательный аппарат медленным и непрерывным своим подергиванием упрямо напоминал Энакину, что у него на лице сидит живое существо, засунувшее свои отростки в его горло и нос.

Утешало только то, что он полтора дня ничего не ел.

Поначалу ехалось не так уж плохо. Существо-тральщик занималось ловлей, плывя с раскрытым ртом, расширявшимся в сплюснутую воронку десятиметровой ширины. Вода процеживалась через фильтрующие мембраны в заду вангаака, создавая под водой что-то вроде бриза. Сейчас, когда брюхо было набито, губы плотно сомкнулись, и поток воды сократился до минимума, необходимого для сохранения живым улова, что кишел вокруг Энакина.

Юный Соло вспомнил историю первой встречи своих мамы и папы на Звезде Смерти — историю, которую слышал много-много раз. Через несколько секунд после того, как они впервые увидели друг друга, им пришлось удирать от штурмовиков в мусоросборник. "Что за невообразимый аромат ты открыла!" — саркастически сказал отец своей будущей жене. Он тогда был не особо в восторге от нее. “Я нашел лучший запах, чем ты, мама”, подумал Энакин.

Мысль о Рапуунге, наслаждающемся наверху теплым ветерком Явина 4 и, без сомнения, испытывающем удовольствие от дискомфорта, в котором оказался его союзник-неверный, ничем не улучшила настроение Энакина. Будь у него работающий световой меч, он бы давно прорубил себе выход из вангаака, даже если бы потом пришлось сражаться с сотней йуужань-вонгских воинов. Иногда смерть могла показаться просто приятной.

Он тут же отругал себя за эту мысль. Кое-кто в галактике пережил такие страдания, по сравнению с которыми его собственные невзгоды были словно день в садах Итора.

Ну, когда на Иторе еще были сады.

И все же Энакин был более чем готов выйти наружу. Он убивал время, заводя знакомства со своими соседями по чреву и осторожно убеждая самых активных, что его не надо кусать. Потом он попытался расслабится и забыть о своем теле и о неприятных сенсорных данных, которые оно получало. Нашел Тахири — страдающую, но живую. Энакину показалось, что он на короткий миг нашел Джейну и снова потерял ее. Время растянулось и перестало иметь значение…

Какое-то странное движение встряхнуло его. Он что, задремал? Трудно было сказать.

Движение повторилось — резкое сокращение мышц, протолкнувшее водных обитателей мимо Энакина.

Следующая судорога швырнула его вперед, понесла к свету в потоке жижи и рыбы и выбросила в новый водоем. Что-то сильное схватило его за руку, выдернуло из воды, и джедай уставился мутным взором в лицо Вуа Рапуунга.

Воин поставил его на ноги и отсоединил гнуллит. Энакин закашлялся, отхаркивая воду, и несколько раз глубоко, с наслаждением, сделал вдох-выдох. Он посмотрел на Рапуунга.

— Рыба отрыгнула меня, — сказал он.

Вуа Рапуунг вздернул голову:

— Это очевидно. Зачем ты мне это говоришь?

— Не обращай внимания. Где мы?

Вангаак выпустил свою добычу в узкую часть клинообразного бассейна. Широкая часть клина, до которой было около двадцати метров, переходила в еще более обширный водоем. Энакин и Рапуунг стояли на причале, окруженном слегка неровными коралловыми стенами шести метров высотой. Примерно через каждые шесть метров на стенах виднелись какие-то овоиды — по-видимому, двери — выделявшиеся на фоне коралла благодаря своему более темному оттенку. По-видимому, вангаак проник в этот комплекс через один из каналов, выходивших в острие клина. Энакин увидел солнечный свет и колышущие деревья массасси вдалеке.

А еще он увидел небо над головой.

— Я понял, — сказал Энакин. — Мы в одном из… как ты их назвал?

— Дамютеков.

— Точно. Они похожи по форме на звезды. Мы в конце одного из лучей. Это одно из строений, наполненных водой.

— В каждом дамютеке есть водосборник. Над некоторыми из них есть крыша, так что пространство можно использовать для других целей.

Энакин показал рукой на канал:

— Мы приплыли оттуда. Он выходит в реку, так я понял?

— Опять верно.

— Тогда почему вода в канале течет в реку, а не наоборот?

— Зачем задавать столько ненужных вопросов? Водосборник наполняется снизу. Его корневые трубки добывают воду и минералы. Стоки сбрасываются в реку. И довольно об этом.

— Ты прав, — согласился Энакин. — Находим Тахири и валим отсюда.

Рапуунг пристально посмотрел на него.

— Это не так просто. Сначала мы должны изменить твой внешний вид. Человек без ограничителя, разгуливающий на свободе? Потом мы должны выяснить, где держат твою джиидай.

— Я могу ее найти.

— Я об этом подозревал, я слышал что-то подобное о джиидаях. Вы можете чуять друг друга на расстоянии, да?

— Что-то вроде того.

— Значит, ты будешь моим охотничим аспеком. Но это еще не все. Даже если мы узнаем, где она…

— Мы должны будем наметить курс. Я понял. Ты разузнаешь план этого городка. А твоя месть? Как насчет нее?

— Когда мы найдем другую джиидай, мы найдем и мою месть.

Холодок в голосе Рапуунга всколыхнул смутные опасения в глубине сознания Энакина.

— Твоя месть — она ведь не против Тахири? — спросил он. — Если да, скажи мне сейчас.

Рапуунг продемонстрировал зубы в зловещей усмешке:

— Если бы я хотел отомстить твоей джиидай, достаточно было бы оставить ее формовщикам. Ничего не может быть хуже, чем оказаться под пальцами Межань Кваад.

— Межань Кваад?

— Не повторяй это имя! — зарычал Рапуунг.

— Но ты только что назвал его!

— Если ты еще раз его повторишь, я убью тебя.

Энакин выпрямился.

— Рискни, — тихо сказал он.

Мускулы Рапуунга напряглись, искалеченные губы задергались. Он снова стал похож скорее на опасное, ядовитое животное, чем на разумное существо. Затем воин с шумом выдохнул воздух:

— Здесь я знаю, что нам лучше всего делать. Ты должен научиться меня слушаться. Как бы ты без меня проник внутрь периметра базы? Но дальше будет еще опаснее. Ты должен примириться с моими командами. Более того, чем дольше мы будем спорить, тем больше вероятность, что нас накроют здесь и сейчас. Наше счастье, что сюда еще никто не заглянул. Ты прошел через ноздри этого зверя, но без меня ты не выживешь, чтобы спасти ее, пока ее сердце бьется. “Возможно, он прав, — подумал Энакин. — Самолюбие — не черта джедая”. Рапуунг своими словами колол его самолюбие, а он извивался, как лекку тви’лека. Ему даже показалось, что он слышит укоризненные голоса Джейсена и дяди Люка.