Венец безбрачия - Ольга Свириденкова

Проводив ее взглядом, Николай сокрушенно вздохнул и повернулся к Виолетте.

— Ну, дорогая княгиня, вы слышали? — спросил он. — Она считает, что Матвей сочинил все это! А вы? Вы теперь тоже будете так думать?!

— Нет, — Виолетта помотала головой, — не буду. Я уверена, что все это правда.

— Я очень рад, что вы верите мне, — сказал Николай, с признательностью посмотрев ей в глаза. — Но как же нам убедить в этом вашу упрямую кузину?!

— Не знаю, — вздохнула Виолетта. — Но постараюсь что-нибудь придумать.

Нервы Юлии были взвинчены, и она не могла оставаться в четырех стенах. Поэтому она направилась в парк, к своему любимому месту на берегу озера, где можно было побыть одной и спокойно обдумать последние события. Вчерашнее происшествие с Антоном Елагиным так потрясло Юлию, что она едва не слегла в постель. Лишь огромным волевым усилием она заставила себя встать в обычное время, одеться и спуститься в библиотеку, где ее ожидали дворецкий с управляющим. Однако мысли Юлии были слишком далеки от хозяйственных дел, и она почти ничего не поняла из докладов своих подчиненных. Как только они ушли, Юлия встала из-за стола и около часа в мрачной задумчивости бродила по дому, пока не натолкнулась в гостиной на Виолетту и Загрядского. Она надеялась, что разговор с ними поможет ей немного развеяться, но все получилось как раз наоборот. Юлия не только не «развеялась», но пришла в такое состояние, что ей хотелось — кого-нибудь прибить. И в самом деле: не хватало лишь «таинственного злодея», чтобы ее нервы окончательно расстроились и она начала сходить с ума!

Недалеко от любимого места Юлии стоял купальный павильон — деревянная беседка, выкрашенная в белый цвет и густо обвитая шток-розой. Там всегда лежало небольшое атласное одеяльце, которое Юлия постилала на траву, чтобы не испортить платья, если ей хотелось посидеть на бережке. Забрав это одеяльце, Юлия уселась на него, обхватила руками колени и принялась размышлять над своим незавидным положением.

Впрочем, скорее его можно было назвать безнадежным. Общество только-только начало забывать о том, что она приносит мужчинам несчастья, и вдруг — новое подтверждение зловещих слухов! Юлия не сомневалась, что теперь от нее снова станут шарахаться, как от прокаженной, а злополучный «венец безбрачия» станет излюбленной темой разговоров во всех московских гостиных. И не только на ближайшее время, но на целый сезон, а то и дольше. Приглушить эти разговоры можно лишь одним способом: снова затвориться в имении и никуда не выезжать.

Снова затвориться в имении… Внезапно Юлия почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Тетушка потратила столько усилий, чтобы расположить к ней общество, и все они пропали даром. Один-единственный вечер все перечеркнул. И даже не вечер, а какое-то мелкое, ничтожное происшествие, от которого по-настоящему никто и не пострадал. Никто… кроме нее самой. «И зачем я только связалась с этим дураком Антоном? — думала Юлия, глотая подступившие к горлу слезы. — Ну ладно, если бы он хоть понравился мне, а так… получается, что я зазря пострадала!.. А во всем виноват проклятый Матвей! Если бы не он, мне бы и в голову не пришло кокетничать с глупым, напыщенным ослом, и все было бы прекрасно и замечательно!»

И действительно, все ее неприятности случились из-за Матвея. Своей возмутительной выходкой на вечере у Катковых он привел ее в бешенство и вызвал жгучее желание отомстить. Однако это желание так бы и осталось неосуществленным, если бы они не встретились вчера у Юшковой. Когда Юлия увидела, как Матвей любезничает с другими женщинами, а на нее саму не обращает внимания, ей так страстно захотелось отравить ему этот вечер, что никакие рассудочные соображения уже не могли ее остановить. Но, конечно, она не зашла бы так далеко в своей игре, если бы Матвей постоянно не провоцировал ее. Антон оказался глуп и скучен, и Юлия уже хотела отвязаться от него, как вдруг в столовой, где они были в тот момент, неожиданно появился Матвей. Юлия заметила, что он с интересом прислушивается к их разговору, и ее, что называется, понесло. Вместо того чтобы сказать Антону очередную колкость, она начала отчаянно флиртовать с ним, с каждой минутой все больше распаляясь и входя в азарт. И в этом опять же был виноват Матвей! Если бы он не преследовал ее своим взглядом, у нее быстро бы пропала охота кокетничать с Антоном, и никому бы и в голову не пришло, будто между ними что-то есть. Так что, как ни крути, а выходит, Матвей — всему первопричина. «Да, это только из-за него я повела себя так глупо и неосмотрительно, — думала Юлия, сжимая в бессильной ярости кулачки. — Он спровоцировал меня. И вот, теперь я несчастна, жалка и всеми отвергнута, а с ним все прекрасно и хорошо!»

Юлия чувствовала такую злость на Матвея Елагина, что, наверное, могла бы придушить его, если б он вдруг перед ней появился. Но этот прохвост был не настолько глуп, чтобы предоставить ей такую возможность. Если он хотел сообщить ей нечто важное, то почему не приехал сам, а прислал вместо себя дружка? Ответ напрашивался один: он прекрасно знал, что она не станет его слушать и сходу выставит за порог. А знал он все это, потому что чувствовал свою вину. То есть, он, конечно, не мог знать, что она флиртовала с Антоном только из-за него, но… но…

Окончательно запутавшись в своих мыслях, Юлия вырвала из земли кустик подорожника и с ожесточением изорвала на мелкие клочки. Выплеснув таким образом часть своей злости, она огляделась по сторонам, ища, что бы еще такое покромсать, не изранив ладоней, и внезапно застыла на месте. В это было невозможно поверить, но перед ней стоял не кто иной, как Матвей Елагин!

Какое-то время они молча, с настороженным любопытством смотрели друг на друга. Потом Матвей перевел взгляд на то, что осталось от подорожника, и, многозначительно хмыкнув, снова посмотрел на Юлию.

— Интересно, — с усмешкой протянул он, — чем провинилось перед вами бедное растение? Или, — в его глазах появились насмешливые огоньки, — вы представляли на его месте кого-то из знакомых?

— Совершенно верно, месье, — елейным голоском отозвалась Юлия. — Я представляла на месте этого растения… одного очень гадкого и нахального типа. Из тех, про кого говорят: гонишь в двери, а он в окно лезет.

После этой фразы Юлия красноречиво посмотрела на Матвея, чтобы он даже не сомневался, о ком идет речь. Но если она ожидала, что он оскорбится и придет в бешенство, то ее ждало глубокое разочарование. Встретившись с ней глазами, Матвей так искренне, душевно расхохотался, что Юлия чуть не лопнула от досады. Проклятье, да его ничем не пронять! Любой нормальный человек, услышав в свой адрес такие слова, бежал бы отсюда без оглядки, затаив в сердце обиду до конца своих дней. А Матвей не только не обиделся, но даже развеселился. И, похоже, совсем не торопится уезжать.