маленькие и неприметные-3 - Сергей Семипядный

– Вы издеваетесь надо мной, – пролепетал ушибленный и испуганный и принялся ощупывать свою голову. Потом, спохватившись, воскликнул: – А тот, который в стволе?..

– Что – в стволе?

– Из ствола вы патрон убирали?

– Нет, я вот эту штуку…

– Слава Богу, что спуск не нажали. Мне бы и одной пули хватило. Вы бы убили меня!

– А ты?! – свирепым голосом вскричала Тина Алексеевна. – Ты угробил моего мужа! Мне сказали врачи: он мог выжить. И он бы выжил. Если бы не ты, выродок сволочной!

– Он сам неправильно действовал! Я не хотел его смерти! И если бы он меня слушал… – спешил оправдаться Подлесный.

– Слушать?! – взревела Мышенкова. – Да ему хватило одного вашего вида, бандюги! Кто с тобой был, когда вы ворвались к нему? Говори! Или я пристрелю тебя!

– Вы про больницу? Но это же не я! – возопил Дмитрий. – Это же другие! Настоящие бандиты!

– Не ври! Ты сам говорил, что ходил к нему в больницу! – Мышенкова уже трясла пистолетом у самого носа пленника.

– Я – раньше! Не когда он умер! Это уже потом… А мы с ним мило поговорили. Он мне про Ларису сказал. И я – к вам, именно поэтому.

– Думал и меня угробить? Да? Но я сама тебя убью. И меня не посадят. У меня горе, я в состоянии аффекта. Я скажу, что ты хотел меня убить и пришёл с пистолетом.

А ведь и убьёт. Подлесный с тоской смотрел прямо перед собою и ничего не видел. И – убьёт. И – не посадят. Всё верно. А за что её сажать?

– Невинного человека… Грех, однако, – подавленно произнёс обречённый, ни на что не надеясь. – А умер он потом. Он на следующий день, когда к нему бандиты типа верзилы Никиты и чубатого Жени ввалились, скончался. Они ведь его и ранили. Никита его ранил.

– Хочешь сказать, что не ты его в гроб вогнал? – с сомнением в голосе проговорила Тина Алексеевна.

– Да! Вот-вот! – Блеснула надежда, и Подлесный воспрянул духом. – Убить хотели нас обоих. Но мне просто повезло. А потом они пришли к нему в палату. Полагаю, хотели только поговорить. Но он не выдержал. Лев Николаевич был хороший человек.

– Да сволочь он был, Лев Николаевич этот! – Мышенкова устало опустила руку с оружием и расслабленно откинулась на спинку кресла. – Но зарабатывал в последнее время хорошо. А теперь?.. Что мне теперь делать? В челноки? На панель? Так уж старая и туда, и туда. Так ведь?

– Вы прекрасно выглядите! – поспешил сделать комплимент Подлесный.

– Врёшь, – усмехнулась Тина Алексеевна. – Знаешь, что у меня траур, вот и врёшь. А если б не траур, то и поостерёгся бы. Так ведь? Хоть и одинокий тоже. Я знаю. Тебя ведь Бояркина прогнала, да?

– Ну-у-у, я бы так не сказал. Да и давно уже мы не вместе.

– Да-а-а, – печально протянула Тина Алексеевна, – вот и мой считал, что вырос из нашего брака. А сам, между прочим, уже… Но о покойниках, как говорится, или ничего, или так, намёком. – И без перехода спросила: – Выпить хочешь? За упокой Лёвы да за твоё второе рождение. Как я тебя не убила? Я же могла. Согласен? Я же чуть не нажала. Я же не знала, что не все они в железяке с пружиной.

– А где те, что в дверь названивали? – Подлесный имел в виду Гольцова, но фамилию его решил не называть.

Мышенкова пожала плечами и улыбнулась.

– А ушли. Я выбежала, а их уж и нету. Это правда бандиты были?

– Нет, это из милиции, – честно признался Дмитрий.

– Чего ж тогда?..

– Да нежелательна для меня встреча с ними. Я… В общем, долго рассказывать.

– А пойдём на кухню. Выпьем и поговорим. Я с утра уж приняла, а всё и выветрилось, пока с тобой воевала. Когда отрубился, я, правда, ещё… Встать-то сможешь? Покажи, что там у тебя. Пролома не получилось?

Мышенкова переместилась на пол, встав на колени, и осмотрела голову Дмитрия.

– Шишка и небольшая ранка. Кровь уж запеклась, – сообщила она и весело заключила: – Будешь жить. Немножко дураком, однако жить и радоваться. Пошли. Пошли выпьем. – Она поднялась и помогла встать раненому. – Мы выпьем, и ты дашь мне пистолет застрелиться.

– Но он же у вас был. Где он? – забеспокоился Подлесный.

– А на кресле я его, видно, оставила, – предположила Мышенкова. – Ладно, идём. Осторожно, дверь. Никуда не денется. Кстати, откуда он у тебя, если ты не из милиции и не бандюк?

– Да тут такая история… – замялся Дмитрий.

– Хорошо, смочим горлышки, и расскажешь. И про моего. Скажи честно, раз ты был с ним, когда его подстрелили, он вёл себя как герой или наоборот?

Подлесный затруднился с ответом.

– Понятно, он у меня такой, в общем, не герой. Вот и стишки памяти покойного случились. Он такой-сякой, в общем, не герой. Вишь, как здорово!

«Горлышки смочили» виски. Подлесный предпочёл бы водочку, но её у хозяйки не оказалось. Одновременно с процессом пития шла беседа на волнующую обоих тему. Говорил, в основном, Подлесный, а Мышенкова, по преимуществу, слушала да задавала время от времени вопросы.

– Всё, кажется, – выдохся Подлесный. – Давайте ещё по чуть-чуть, самую малость. Да я прилягу, если не возражаете. Всего на полчасика. Сотрясение, похоже, у меня. Болит башка. Эй!

Дмитрий заметил, что Тина Алексеевна его не слушает. Сидит, отрешённая, и смотрит куда-то в стену прямо перед собою.

– Тина! Эй! – снова позвал её Дмитрий. – Вы где? У меня голова разболелась опять. Вы не против, если вырублюсь на часик? Только не открывайте никому. И вспоминайте о Ларисах. По работе, учёбе, вплоть до начальной школы.

– Я этого так не оставлю. Я покажу. Вдовой без средств к существованию… А за что? – не вполне членораздельно заговорила Мышенкова, по-прежнему не глядя на собеседника. – В благодарность за то, что глаза закрывала. Сволочь и сука! Ты попомнишь меня, уродина!

– Тина, вы это мне? – удивлённо спросил Подлесный, разливавший виски. – Я же вам всё как на духу!

– Ты тоже жертва, Дима, как и я, – вдруг чётко произнесла Мышенкова. – Если потребуется твоя помощь, позову.

– Да, в случае чего зовите, – согласился несколько опьяневший Дмитрий. – Только дверь никому… Слышите, никому… Я чуть вздремну и свалю. На диванчике. Ну, будьте. И крепитесь. А я не могу уже, я прилягу. Натерпелся я сегодня.

Подлесный добрался до дивана в гостиной, упал на него и мгновенно уснул.

А не засни он, то услышал бы, как вошедшая в комнату Мышенкова набрала чей-то номер телефона, а потом переполненным ненавистью голосом кричала:

– Змея! Гадина! Ты меня слышишь? Знай, что я этого так не оставлю. И ты ответишь! На Козюкина этого мне плевать, но за Мышенкова ты мне сполна заплатишь. У меня есть чем добить тебя, гнида ползучая. Сейчас я тебе продемонстрирую. Слушай! – Тина Алексеевна положила трубку рядом с телефонным аппаратом и отыскала пистолет. – Ку-ку! Сейчас ты услышишь, как прозвучит твой колокол, подлюка!

Прогремевший выстрел встряхнул спящего Подлесного. Он приподнялся на локте и ошалело уставился на Мышенкову.

– Что случилось? Вы стреляли?

– Я убью тебя! – кричала Тина Алексеевна в телефонную трубку, которую держала левой рукой. В правой же её руке, опущенной вниз, находился пистолет. – У меня патронов хватит!

Мышенкова снова выстрелила.

Дмитрий непроизвольно отшатнулся и тут заметил повреждение на спинке дивана, похожее на след от пули. Выходит, первая пуля пролетела совсем недалеко от его головы, повредив спинку дивана. Он совсем растерялся, и глаза его вот-вот могли стать с блюдце и квадратными.

– Вы хотели убить меня?! Вы стреляли в меня?!

– Не в тебя. Прости, – бросила ему Мышенкова и вновь принялась кричать в телефонную трубку угрозы и ругательства.

Подлесный потребовал вернуть ему оружие, и Тина Алексеевна швырнула в его сторону пистолет. Дмитрий подобрал пистолет и спрятал его под подушку.

Окончательно же Дмитрия разбудил некто в синей ветровке спортивного типа.

– Гражданин, извините, не знаю вашего имени, не скажете, где Тина?

Осмотревшись и придя в себя, Подлесный ответил вопросом на вопрос:

– Разве её нет? Была же.

– Она куда-то собиралась? – продолжал допрашивать пришелец, стоя так близко от Дмитрия, что тому, ещё не расправившему спросонья плечи, видны были только туфли коричневого цвета да чёрные брюки от туфлей и до колен. – А вы кто будете? Если её нет, то почему вы здесь?

– Да уснул я. У меня голова болит. Я и прилёг на часок. А где она?

– Это я у вас хотел спросить. Кто вы и почему один в чужой квартире?

Подлесный удивлённо поднял голову.

– Это ваша квартира?

– Нет, это квартира моей сестры, – раздражённо ответил мужчина. – Могу я ознакомиться с вашими документами?

– А, пожалуйста, – пожал плечами Подлесный.

Он вынул псевдомилицейское удостоверение, но вовремя спохватился и, пробормотав: «Нет, это уже использовалось», сунул его обратно в нагрудный карман куртки.

Брат Мышенковой не отступал, приговаривая:

– Ну, так я жду. Мне долго ждать?

Дмитрий начал злиться.

– Послушай, отстань, пожалуйста! Если что пропало, то… – В эту секунду он вспомнил о пистолете. Обшарил себя и диван, потом бросился к креслу. Оружия не было. Подлесный забегал по комнате.