маленькие и неприметные-3 - Сергей Семипядный

– Спасибо. Спасибо большое. Но только мы сначала, мистер Подлесный, зафиксируем факт нашей встречи. – Гольцов сунул руку под свой пиджак, к пояснице.

– А-а-а, ну как же. Я чуть не забыл, – съёрничал Подлесный, протягивая руки.

– Нет уж, извольте за спину, – мотнул головой Гольцов.

– Да, действительно, я и не подумал. За спину оно надёжней.

Вот уже и в наручниках. Считай, на казённые харчи уже устроился. Интересно, уже сегодня на довольствие поставят или только с завтрашнего дня? Впрочем, о довольствии думать рано.

– Надеюсь, вы помните, что они сюда идут за моим трупом? – сделал заявление Подлесный, обращаясь в первую очередь к Гольцову, который уже примеривался к шкафу. – Эй, господин Гольцов, вы бы препроводили меня отсюда подальше.

– И я должен уйти! – спохватился Пасько. – Мне крайне срочно надо… Да. А потом я зайду за ключом. Куда надо и зайду. Хоть на Петровку.

– Кто же дверь будет открывать? – удивлённо проговорил высокий парень в кожаной куртке, слегка картавя.

– Не я, – отказался Павел Фёдорович и демонстративно уселся в дальнее от входа в комнату кресло. – Договаривались, что я дверь не открываю. Этого и в Конституции не предусмотрено, чтобы рисковать из-за каких-то паршивых бандюг. И где омоны в масках?

– С «ОМОН» не получилось. Мы их сами спеленаем, – ответил Гольцов.

– Вот и дверь – сами, – назидательно ткнул пальцем Пасько. – А я даже и в наручниках посижу. Вот как Дима.

Гольцов и трое других оперов запереглядывались.

– И что? – произнёс один.

– Решать надо. Время, – добавил второй и посмотрел на Гольцова, который был за старшего. – Если кто-то из нас – рискованно, спугнуть можем.

– Да, потом гоняйся за ними, – добавил третий и тоже посмотрел на Гольцова.

– На выходе наши возьмут, – неуверенно проговорил Гольцов.

– Ну да. Со стрельбой. А потом тебя взгреют.

Пасько вконец разволновался.

– А у меня в квартире вы стрелять не будете? Я ведь пенсионер. А на пенсию-то не разгуляешься, поди. Расторкаете чего тут. Устроил ты мне, Дима, по-соседски, – покосился он на бывшего соседа.

Гольцов тоже вспомнил о Подлесном.

– Пожалуй, вам поручим, господин Подлесный, – сказал он.

– Да-да, а они исковыряют меня свинцовыми пульками. Прямо с порога. Как будто Лариса не говорила, что за этим они сюда и пожалуют. Баско придумано. Вот она, высота оперативной мысли. В общем, я выбираю баланду, – заключил Подлесный, поднялся и направился к выходу.

Но его остановили. Обсуждение проблемы продолжилось, и вскоре Гольцов перевёл это обсуждение в новое русло, со вздохом обронив:

– Придётся самим.

– Но надо так, чтобы подозрение не вызвать, – высказался высокий в куртке. – В старика или в старушку бы переодеться. Женская одежда имеется? Кто у нас самый выбритый?

Все оперативники принялись проверять наличие щетины, сначала каждый сам у себя, а потом и друг у друга.

– Это что такое? – Гольцов указал на кресло-каталку.

– Мой отец перед концом пользовался, обезножил он, – ответил Пасько.

Гольцов радостно воскликнул:

– Вот в него я и сяду! В нём и к двери подкатить можно!

– Отличная идея. И никаких подозрений на убогого, – поддержали его товарищи по оружию.

– Укрыться пледом, а под ним пушку наготове держать.

22

В дверь позвонили.

– По местам! – приказал Гольцов и покатил открывать.

У двери Гольцов замешкался, никак не получалось подрулить так, чтобы можно было дотянуться до щеколды. Пришлось привстать. Не успел сесть и подать каталку назад, как дверь грубо толкнули. Гольцов плюхнулся в кресло, как-то боком и крайне неловко. И теперь ему пришлось одновременно и кресло-каталку от двери отгонять и шарить под пледом в поисках пистолета.

А убийцы, двое, уже вломились и шипят:

– Где?

– Кто?

– Хозяин с этим.

– Они в комнате, по коридору и налево.

– Ты-то кто?

– Племянник, – отвечает Гольцов, стремясь поскорее нашарить пистолет.

– Ты чего там? Онанизмом, что ли, занимаешься? Вырожденец! Ты тоже умрёшь! – зло шипит борец за чистоту человеческой расы и тычет пистолетом с глушителем Гольцову в лицо.

– Подожди! – говорит второй, у которого тоже в руке оружие.

Оставшись один, Гольцов сбрасывает плед, вскакивает на ноги и торопливо осматривается. И куда он подевался, проклятый? Стука не было, а на кресле его нет. На полу всё же? Да нет и на полу. В башмак какой-нибудь, которых здесь уйма, завалился?

Гольцов ещё ищет пистолет, а позади него уже орут и стреляют. Гольцов инстинктивно хватается за спинку кресла и разворачивается с ним на звуки выстрелов. В эту секунду появляется один из бандитов и бросается на Гольцова. Или к двери, чтобы спастись бегством. Гольцов с силой толкает ему навстречу кресло. Бандит пытается увернуться, однако спотыкается и летит всей массой на Гольцова. Рукоятка пистолета опускается на голову опера.

***

Подлесного и уцелевшего бандита посадили в одну машину. Подвели к «уазику», открыли заднюю дверь и усадили. Теперь они находились один против другого.

– Слушай, я вижу, мы с тобой в одинаковом положении, – после не очень продолжительного молчания проговорил бандит. – Тебя ведь Дмитрием зовут?

– Предположим.

– Меня Мишей. Вот и познакомились.

– Что с того?

Миша глянул влево и сообщил шёпотом:

– В машине – никого. Они все вышли.

– И что с того? – повторил Подлесный неприязненно. Да и откуда ей взяться было, приязни-то, если перед ним сидел человек, который пытался его убить?

– Эти козлы даже не обыскали меня как следует. У меня набор ключиков остался, – прошептал Миша.

– От наручников?

– Да, в спецкарманчике. Внутренний, справа. Давай! Сначала мне, потом я тебе.

Подлесный, развернувшись, забрался под куртку бандита и отыскал накладной карманчик. Получилось довольно легко.

– Ну! – торопил Миша. – Нашёл? Вытаскивай их!

– Нашёл, вытаскиваю.

– Сейчас развернусь, и поищешь дырочку на браслетах.

«Освобожу тебя от браслетов, положим, – размышлял Подлесный, пытаясь отыскать заветную дырочку, – а дальше что?»

И Дмитрий, побренчав ключиками о наручники, сообщил:

– Не получается. Сроду этим не занимался. Попробуй ты.

Миша справился с наручниками Подлесного на удивление быстро.

– Одна половинка пускай остаётся застёгнутой. На левой руке, если ты правша, – сказал Миша и заторопился: – А щас мои!

– А зачем? – разминая кисти рук, усмехнулся Дмитрий. – Разве твоё место не в тюрьме? По-моему, там, да ещё у параши.

– Что?! Да ты что, падла?! Кинуть решил?! – рассвирепел Миша. – Убью, гадина!

– Уже пытался.

– А ну! – Миша пнул Подлесного по ноге. Довольно сильно. Дмитрий даже охнул и весь переморщился от боли.

– Ты ноги распускаешь, а я – руки, – сообщил, отдышавшись, и ударил Мишу в нос.

Миша закряхтел, потом затряс головой, и брызги крови разлетелись в стороны.

– Ты мне нос разбил! – простонал зло и удручённо. – Как я щас? У меня же слабый нос!

– А запрокинь головку и сиди, – посоветовал Подлесный. – Ещё раз дёрнешься, похлеще приложу. И вообще, с таким носом – в бухгалтеры, а не в киллеры…

– Вдвоём же легче, – шмыгая носом и запрокидывая голову, простонал травмированный. – Зря ты так. И какой я киллер тебе?

– Сиди и молчи. Надоел. Воняешь тут!

– Могу и помолчать. Пока. А придут, сообщу.

– Что сообщишь? – встрепенулся Подлесный. Смутная догадка осенила его.

Миша усмехнулся свысока. Иначе у него и не получилось бы – голова-то запрокинута. Если бы не две красных сопли, торжество было бы максимальным.

– Я прибью тебя! – пригрозил Подлесный.

– Много не успеешь. Могу и сейчас, кстати. – И Миша, ещё пуще запрокинув голову, заорал: – Начальник!

– Чего тебе? – последовало тотчас же. И практически рядом.

– Открой, у меня тут наручники, кажется, расстегнулись.

– Я тебе так впарю сейчас, что ты их проглотишь, наручники эти! – глянула в окошечко милицейская рожа в фуражке. – Прикрой пасть и сиди.

Разбитого носа задержанного милиционер не заметил.

– Что-то не очень тебе поверили, – проговорил Подлесный, однако вынужден был задуматься.

– У тебя нет другого выхода, братан. Или меня расковывай, или сам заковывайся. А можно вместе. И как уж повезёт. – Бандит говорил теперь спокойно, вид имел задумчивый. Потом задал вопрос: – Как мусора там оказались? Тебя вязали?

– Да.

– За что?

– Киллер я.

– Да ну? И кого ты?..

– Козюкова. Окорочковый магнат. Слыхал про такого?

Глаза Миши заметно округлились. Он хотел что-то сказать, но сдержался.

Подлесный решил, что пришёл его черёд вопросы задавать, и деланно равнодушным голосом поинтересовался:

– Вы-то чего вломились к старику?

– Да поговорить хотели.

– О чём?

– А не знаю. Шеф чего-то хотел узнать. Пригласите, говорит. А мы люди маленькие. Что велят… А тут вон оно как… – Миша пожимал плечами и изображал растерянность.