Помнят польские паны. Прелюдия - Александр Викторович Горохов

кабину. Чуть осел, ухватился за борта. Это позволило сделать еще одно движение — рывок всем телом — и правая рука ухватилась за ручку управления…

Самолёт снова оказался в моей власти. С каким-то ликующим воплем торопился я кверху, к солнцу, к товарищам.

Воздух по-прежнему сверкал огнём и металлом. Носились тупоносые И-16, подобно волчкам, крутились И-15: число японских истребителей продолжало возрастать… Они отличались от наших своей белизной, неубирающимися шасси и плавными, мягкими, ястребиными движениями.

Я врезался в самую гущу боя. Всё, что приходилось делать, делал в каком-то остервенении. Бросался противнику вдогон, прицеливался и стрелял, уклонялся от вражеских атак, пристраивался к своим, кто-то пристраивался ко мне — носился до тех пор, пока не заметил, что ураган смерти ослаб. Я как бы притормозил себя, осмотрелся.

Даже мой глаз новичка мог теперь заметить, что противник в беспорядке уходит на свою территорию. Бой кончался на преследовании. Я незамедлительно пристроился к И-16, который шёл со снижением, настигая одиночку-японца, уходящего к Халхин-Голу. Мой ведущий догнал противника у самой земли и попытался с ходу атаковать. Японец, обладая лучшей маневренностью, ускользнул. Я тоже предпринял атаку, но пушки и пулемёты молчали — боеприпасы кончились. Незнакомец на И-16 шёл одним курсом с японцем и немного в стороне, выбирая момент для повторного нападения. Противник, видя, что его никто не атакует, мчался на всех парах по прямой. Впереди блеснули воды Халхин-Гола. «Уйдёт! Чего же медлить!»

Последовавшее затем движение моего ведущего изумило: словно предупреждая врага о своём дальнейшем намерении, он покачал крыльями, привлекая к себе внимание, заложил глубокий крен в сторону японца. Противник понял, конечно, что это — разворот для атаки. Чтобы избегнуть прицельного огня, он, в свою очередь, также круто развернулся на атакующего. Но тут я заметил, что наш истребитель, заложив свой демонстративный крен, удерживает машину в прямолинейном полете. Это была имитация атаки, ложное движение, очень тонкая хитрость. И японец клюнул на удочку. Правда, в следующее мгновение он уже понял свою ошибку и попытался ускользнуть… Но было поздно: И-16 на какой-то миг застыл у него в хвосте, блеснул огонь, и противник, словно споткнувшись, рухнул в реку.

«Вот это да!» — восхитился я, разворачиваясь вслед за неизвестным лётчиком.

Мы возвращались домой.

Степь не была теперь чистой и свежей, как прежде, она полыхала кострами. Одни костры были яркие и поднимались высоко, другие едва курились, догорая. Сизые дымки над грудами искорёженного металла и дерева, черные рытвины в траве, выбитые разлетевшимися вдребезги самолётами — всё говорило о жестоком сражении, разыгравшемся в небе…

Самолёт закончил пробег, почти остановился, но я не сразу узнал свой аэродром. Навстречу бежал техник. Он поднял руки, указывая направление на стоянку. Это был мой боевой друг Васильев, но в тот момент и он казался каким-то далёким от меня. Всё существо мое находилось ещё там, в раскалённом небе, среди рева и грохота боя. Приземлив машину, я не чувствовал самой земли и, конечно, не замечал, на какой огромной скорости рулит самолёт, заставляя беднягу Васильева, схватившегося за крыло, повисать в иные моменты в воздухе.

* Глава является реальными воспоминаниями А. В. Ворожейкина с внесёнными поправками на «альтернативно-исторические» изменения.

Фрагмент 14

27

Джон Смит, 1 июля 1939 года

За конфликтом, разрастающимся на границе Монголии и Манчжурии, мы следим очень внимательно. Участвуй в нём только монгольские и манчжурские войска, его можно было бы даже не принимать всерьёз: ну, сцепились между собой мелкие, отсталые армии двух азиатских стран. Но на стороне Манчжоу-Го сражаются японцы, с которыми у нас неплохие экономические и политические связи, а основную тяжесть противодействия им несут Советы. И ход этих боёв позволит нам оценить реальную силу Красной Армии, а значит, перспективу решения намеченной нами цели — уничтожения России.

Япония изначально никак не фигурировала в наших планах. Да, тридцать пять лет назад она показала, что способна противостоять русскому колоссу, но только в своём, очень удалённом от жизненно-важных центров России регионе. Но в той войне она надорвалась, и её победа, достигнутая на пределе напряжения, стала возможна лишь благодаря бездарности и трусости русских генералов. Правда, это была совсем другая Россия. Как и другая Япония, с тех пор очень продвинувшаяся в развитии промышленности. Теперь она самостоятельно производит не только боевые корабли, которые в начале ХХ века заказывала в Европе (и в первую очередь — в Британии), но и самолёты, автомобили и танки.

Во второй половине 1920-х, после провала решения Вашингтонской конференции 1921−22 гг. о передаче Китайско-Восточной железной дороги, находящейся под совместным советско-китайским управлением, под международное управление, мы попытались разыграть другую схему. Сделали ставку на китайцев и русскую эмиграцию, проживающую преимущественно вдоль трассы КВЖД. Русским, разгромившим слабые китайские войска, тогда удалось отстоять важнейшую для них железнодорожную магистраль. А японское руководство, анализируя ход боевых действий, пришло к выводу, что большевистская армия достигла в своём развитии японской армии. И начало немедленную подготовку к войне с Россией.

Тем не менее, направлением агрессии Страны Восходящего Солнца, несмотря на наши попытки подправить взгляды японских военных, был избран Китай. Оставалась надежда на то, что после захвата Манчжурии японская армия продолжит движение на север, но вместо этого она начала продвижение на юго-запад, вступив в затяжную войну с правительством Чан Кайши и китайскими коммунистами, некоторое время подчинявшимися Чану.

И прошлогодний конфликт около приграничного (между Россией и оккупированной Японией Кореей) озера Хасан, и нынешний были вызваны экономическими причинами. Японская импортно-экспортная экономика остро нуждается в сырье и рынках сбыта. Решить эту проблемы может доступ японцев к месторождениям полезных ископаемых в оккупированном ими, марионеточном государстве Манчжоу-Го, а также поставки готовой продукции не только в эту «страну», но и в Корею с Китаем. Существовали планы постройки крупного порта в устье реки Туманган, занимавшегося бы перевалкой этих грузов, и столь близкое нахождение его от советской территории создавал угрозу порту. Однако проба сил, официальным поводом которой стало нарушение большевиками линии границы на одном из холмов на 3 ярда, оказалась неудачной.

Формальная причина нынешнего конфликта — территориальные претензии Манчжурии к соседней Монголии из-за близости границы к строящейся японцами железной дороге, тянущейся к месторождению полезных ископаемых. Воспользовавшись какой-то старой картой,