Война Чарли Уилсона - Крайл Джордж

Харт, по-прежнему находившийся в подполье, остался на вражеской территории исполняющим обязанности руководителя оперативной разведки. В 35 лет он стал глазами и ушами своей страны, возглавлявшим крошечную группу незарегистрированных агентов. Следующие четыре месяца он жил в постоянном страхе перед разоблачением. Тегеран заполонили воинственные, потрясающие оружием студенты-радикалы, убежденные в том, что любой американец является шпионом. Ружья были постоянно нацелены ему в голову Пламенные революционеры неоднократно швыряли его на землю, обвиняли в сотрудничестве с ЦРУ и угрожали расправиться с ним.

Когда Харт распрощался с женой и мальчиками, а потом обменялся рукопожатием с уезжавшим начальником оперативного пункта, он заключил соглашение с самим собой. Будучи закоренелым курильщиком, он не сомневался, что когда-нибудь умрет от рака легких, но он абсолютно не собирался погибать от рук мусульманских фанатиков. Весь его жизненный опыт, вся подготовка в ЦРУ привели к этому моменту.

День за днем Харт совершал маневры на опасной территории. У него и четырех его агентов имелись ключи от 80 автомобилей и 250 квартир, оставшихся после отъезда американцев. Они постоянно находились в движении, поддерживали маскировку и посылали сообщения в Лэнгли. Когда исламские студенты штурмовали посольство и взяли в заложники 42 американцев, Харт отправил последнюю депешу, тайно пересек границу и вернулся в Вашингтон.

Это было одно из тех событий, которые определяют карьеру человека. Грянула беда, и Говард Филипс Харт проявил себя с наилучшей стороны. Так он заслужил первую из пяти заветных и редко вручаемых наград для разведчиков; по его словам, больше не получал ни один другой оперативный сотрудник ЦРУ.

В Вашингтоне Харта поставили во главе пакистано-афганского отделения. Он работал в этой должности в конце 1979 года, когда Советский Союз вторгся в Афганистан. После того как Джимми Картер вернулся к риторике холодной войны, Харт помог составить первое из так называемых «президентских заключений», отправленное на подпись главе администрации. А когда Картер распорядился о проведении спасательной миссии для освобождения американских заложников в Тегеране, Харт возглавил операцию со стороны ЦРУ В течение следующих шести месяцев он находился в подполье и координировал действия с отрядом «Дельта» и спецназом Пентагона.

Вечером 25 апреля в Египте, накануне спасательной операции, Харт встретился с отрядом «Дельта» в самолетном ангаре, где сотрудники ЦРУ собрали громадную модель посольства США в Тегеране. Харту были известны все углы и закоулки этого здания. За день до встречи одному из агентов ЦРУ в Иране удалось точно выяснить, где держат американцев, и теперь Харт вместе с бойцами обошел все комнаты, куда им предстояло ворваться. В конце брифинга, когда солдаты «Дельты» выходили из ангара, один молодой сержант отвел Харта в сторонку и спросил:

— Сэр, где мне поставить флаг?

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Харт.

Солдат расстегнул свою камуфляжную куртку и показал большой американский флаг, обернутый вокруг груди.

— Неплохая мысль, черт побери, — произнес Харт.

Они вернулись к модели и в конце концов решили прибить флаг к стене над галереей третьего этажа посольской резиденции.

— Конечно, стражи исламской революции сорвут его, — заметил Харт, — но к тому времени телерепортеры уже снимут все на пленку. Это подходящее место.

Харт находился на борту «Геркулеса» С-130, когда отряд «Дельта» высадился в пустыне в ходе спасательной операции «Орлиный коготь». Одетый в бронекуртку, с винтовкой М-16 в руках, он был готов к бою, но тут произошло несчастье. Вертолет столкнулся с самолетом, и восемь американцев погибли на месте. Миссия была прервана. Говард Харт, стоявший у раскрытой двери «Геркулеса», втаскивал в самолет одного раненого бойца «Дельты» за другим. Когда он потянулся, чтобы подхватить последнего, то увидел разводы от слез на темной камуфляжной краске под глазами солдата. Это был тот самый молодой сержант. «Мне очень жаль, сэр, что ничего не вышло с флагом», — сказал он.

По возвращении в Египет Харт оплакал погибших. Америка упустила возможность продемонстрировать свое величие. Для Говарда Харта это был шанс отплатить своей стране за тот день в Маниле тридцать пять лет назад, когда американские парашютисты спасли его семью. Но на этот раз ничего не вышло.

В Вашингтоне, когда Харт получал свою вторую «звезду разведки» за эту миссию, он испытывал чувство горькой радости. Но у него не было времени оглядываться назад. Рональд Рейган занял президентский пост с обещанием восстановить престиж Америки за рубежом. Новый директор ЦРУ Уильям Кейси говорил, что пора переходить в наступление. Кейси хотел выбить русских из Афганистана, и Харт был естественным кандидатом на должность руководителя афганской операции.

До тех пор ЦРУ предпринимало скромные и нерешительные меры для поддержки моджахедов с территории Пакистана. Когда руководитель ближневосточного отдела Чак Коган подключил Харта к афганской программе, он не позволил себе давать ему указания относительно политики США и ЦРУ в этом регионе. Оба они вместе прошли через иранский кризис с заложниками и пережили неудачу спасательной миссии. Они были духовными братьями, и Коган оставлял на усмотрение Харта, следует ли Агентству усиливать свою роль в афганской войне.

Как новый начальник оперативного пункта в Исламабаде, командного центра афганской операции ЦРУ, Харт быстро пришел к выводу, что настало время действовать. Вжившись в роль организатора постоянно возрастающих поставок оружия моджахедам, он чувствовал себя фельдмаршалом. Впоследствии он отметил, что после Вьетнама еще ни один американец не отправлял в бой так много людей. Но главное, он стал первым офицером, получившим мандат на истребление настоящего противника Америки — войск Советской армии. Он держал все нити в своих руках, и было немыслимо, что какой-то конгрессмен, которому он читает лекцию, сможет сыграть важную роль в грядущих событиях. Харт не имел понятия, что оба они движутся курсом на столкновение.

С точки зрения Харта, нужно было просто создать у конгрессмена памятное впечатление: показать ему оперативный пункт ЦРУ изнутри и сообщить немного секретной информации, прежде чем он улетит в Вашингтон. Тогда оперативник сможет вернуться к своей главной работе. Не имея настоящего представления о человеке, к которому он обращался, Харт устроил Уилсону стереотипный брифинг и на некоторое время полностью завладел вниманием конгрессмена, пока рассказывал мрачную историю советского вторжения в Афганистан.

Он сообщил Уилсону, что более 100 000 советских солдат, находившихся в Афганистане, расквартированы во всех крупных городах, военных базах и аэропортах. В Кабуле и других городских центрах КГБ контролировало деятельность афганской разведки KHAD, а в каждом министерстве имелись русские советники. Харт презрительно заметил, что Кремль называет свою военную группировку «ограниченным контингентом». Согласно официальной позиции Москвы, «в Афганистане не проводится никаких военных действий».

Уилсон восторженно слушал рассказ Харта о несгибаемом боевом духе моджахедов. По словам Харта, уже сейчас священная война при поддержке ЦРУ набирала обороты. Чем больше афганцев гибло от рук советских солдат, тем больше присоединялось к джихаду. В самом начале моджахеды воевали как в XIX веке: вели снайперский огонь из винтовок Энфилда и устраивали засады наподобие полковника Лоуренса и его арабских воинов. Нестройные толпы повстанцев набрасывались на советские караваны танков и бронетранспортеров, прикрытые тяжелыми пулеметами, реактивными ракетными установками и тактической поддержкой с воздуха. Тысячи и тысячи афганцев погибали, но остальные, питаемые своими религиозными убеждениями и легендарными воинскими традициями, отказывались признать поражение. Теперь, почти три года спустя, они действовали гораздо более умело и организованно. То, что раньше было досадной помехой для Советской армии, превратилось в кровоточащую рану.