КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3) - Ольга Войлошникова

спрятались, либо хороший морок поставлен. На тракт выходят всегда в разных местах. Самый нахальный случай был — буквально вот, в трёх километрах отсюда. С другой стороны, благодаря тому, быть может, и двое свидетелей успели убечь и принесли в Тулун конкретное донесение о творимом безобразии-с. А по прочим данным, бесчинствуют с размахом, чуть не сотню километров тракта в страхе держат. Деревни местные либо зачищены, либо запуганы. А то, может статься, и пособничают.

— Ясно-понятно.

— Вы уж смотрите по обстановке. Коли бой неразумно будет принять, лучше уж вернитесь. А если сюда проскочите, — он пометил на карте отрезок дороги, — то бегите уж дальше, до Зимы. Там также по тракту кордоны выставлены, связь есть и телефонная, и новая радийная, на случай обрыва. Сообщите разведанные сведения.

Я в последний раз кинул взгляд на карту:

— Сделаем!

Капитан пожал мне руку:

— Ну, с Богом!

РЫСЬЮ

Вернулся я к «Саранче» — а Хаген уже тропку вокруг неё натоптал. И сразу давай мне в немецкой своей дотошной манере пенять:

— Вот, говорил же я вам, фрайгерр Коршунов: нужно было подождать и небом лететь. А теперь неизвестно сколько сидеть тут!

— Кто тебе сказал — сидеть? Залезай, поехали.

Он аж опешил:

— Как — «поехали»?

— По боевому распорядку! Раскакался он. Я в карман, ты за пилота. И короба патронные давай-ка проверим, от греха подальше.

Впрочем, проверка долгого времени не заняла, всё ж привычное дело. Перекрестил шагоход и полез в карман. Пробормотал привычно:

— Ну, Господи, в руке твоей судьба моя… Поехали! — я долбанул в крышу пяткой.

Выбежали на тракт. Если они, окаянные, прям на тракте нападают, значит, и мы с него уходить не будем. Сначала хотел напевы монгольские попеть, а потом подумалось — а зачем? Ежели чего, голос дать всяко успею, а так попусту горло драть?

Зная, что дорога впереди от мирного люда пустая, неслись смело. Вскоре миновали пару крохотных деревенек, имевших неприятно-опустелый вид. Кое-где по обочинам виднелись следы грабежа — то телеги изломанные, то тряпки окровавленные… И пустота-а-а, ровно вымерло всё, аж не по себе.

Чуть не час бежали — никого нет. Я уж надеяться начал, что так и пролетим, без задержек… И ровно в тот миг, как успел я сию мыслишку подумать — на тебе!

Из-за очередной пустой деревушки в три двора ракета красная в небо взлетела. Никак, предупреждают кого о нас? А?

Мне подумалось — это ж сколько потом у Тайной службы работы будет? Всех этих лиходеев выискивать, да выковыривать спрятавшихся. По-любому ведь, у них же и соучастники есть, и осведомители? Вот паскуды!

Но ничё-ё, да даже если мы не справимся, щас армия подойдёт, мало не покажется!

Я пнул в крышу:

— Хаген, внимательнее. Нас заметили.

— Понял! — о как, даже не привычное «яволь»?

Сам я, конечно, тоже настороженней оглядывался. Спасибо, как говорится, за предупреждение! Ежели б не та красная ракета, я бы эту холеру и не заметил.

Кого, спросите?

Что, точнее. Цепь толстенную, натянутую поперёк дороги. Да как раз с одной стороны несколько листвяков двуохватных отступ вбок перекрывает, а с другой — скала как бы не в «Саранчу» ростом. Не иначе, нарочно место подобрано!

А мы летим!

— Шпринг! — заорал я в люк Хагену.

И дойч не подвёл! Шагоход прям на ходу лягнул опорами тракт и, пролетев метров пятьдесят, с громким лязгом приземлился. Я чуть язык не прикусил! От, ядрёна колупайка! Это что за прыгучесть у нас феноменальная открылась⁈

Мысли горохом скакали в голове.

Зуб даю, раньше «Саранча» так далеко не прыгала!..

Опять студенты чего умудрили?

Или это с разгону так получилось?

Неважно!

А важно то, что дорога здесь виляла по ложбинке!

И после по-настоящему саранчиного прыжка вылетели мы на обочину — и дальше! — да вломились в молоденький сосняк. Наверное, лет десять назад тут пожар был, и поэтому сосенки стояли ровненькие, густые, прям как на подбор.

И вот из этого самого сосняка во все стороны ломанулись мужички. Кажись, мы с самое кубло разбойничье залетели! И потоптали кого… Хаген довернулся и дал ещё один прыжок. Не-е, таки намудрили господа студиозусы! Там в сосняке и не разгонишься шибко, получилось без разбега — а скаканули, я б сказал, чересчур. Пусть и не так длинно, но вылетели вновь на тракт.

А там прям полный аншлаг! Со всех обочин полезли. Только вот столов с разносолами и шампанским для встречи чёт не наблюдается. Бегают, орут, стреляют. Мозгой скорбные. Ну ладно, ты всадника или трактор караванный остановил стрельбой из винтовки. Но боевой шагоход? Вы в своём уме вообще? Как дети малые.

Я стесняться не стал, от души ответил им из мелкашки. Как говорится: вы к нам с угощением — так и получайте наше «спасибо»! Хаген крутился во все стороны — так я во все стороны и поливал. А и удобно — кругом враги! И давай мы косить, как Микула Селянинович в былине: «как махнёт — там улочка, отмахнётся — переулочек!» Судя по яростным воплям и отчаянной ответной стрельбе, разбойничкам не понравилось.

— А⁈ Что⁈ Невкусно, ядрёна колупайка⁈ — азартно орал я, раздавая люлей. — Это вам не купцов да караванщиков невозбранно разувать!

— Герр Коршунов! — выкрикнул Хаген в одну из пауз. — Берегите боеприпас! — и как прям в самую кучу двинет!

Да, надобно сказать, кто бы ни собрал вокруг себя сию ватагу, организована она была ещё хуже, чем те нигры, которые в Трансваале поезд штурмовали.

Зато как удобно для человека, который вовсе не страдает излишними сантиментами! Сам фон Ярроу — чистокровный дойч, у него ненависть к бунтовщикам прям с молоком матери, полагать надо, впиталась. Вот он в эту толпу и кинулся.

Я впрямь стрелять перестал, клинок на всякий случай выдвинул — сам только глазеть успеваю.

Нет, ты смотри, что творит!

«Саранча» словно огромный боевой петух топталась по носящимся у неё под опорами противником. Вот же дойч, язви его в корень! Боеприпас он на столь ничтожного противника тратить не желает! Чистоплюй баварский! Угваздался в кровище по самые коленки! Ну, я его потом заставлю в одного шагоходу лапы отмывать!

Поглазев на сию тактику, я решил в стороне не оставаться. Присоединился скромно, малыми огнями помогая бунтовщикам согреться.

А потом случалось странное. «Саранча» словно в капкан встряла — дёрнулась, крутанувшись вокруг одной из опор. Я