Жизнь счастливая, жизнь несчастная - Алёна Митина-Спектор

мама. Первый этаж, окно расположено низко над землёй – так думали все, но на деле выяснилось, что расстояние от окна до поверхности земли превышало ожидания. Мама повредила ногу, но открыла дверь и выпустила людей наружу.

Она не всегда была таким отчаянным человеком. Я помню её другой. Когда мы жили в Комсомольске-на-Амуре, я видела маму доброй и спокойной. Она излучала тепло, обаяние и заботу. В те времена она никогда не повышала голос и не пугала меня своими выходками.

Развод с отцом изменил её характер, сделал отстранённой, убрал улыбку с лица. Больше всего на свете я хотела вернуть свою прежнюю маму – добрую и интересную, с которой мы играли в куклы, которая читала мне сказки перед сном и наполняла жизнь счастьем. Её депрессия тянулась из года в год, приобретая хроническую форму и вызывая неуверенность и склонность к пессимизму у меня. Фигура матери играет большую роль в формировании мышления и психики ребёнка. Если малыш видит маму злящейся, не знает, чего ему ждать от неё, у него возникает убеждённость в том, что мир опасен. Такой ребёнок словно балансирует на тонкой жердочке жизни, постоянно падая с неё и поднимаясь. Падая и поднимаясь. Я была этим ребёнком раньше и остаюсь теперь. Девочка, которая сидит во дворе с бабушкой, ждёт возвращения мамы и не знает, придёт она или нет.

Моё детское сердечко трепетало от жалости и осознания несправедливости всех тех событий, в результате которых мама получала увечья или душевные раны. Изнутри меня рвался боец, готовый оберегать её от любых напастей, ото зла и гадких людей. Она как никто другой нуждалась в защите и заботе, и я была готова пожертвовать самым дорогим – безмятежностью детства, чтобы сделать её хоть немного счастливей.

Глава 21

Поезд отходил рано утром, поэтому на железнодорожный вокзал мы решили ехать ночью. Пока муж загружал вещи в машину, мы с детьми были на квартире у мамы. Я чувствовала небольшое беспокойство, но оно было в пределах разумного и особо не мешало. Вечером пришёл муж и сообщил, что машина с нашими вещами поехала в Усть-Илимск. Она должна была прибыть на место через два дня, как раз к нашему приезду.

В одиннадцать часов вечера к подъезду мамы подъехала иномарка. На улице была кромешная тьма. В потёмках мы с детьми забрались в автомобиль и разместились на заднем сидении, муж сел впереди рядом с водителем. Мама с дедой стояли рядом, провожая нас. Мы тронулись, а они всё стояли и смотрели вслед удаляющейся иномарке. Я не чувствовала грусти. Передо мной стояла цель – уехать отсюда, и я следовала этой цели с необычной для меня решимостью и спокойно смотрела вперёд, на тёмную дорогу.

Соня с Даней тихо сидели по обе стороны от меня и дремали в детских креслах. В машине было включено радио, и я попросила водителя сделать его потише. Склонив голову к сидению сына, я погрузилась в лёгкий сон. Мне было хорошо и уютно ехать во мраке ночи, в тёмной кабине автомобиля. Впервые за долгое время я чувствовала умиротворение.

Время, проведённое в дороге, пролетело быстрее, чем я ожидала. Вскоре мы оказались в Новосибирске. Водитель домчал нас без пробок за два часа, тогда как днём это время могло растянуться до трёх, а то и до четырёх часов. Автомобиль остановился рядом с железнодорожным вокзалом. Мы вышли из тёплой машины и наши лица обдало свежим морозным воздухом.

Поезд отправлялся в половине седьмого утра, но поскольку мы прибыли в первом часу, нам предстояло пробыть на вокзале всю ночь. Мы зашли внутрь и моему взору предстало светлое и просторное помещение. Мягкий жёлтый свет освещал всё пространство залы, придавая атмосферу уюта. Я чувствовала себя дома. Мы прошли в зону ожидания и разместились на твёрдых холодных сидениях. Дети не спали и муж отвёл их к автомату с мягкими игрушками. Я видела краем глаза, как железные щупальца доставали из разноцветной кучи сначала одно существо, затем другое.

В канун нового года город предстал перед нами множеством гирлянд, которые украшали своим разноцветным мерцанием темноту ночи. Муж с детьми весёлой гурьбой укатили на улицу, а я осталась, рассматривая витрины со всякими сувенирами и наблюдая за прохожими. Недалеко от меня спал дед. Он выглядел как бездомный и я подумала, что он проводит ночь на вокзале не с целью куда-то уехать, а просто поспать. Дед не был грязным, его одежда была потрёпана и изношена, но выглядела чистенько и довольно приемлемо. В соседнем со мной ряду сидел мужчина с грустным задумчивым лицом. На нём была чёрная вязаная шапка и куртка. К нему подсел молодой человек. Слово за слово и юноша вывел мужчину на откровенный разговор. Мужчина в чёрной шапке пожаловался ему на то, что он абсолютно несчастен. Он поведал, что у него нет ни дома, ни семьи. Юноша внимательно его слушал.

– Ты знаешь, у моих родственников квартира пустует. Я договорюсь, будешь там жить, – сказал молодой человек.

Мужчина сразу же просветлел. На его лице появилась искренняя радость.

– Я… не знаю, как тебя благодарить… – немного заикаясь от внезапно нахлынувшего счастья сказал он.

– Да не думай, сочтёмся как-нибудь. Я договорюсь, твоя будет квартира. Там двор свой есть, будешь там один жить, сам себе хозяин. Только условие, чтобы чисто было, ни пьянок и ничего такого чтоб не было, – сообщил юноша.

– Да, да. Само собой, – сказал мужчина, не веря собственным ушам.

– Вот молодец, – ухмыльнулся бездомный дед. Он давно проснулся и слышал их разговор от начала до конца.

Юноша попросил у мужчины телефон и сказал, что положит на него деньги, чтобы была связь. Мужчина доверчиво протянул сотовый и молодой человек исчез.

Муж с детьми вернулись с прогулки и уселись напротив меня. Я разложила вдоль ряда сидений свой чёрный пуховик и легла, подогнув коленки. Я быстро погрузилась в сон. Когда проснулась, дети по-прежнему сновали туда-сюда, ёрзали на сидениях и что-то спрашивали.

Мужчина, оставшийся без телефона, позвал на помощь сотрудников полиции. Девушка и парень, одетые в полицейскую форму задавали ему вопросы, а бездомный дед вставлял свои веские реплики. Теперь искать мошенника с телефоном, всё равно что искать иголку в стогу сена, думала я, наблюдая за полицейскими. Они никогда в жизни не найдут его. Подлец, не будь он идиотом, уже далеко от вокзала. А тот юноша однозначно не был идиотом. Сначала вошёл в доверие, прикинулся другом, не выдавая своих истинных