Время кенгуру. Книга 2 - Михаил Эм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Теперь мне понятно.
Верховный жрец Урумбо, голос которого мы обсуждали, трижды хлопнул в ладоши. По третьему хлопку храмовые служители вывели пленных конкистадоров. Те выглядели ужасно. Хотел бы я посмотреть на человека, имеющего цветущий вид в день своей казни.
Конкистадоров поставили на колени, лицом к толпе. Я полагал, что сейчас появится палач с мечом, и пленникам начнут рубить голову — может быть, вынимать сердца. Но я ошибся.
Палачи появились, но в руках у них были не мечи, но… неужели автоматы? Присмотревшись, я обнаружил, что это пейнтбольные маркеры. Я, вместе с толпой, подался вперед, боясь пропустить что-то очень важное. Палачи заняли место за спинами приговоренных и по команде Урумбу выпустили по очереди. Эффект от использования пейнтбольных маркеров оказался странным: вместо того, чтобы завопить от боли и перепачкаться разноцветной краской, конкистадоры завопили от боли и вспыхнули пламенем. Все вокруг меня завопили и протянули руки в направлении храма. Поддавшись стадному чувству, я тоже завопил и протянул руки в направлении храма, одновременно прикидывая, каким образом пейнтбольные шарики оказались заряжены не краской, а чем-то воспламеняющимся.
Одежда на конкистадорах мигом вспыхнула, подозрительно быстро. Видимо, она была пропитана той же воспламеняющейся жидкостью. Люди закричали и зашатались, некоторые свалились с ног и покатились вниз по ступеням.
Через несколько минут все было кончено. Несколько обгорелых трупов лежали на ступенях и чадили. Смысла в казни пленных конкистадоров не было никакого: впрочем, испанские ребята того заслуживали. Что они в скором времени начнут творить с пленными инками, я представлял не менее живо и доходчиво.
Как бы там ни было, пора выбираться из древности. Вот парадокс: от меня требовалось найти протечку во времени, и протечка была обнаружена практически сразу по перемещении. Проблемой оказалось приблизиться к протечке, чтобы кенгуру могли ее заделать.
Вверху, на храмовой лестнице, Верховный жрец Урумбо переговаривался с Великим инкой Атауальпой. Мне показалось, что последний указал Верховному жрецу в мою сторону и принялся что-то объяснять. Вероятно, уговаривал выписать на меня и моих товарищей пропуск к солнечной дуге.
Погруженный в размышления и угнетенный случившимся огненным безумием, я направился к дому.
Иван Платонович Озерецкий, незадолго до того
Князь Андрей и граф Орловский отъехали по служебным делам — у них опять боевые действия намечались, — а Иван Платонович остался. Зять увез первертор с собой, поэтому рассчитывать на то, что вместе с Люси удастся возвратиться в свое время, не стоило. Приходилось дожидаться возвращения зятя и скучать.
Великий инка Атауальпа сулил подобрать подходящее занятие, но Иван Платонович не слишком на это надеялся. Он знал, что обещания начальства недорого стоят, и чем начальство выше, тем обещания дешевле. Тем более, что Иван Платонович заинтересовался государственным устройством империи инков. То есть не совсем государственным устройством — с ним все было предельно ясно. Великий инка противостоял Верховному жрецу — в этом противостоянии крылась интрига, вокруг этого вертелись все происходящие во дворце события. Ивана Платоновича заинтересовал используемый инками управленческий опыт.
Насколько удалось узнать из разговоров с Якаки и понять по личным наблюдениям, империя инков отличалась строгой централизацией. Все население было разбито на семьи — так называемые айльи. Семьи составляли более крупные социальные единицы, и так далее, вплоть до социальных единиц, охватывающих отдельные территории. У каждой единицы, начиная с айлья, имелось руководящее и одновременно ответственное лицо.
Любопытно, что земли и остальное имущество на этих землях принадлежали не айлья как низшим социальным единицам, а Великому инке. За право принятия решений с Великим инкой спорил Верховный храмовый жрец, но этот нюанс подковерной борьбы можно было опустить как естественный. Наличное имущество принадлежало Великому инке, и все создаваемое с помощью него тоже. Соответственно, создаваемое имущество распределялось между всем населением по мере необходимости.
Для хранения собранного урожая по всей империи строились каменные хранилища, в которые ссыпалось выращенное зерно и плоды. Запасам велся строгий складской учет. Продукты поступали в государственные хранилища и оттуда же отпускались на нужды населения. Таким образом, голодающих не было, вместе с тем каждому приходилось трудиться на общественное благо — за этим следили десятники. Подобная централизация позволяла сооружать объекты общего пользования, такие как хранилища продуктов, дороги, наконец террасы для выращивания сельскохозяйственных культур. Крестьянину не было нужды ломать голову, чем сегодня заняться. Он получал задание от десятника и шел его исполнять, в то же самое время был абсолютно уверен в том, что получит пищу по своим потребностям.
Аналогичным образом в империи инков возводились жилые дома. Десятник определял, что кому-то — допустим, новобрачным — требуется новый дом. Соответственно, он давал крестьянам задание выстроить его, и пара молодоженов получала жилище.
Не обходилось без злоупотреблений, разумеется, однако кары за нарушения были столь строгими, что желающих рисковать было мало.
Иван Платонович подумал, что по возвращении сможет использовать инкский управленческий опыт в Российской империи. Государственная собственность на все наличное имущество Российской империи открывало такие грандиозные возможности перед министром государственных имуществ, коим Иван Платонович еще оставался, что останавливало дух. Конечно, длительное отсутствие Ивана Платоновича на рабочем месте могло негативно повлиять на его карьеру. Но министр надеялся, что сможет перебороть все интриги и неприятности и сохранить за собой свой высокий пост.
Гораздо больше Ивана Платоновича беспокоила возможность не возвратиться домой, в Петербург. Крайне неприятная возможность, которой нельзя было полностью пренебрегать. В случае невозвращения Иван Платонович решил посвятить себя государственному устройству империи инков. Оставалось надеяться, что Атауальпа окажется настолько умен, что позволит Ивану Платоновичу занять достойное его место — в должности министра, разумеется. Никто в империи инков, кроме Ивана Платоновича, не смог бы реформировать инкскую экономику лучше. Каким образом реформировать, вопроса не стояло: разумеется, по образцу Российской империи. Децентрализация в виде оформления крепостного права на крестьян позволит высвободить имеющиеся ресурсы. Часть крестьян должна, разумеется, отойти Великому инке и храму солнечного бога Виракоча, конфликт между которыми Иван Платонович мыслил разрешить полюбовно. Оставшаяся часть крестьян могла быть переписана на наиболее доверенных и отличившихся людей вроде самого Ивана Платоновича и других выдающихся сановников.
Иван Платонович так и решил: использовать одну из двух альтернативных возможностей — какая представится.
Беда была в том, что Великий инка Атауальпа был глуп и недальновиден, вследствие чего мог не предоставить Ивану Платоновичу должность министра. Насколько оправданы эти опасения, должно было выясниться в ближайшее время.
В любом случае следовало подробнее расспросить Якаки о государственном
