Парни не плачут. - Кимберли Пирс

– Я не умею петь.

– Ну не всё же тебе быть продавцом пылесосов и пить виски с нашими оглоедами? Брэндон, это же классно… мы будем вместе! – она обняла его, в надежде, что он закружит её по комнате в одном порыве восторга. Но парень почему-то стоял на месте, разглядывая квадраты ковра и почёсывая затылок. Лана подвела его к кровати. Я пеку лучшие рогалики в округе… тебе же нравится романтика? – Чем не побег от этих скучных, пыльных мест? Мне всё здесь опротивело с тех пор, как… я узнала, что может быть что-то другое, с тех пор, как появился ты…

В тихом выдохе этого слова было столько нежности, что Брэндон опечалился. Он не знал, как ей объяснить, что для него родным городом стал тот, где она жила – как последнее пристанище, как укрытие от всех бурь. Лана взяла его за руку – ей хотелось прикасаться к нему, ощущать, что её сказка ещё не растворилась в воздухе. Всё хорошее кончалось, особенно сны… Он был странным, её персональный герой-любовник, в пижамной рубашке с вышитым именем. Синий цвет шёл к его карим глазам.

– Мемфис – это очень далеко.

– Да, тысяча триста двадцать семь миль, я посчитала.

– А… а почему бы нам не начать здесь? С нуля? В Фоллз-сити!

Вот уж не было большей радости… Лана разжала пальцы и отвернулась. Она была слегка разочарована, и Брэндон поспешил разрулить ситуацию. Подумать только, они ещё ни разу не поссорились…

– Ты не хочешь со мной ехать? – глядя на него в упор, спросила она.

– Нет… то есть да, я очень хочу быть с тобой вместе… просто… – Брэндон лёг, закладывая руки за голову. – Это большое путешествие, оно может быть опасно…

– Я смеюсь над опасностью. Так ты возьмёшь меня?

– Лучше. Я готов хоть сейчас… на тебе жениться… – быстро добавил он, однако Лана поняла всю реплику. – Слушай… что же ты во мне нашла, что хочешь перевернуть свою жизнь?

– Ты умнее всех… добрее, красивее. Порядочнее…

Брэндон потом не сознавался, но в тот – самый интимный и волнующий – момент он покраснел…За это он приготовил им завтрак. Поскольку внутри у молодого человека гремели литавры и фанфары, удивляться его музыкальному настроению не приходилось. Он мурлыкал себе под нос какую-то песенку и молол кофе. Лана ела печенье, приготовленное к Новому Году, и постоянно оглядывалась на дверь кухни, опасаясь матери. Ей нравилось уничтожать пряничных человечков, ей нравилось смотреть на своего стройного и галантного кавалера, ей нравилось отдыхать воскресным утром…Линда появилась перед ними неожиданно, кутаясь в байковый халат и держа в руке бумагу. Она смела крошки с разделочной доски и посмотрела на влюблённую пару. Об их взаимных нежных чувствах было нетрудно догадаться, хотя заботливой матери было не до этого. Она снова взглянула на вытащенное из почтового ящика письмо и недоумённо пожала плечами.

– Привет… привет, Брэндон, когда же ты пришёл?.. Боже, как хочется пива… Не могу прочитать адрес без очков. Лана, ты не видела их?

– Футляр на полке, мам, – безразлично откликнулась девушка, едва услышав о спиртном. Брэндон подошёл к сутулой фигуре и взглянул на бумагу. Пожалуй, день решил начаться с неожиданностей. Это была повестка в местный суд. Точно – Фоллз-сити, штат Небраска. А на фамилию лучше и не смотреть… Он покусывал нижнюю губу, вознамерившись ловко обвести вокруг пальца ещё не проснувшуюся до конца женщину. Он привык быть осторожным. И лгать, лгать, лгать… но во благо.

– Хотите кофейку? Свежего… сейчас яичница подойдёт. Тот парень, Джейсон, захватил с собой пиво… но я могу сбегать в магазин.

– Какой ты вежливый, мальчик… – Линда благосклонно взглянула на него.

– О… письмо – мне! – притворно обрадовался он. – Я дал адрес, чтобы меня смогли найти… наверное, сестре что-либо понадобилось.

– Той знаменитой модели? Я просматривала как раз журнал… – она отдала ему бумагу, и парень лихорадочно запихал её в карман. – Хочу присесть… Слушай, положи мне кусочек яичницы?

– Где у нас зелень? – он открыл холодильник, чувствуя, как лоб покрывается испариной.

… Помимо невероятного желания быть собой и жажды настоящей жизни, он мало чем отличался от сверстников. Он хотел того же, что и каждый – в глубине сердца. Он хотел жить в маленьком городке – другой атмосферы он не знал – хотел хорошей, оплачиваемой работы, хотел перестать конфликтовать с законом, хотел любви, нежности, страсти, хотел семьи – и чем не шутят чёрт и врачи – детей… Он шёл по зимним улицам, шаркая ногами по асфальту, и задумчиво разглядывал лица прохожих. Ему интересно было, насколько он похож на них. Он привык быть аутсайдером, находиться на попечении социальных служб, но иногда так был нужен покой…Неужто всё снова? Неужто я вляпался в очередную грязную историю? Или до заварушки далеко… Документы фальшивые, улыбку на лицо – и пошёл завоёвывать мир! Дурак, ой, какой же я кретин… Что, зря пообещал Лонни не облажаться? Ну, успокойся, ты же мужчина. С неприятностями надо бороться. Интересно, что прячется в том устрашающем здании? Длинные столы, заваленные бумагами? Скучные люди, которые ничего слаще морковки не ели и посмотрят на меня, как на урода? Нашли даже обвинение… что предъявить… вождение в нетрезвом состоянии. Сказал, что разберусь – значит, надо разбираться! А там… позади, в Фоллз-сити у меня остались друзья. Лана, её мать… Кэндис, да даже Джон, хотя он и грубоват… и, самое главное – там я нашёл любовь, которую ещё не успел растоптать. Всё отлично. Мы начнём с нуля в Фоллзе. Я куплю трейлер, а на скопленные наличные откроем парк… сейчас весь средний Запад так живёт, на колёсах! У нас будет харчевня… нет, кафе. Уютная обстановка, старые плакаты, клуб для настоящих ребят – с огненными напитками, Лана будет петь караоке…Ступенька, вторая, третья… куда я иду?Оказалось, с тем же успехом можно было посетить супермаркет или "МакДональдс" – из-за стойки администрации ему улыбалась пожилая женщина в униформе. Ей было очень скучно принимать жалобы пенсионеров на перебои с водой и шумных соседей, поэтому миловидного посетителя она заметила сразу же. Кошмар! Вот поэтому он не хотел жить в своей биологической ипостаси: с возрастом пришлось бы наносить тонны макияжа, выщипывать брови и кокетничать с каждым встречным. Брэндон мысленно перекрестился, хотя не был истинным верующим. Последнее время он утопал в любви, и это позволяло ему держать голову выше. Он только боялся… что всё сорвётся. Итак, новую маску на лицо…

– Простите!