К черту! Но если ты сделала все эти глупости… - Наталья Ручей

Отвернулся на секунду, снова уперся в зеркало, превозмогая отвращение к самому себе. Глаза врали, потому что сияли так, будто все еще живы.

Взмах рукой и зеркало скрыто. Сердце, которого нет, саднило от боли. Он мог быть таким, Вилла чудом не упустила ни одной детали. Мог. Если бы его не убили.

— Красивый…

Дон не взглянул на Чупарислиодиусса. Он знал, тот давно стоит в дверях комнаты, наблюдает за ним иллюзорным и сравнивает с отражением в зеркале. Но сам не захотел приблизиться. Белый, пушистый, милашка — образ, придуманный для него Виллой. Он сросся с ним и поверил, что так и есть, и если кто и шарахается от него при встрече, то исключительно по старинке.

И три его рта, переполненные острыми зубами, не возражали отдать главенствующую роль одному. И многоголосье из фобий, болезней и проклятья скрывались под маской простого недовольства, а глаза, сводящие с ума неосторожных, прятались за пеленой, как за солнцезащитными очками.

Вилла вдохнула и в этого монстра ожидания.

Поначалу, стоило ей протянуть руку к Чупу, Дон рвался, чтобы оттащить того в сторону, но Чупарислиодиусс и не думал нападать на нее. Он даже не сосал из нее энергию. Монстр, который помог уничтожить город, оберегал девушку, более того — заговаривал о том, чтобы отпустить.

Дон пресекал эти разговоры, потому что ни Чупарислиодиусс, ни демоны, ни бунтующие бестелесные, ни сам император не заставят его отказаться от своего. Война? Легко. Можно выжечь город повторно. Ничего не изменится.

Страх, что Вилла уйдет, наконец-то убрал щупальца. Анидат? Что это? Пустой звук для нее, воспоминания приглушены, но чтобы никто не освежил их, остается превратить в пустой звук Адэра.

Не пожелал черт жить мирно, а жаль. К чему было рваться из города, приносить жертвы, накручивать себя страданиями, их оплакивая? Смешной, как люди, которые гонят детство, спеша вырасти, а потом проклинают старость.

Летха вернулась спустя пять лет, Адэр для встречи с мертвыми подданными тянул десять. Не дожидаясь третьего гостя, надо бы с двумя разобраться. Летхе не до глупых выходок: занята; Адэра искать в городе, в котором он знал все щели, суетно. Если предположения Дона верны, — а он редко ошибается, — он зайдет в мышеловку сам.

Мышей ловят на сыр, а чертей на девственниц.

Невилл не хотел его отпускать, кричал, размахивал лапами, распускал крылья, бил хвостом по камням, баррикадировал двери, но Адэр все равно телепортировался к обрыву. Дракон прилетел следом, махнул обреченно лапой и плюхнулся рядом, смотря на мечущиеся внизу огоньки.

Мертвый город сохранял видимость жизни. Казалось, войдешь в него — окунешься в детство, и мальчишки, с которыми бродил по узким улицам, не застыли фонарными столбами, а бросятся навстречу, смеясь и подшучивая. Его друзьям не одна сотня лет, и последний раз они выглядели отнюдь не как дети, но память рисовала именно такими. От прочих жителей города их отличало не только долголетие, но сила духа. Высокие, статные, дерзкие, они остались в вечности согнутыми — в насмешку, что не били поклоны смерти, ступившей в город; в наказание, что остались верны черту.

А черт их предал.

Сбежал, прикрываясь обязательствами. Смерч, несущийся следом, наступал на пятки, дышал смрадом в затылок, но Адэр знал не только наземный город. Люки, переходы, сточные канавы, через которые вел группу… Выход ускользал, сумерки окутывали сознание, не было времени на остановки, не было сил на телепортацию даже кого-нибудь одного. Шаг, бег, шаг. А за спиной запах беснующейся гнили и те, кто предлагал себя для ее насыщения.

Вскрик или стон, час или два форы и снова на крючке у смерти.

Группа мельчала, и каждый, кто отставал, чтобы завлечь смерть, засел в сердце острой занозой. Адэр шел дальше, не позволяя себе оглядываться, не позволяя остановиться. Спасти остальных, великая цель — как же! В какой-то момент оказалось, что группы нет. Только он, мать и Летха. Злость вперемешку с отчаянием взорвали энергетический фон, и он сумел телепортировать родных в Наб.

Он даже сумел там прижиться…

Ризгор закрыл портал, едва они ступили на его территорию, усилил защиту Наб, на случай, если тварь, сожравшая Город Забытых Желаний, не насытилась. Адэр рвался вернуться, прокручивал сотни вариантов убийства, но Ризгор сказал, что города больше нет, а тварь — бессмертная заказная игрушка.

— Кто? — спросил Адэр.

И получил ответ без ответа:

— Догадайся.

Единственное предположение было настолько невероятным, что Адэр от него отмахнулся. Зачем уничтожать город, который приносит больше 25% годового дохода? Зачем дающему жизнь приговаривать подданных к смерти?!

Вопросы крутились в голове несуразными пазлами, а недавно мозаика сложилась. Продумано до мелочей, на несколько ходов вперед, и все же кое-кто допустил ошибку…

— Не верю, что снова окажусь там…

Дракон ответил в своем духе, немногословно:

— Н-да…

Портал, ведущий в раскинувшийся у обрыва город, открыт и, подмигивая фонарями, звал: войди, ну же! Видимость доступности: тоннели, которыми он нашпигован, изменены Ризгором. Чтобы настроиться на них, понадобилось несколько дней, и еще несколько, чтобы выучить ловушки и отходные пути. Ризгор требовал поторопиться, потому что сигнал, который шел от Виллы, слабел, и если она умрет…

Но она не умрет, не так ли?

Не сделает ему такого одолжения.

Адэр разозлился на пустые мысли. Она должна выжить! Потому что, как это не противно, от нее зависела дальнейшая жизнь Невилла. Он должен стать прежним. Чтобы вернуть хотя бы одного друга, Адэр согласился войти в город, впервые увидеть других мертвыми.

Фонари, кричащие от неустанной боли; бестелесные, чей высохший мозг функционировал на уровне амебы. Его верная свита, его подданные. Одни расплачивались за верность черту, вторые — за веру обещаниям Дона. И те, и другие — разменная монета в чужих играх.

— Скоро буду, — пообещал, Адэр, скрыв нахлынувшие чувства от настороженных глаз дракона. Почесал его за серебряным ухом и прыгнул в портал.

Ставки сделаны, господа. Новый ход.

Не так сложно найти девушку: трупный запах ее сожителя, как поводок, вел к мосту и заброшенной трехэтажке. Но войти в дом, охраняемый заклятьем и смертью, да еще так, чтобы живым выйти — головоломка, на разгадку которой Адэр, невзирая на давление Ризгора, потратил еще сутки до телепортации.

Один из тоннелей вывел к перевернутому фонтану. Пересохший, покрытый ржавчиной и длинными трещинами, усыпанный синими лепестками ромашек и грязными мелкими монетами, он мало походил на гордость жителей. Когда-то сюда приходили влюбленные, загадывая смелые желания. Когда-то он думал, что тоже придет сюда не один. Теперь казалось, все это было давно и неправда, и не верилось, что помышлял о любви для себя. Увлечь, соблазнить, насладиться, подарить наслаждение и расстаться без сожалений — вот его суть. День — и женщина приедалась. Любить кого-то всю жизнь?! Однообразие не привлекает.